Аттракцион любви - [88]

– Их довольно много. А сейчас ты посмотришь свою комнату, потом мы сядем за столик в тени, выпьем по стаканчику вина и от души поболтаем.

Время летело незаметно. Лизетт, наконец, поведала Джоанне о Марии-Луизе, о том, как девочку отняли у нее и отдали в приемную семью в Америку. Обливаясь слезами, она рассказала Джоанне о сгоревшем монастыре и о крушении своей последней надежды.

– Моя жизнь дважды рушилась из-за пожара, – сказала Лизетт. – Первый пожар вызвал у меня выкидыш, а второй отнял последнюю надежду найти дочь.

– Моя любимая, бедняжка! – воскликнула Джоанна, и глаза ее наполнились слезами. – Как тебе, наверное, тяжело! Как бы я хотела помочь тебе!

– Твоя дружба – самая большая поддержка для меня, – с благодарностью сказала Лизетт.

В ответ на письмо, в котором Лизетт рассказала Даниэлю о трагедии монастыря, вскоре пришло его послание, полное сочувствия и любви. Лизетт регулярно писала мужу, однако после его первого подробного ответа следующие письма были короткими, написанными в спешке. Она знала, он занят, а пословица «С глаз долой – из сердца вон» – не о них. Даниэль готовился к новому фильму, с головой погрузившись в работу.

Лизетт блаженствовала, наслаждаясь отдыхом и бездельем. Джоанна держала энергичную и строгую экономку, которая отлично справлялась со всеми делами по дому. Сидя в тени деревьев, Лизетт читала книгу из библиотеки Джоанны, листала газеты или делала наброски сценариев будущих фильмов. Дома она собиралась обсудить их с Даниэлем. Джоанна, как правило, пропадала в своей мастерской.

Иногда Лизетт прогуливалась по набережной, глядя на роскошные яхты в гавани. Большое удовольствие было наблюдать и за последней модой. Дамы только что освободились от корсетов, и женский силуэт стал мягче, но шляпы по-прежнему оставались пышными, с широкими полями и множеством деталей в виде цветов и лент, а иногда и вуалей, которые в сочетании с зонтиками пастельных цветов создавали дополнительную защиту от южного солнца. Днем Лизетт надевала легкую вуаль, позволявшую ей сохранять инкогнито. Она уже видела здесь несколько знаменитых персон и даже заметила величественную фигуру короля Эдуарда, любившего останавливаться в Ницце, причем всегда в обществе красивых женщин.

Время от времени подруги получали приглашения от дяди Джоанны – пожилого джентльмена, постоянно живущего в Монте-Карло, поужинать в ресторане и посетить казино. По некоторым репликам, долетавшим до ее ушей, Лизетт догадывалась, что ее узнают на улице. Среди шикарной публики, сверкающей бриллиантами, были и зрители, видевшие ее на экране.

Лизетт чувствовала себя вполне комфортно, если вечерами никто не докучал ей вниманием. Когда Джоанна заканчивала работу в мастерской, откладывала краски и кисти, на нее нередко сваливалась куча гостей, которые располагались на лужайке с едой и напитками или удобно устраивались в плетеных креслах на траве. Среди них были интеллектуалы, художники, артисты и люди самых таинственных профессий, облаченные в немыслимые одеяния, но встречались и по-настоящему интересные личности, которые вели бесконечные дискуссии на самые разные темы. Среди них не было только никого из бывших возлюбленных Джоанны.

Вечеринки проходили и в других местах: то в мастерской какого-нибудь художника, то в роскошном ресторане, то на шикарной вилле с видом на море. Здесь, на отдыхе, Джоанна предпочитала не заводить постоянного любовника.

– У тебя когда-нибудь был человек, с кем бы ты хотела иметь длительные отношения? – спросила ее однажды Лизетт, когда Джоанна в саду рисовала ее портрет.

– Да, – спокойно ответила она, задержав на минуту карандаш в руках, – но он был женат, а развод означал для него конец политической карьеры. Вот так-то. – Пожав плечами, она завершила набросок. – Мы должны принимать жизнь такой, какая она есть.

Время, проведенное в Монте-Карло, помогло Лизетт оправиться от удара после пожара в монастыре, и, хотя боль в сердце еще осталась, молодая женщина уже не выглядела такой убитой, как в день приезда. Она немного поправилась, набрав потерянные за последние месяцы килограммы, и чувствовала себя отдохнувшей и поздоровевшей. Лизетт готовилась к отъезду. Как она и ожидала, Даниэль написал, что не сможет за ней заехать. Он был очень занят и не мог вырваться ни на один день. Узнав, что Лизетт собирается сделать остановку в Париже, чтобы купить себе обновки, он попросил ее поискать интересные места для съемок будущего исторического фильма, который собирался снимать во Франции. Ее вовсе не удивила просьба Даниэля: он давно хотел, чтобы она снялась в роли Марии-Антуанетты.

– Мне будет очень не хватать тебя, – сказала Джоанна незадолго до отъезда Лизетт. – С тобой было так хорошо! Жаль, что скоро придется уезжать отсюда. Я должна вернуться в Лондон, чтобы не опоздать к новой выставке моих работ. – Она широко улыбнулась и хлопнула в ладоши. – Сегодня вечером мы идем в казино – вдвоем! Попробуем сорвать банк и обогатиться, чтобы вернуться домой с мешком денег.

В этот вечер Лизетт надела свое любимое платье из кремового шелка с глубоким декольте и бриллиантовое колье с серьгами, подаренными Даниэлем. Накинув на плечи легкий прозрачный палантин, она спустилась вниз, где ее ждала Джоанна в ярко-фиолетовом платье с блестками. Вместе они сели в заранее заказанную карету.