Аттила - [135]

Мимо них в зал прошли два воина-гунна, коротконогие, приземистые, ширококостные. По телу Николана пробежала дрожь.

— Я во всём виноват. Я не принял необходимых мер предосторожности!

— Тебе грозила смертная казнь, — напомнил Ивар. — Ты думаешь, она могла не поехать за Рориком?

— Я навлёк на неё всё это! — воскликнул Николан. — Она сейчас сидит в зале и все пожирают её глазами. Это невыносимо.

Тем не менее, он вошёл в зал. Как и предупреждал Гизо, свободные места остались в дальнем углу у самой стены. Император и его новая, последняя жена сидели на возвышении, так, чтобы их могли видеть все гости. Золотой трон Ильдико украшали огромные драгоценные камни.

Её белое платье перетягивал пурпурный пояс, волосы были схвачены золотой лентой. Драгоценности не бросались в глаза: вероятно она отказалась надеть большую часть камней, что украшали её наряд во время свадебной церемонии. Николан, вглядывающийся в её лицо, отметил отчаяние, стоящее в её глазах. И всё же она улыбалась и старалась не показывать обуревающих её чувств.

Аттила пил больше, чем обычно. Его чаша за первые минуты поднималась несколько раз и возвращалась на стол пустой. Николан заметил, как дрожит рука императора.

Зал же являл собой зрелище неописуемое. В гостях не осталось ничего человеческого. Они напоминали хищников, сквозь чёрную шерсть которых сверкали глаза. Они словно сбежались из чащоб и болот. Сметали еду с блюд, приносимых слугами, пили вино кувшинами. И смотрели, смотрели на золотоволосую богиню, что сидела рядом с их императором, представляя себя на его месте.

Бритонец долго вглядывался в Аттилу.

— Его дни сочтены, — прошептал он на ухо Николану. — Он думает, никто не видит, как он добавляет в вино какой-то порошок. Он уже сделал это дважды. Он пользуется стимуляторами? Он ничего не ест. Посмотри, как неестественно блестят его глаза, — Ивар покачал головой. — Что-то должно случиться, и очень скоро. Я оставляю тебя здесь. А сам пойду посмотрю, где её намереваются поселить. Гизо говорит, что её дворец совсем рядом, большой, даже с конюшней. Может, удастся разговорить слуг.

Более получаса Николан сидел в углу один. Ильдико уже потеряла всякую надежду заметить его в мельтешеньи сотен лиц. Теперь она сидела, опустив голову, не отрывая глаз от тарелки.

Шум внезапно стих, а затем, как по сигналу, в зале установилась полная тишина. Аттила встал. Оглядел своих пьяных гостей и заговорил.

— Я всегда знаю, о чём думают мои подданные. И мне известно, какие мысли сейчас бродят в ваших головах. Многие уверены, что более я не смогу повести вас на битву. Вы слушаете римлян, которые вернулись в свои мраморные дворцы, и вновь погрязли в обжорстве, распутстве и горячих банях. Им кажется, что грозное облако опасности исчезло с северного горизонта. Они поют и танцуют и говорят, что их великий папа испугал невежественного императора гуннов. За стенами Византии они облегчённо шепчутся об избавлении от варваров. Как они ошибаются! Как ошибаетесь вы, поверившие их глупой болтовне, не заметившие, что в их словах нет и малой толики правды!

Я покорю Рим и поставлю ногу на шею Константинополя до того, как жрецы зажгут священные факелы и поднесут их к моему погребельному костру! Не в следующем году. Мои воины слишком долго были в седле. Они нуждаются в отдыхе, им надо повидаться с жёнами, посидеть с сыновьями у семейных очагов. Я обещаю миру и всем населяющим его людям двенадцать месяцев тишины и покоя. Пусть они в полной мере воспользуются моим даром. А по прошествии года пусть римские трусы дрожат на своих семи холмах и взывают к своему Богу. Аттила вновь пойдёт на них войной. Армии его спустятся с гор и усеют трупами их равнины. Он переедет через Тибр вместе со своей последней женой, и тогда все узнают, кто владыка мира.

Говорят так же, что я слишком стар, чтобы жениться вновь, — Аттила отбросил голову и захохотал. — Слушайте меня, жалкие шептуны. Я отвечаю вам всем. У меня будет ещё много сыновей и дочерей. И все они будут с волосами цвета солнца!

Аттила помолчал, потом посмотрел на свою новую жену и лицо его перекосилось в улыбке.

— Брачное ложе ожидает меня, и я оставляю вас, мои храбрые воины. Ешьте и пейте.

Он чуть поклонился гостям, а затем вместе с Ильдико спустился с возвышения, чтобы пересечь зал и подняться по ступенькам к той его части, что служила Аттиле спальней. Отдёрнул занавес, пропускал вперёд Ильдико, последовал за ней, и занавес отрезал их от остального мира.

Николан остался на том же месте. Куда ещё он мог пойти? Не хотелось ни о чём думать, в голову лезли какие-то жуткие мысли. Он сидел среди пьяного веселья, уставившись в никуда. Мотал головой, если ему предлагали выпивку или еду, не отвечал, если к нему обращались. Его не отпускала фраза Аттилы: «И все они будут с волосами цвета солнца».

Наконец, он услышал знакомый голос. Повернулся и увидел Гизо. Смуглое лицо слуги императора побледнело, глаза переполняла паника.

— Пойдём! — прошептал он. — Случилось ужасное.

За стенами дворца стоял такой же шум, как и внутри. На площадь выкатили бочки вина для тех, кого не пригласили на пир. Солдаты уже крепко набрались.