Атомы у нас дома - [3]

В самом деле, для этой нейтральной частицы, лишенной заряда, оказывались недействительными все те могучие электрические заграждения, известные в физике под названием кулоновских сил отталкивания, которыми, как неприступной броней, защищено атомное ядро. На преодоление этой преграды и тратилась в основном та огромная энергия, которую нужно было сообщить «бомбардирующим» частицам, чтобы они могли настичь сгусток материи, заключенный в компактной упаковке самого ядра, и вступить с ним во взаимодействие. Исходное свойство нейтрона, от которого произошло само его название, позволило открывать эти электрические запоры атома без малейших усилий. Ферми, в котором, когда это было необходимо, просыпалась способность первоклассного экспериментатора, своей гениальной интуицией одним из первых оценил все возможности расширения списка ядерных превращений при помощи такого простого и доступного средства, как нейтронное облучение.

Ферми со свойственной ему неукротимой энергией и увлечением отдался новой области исследования. В маленькой римской лаборатории забил родник новых идей, заключений, открытий. Результаты систематической атаки, которую предпринял Ферми, бомбардируя нейтронами почти все существующие элементы периодической системы, поражали воображение не только своим многообразием, но и глубиной истолкования. Как уже упоминалось, Ферми с сотрудниками обнаружил фундаментальный факт замедления нейтронов; он установил большую вероятность захвата нейтронов ядрами элементов средней группы. Краткие сообщения об этих и многих других попутных открытиях превратили никому не ведомый итальянский научный журнальчик, в котором они систематически появлялись, в одно из наиболее популярных международных изданий. Оригинальность этих работ была столь несомненна и значение столь велико, что уже через три года та их часть, которая была посвящена исследованию свойств нейтронов и их взаимодействий с ядрами атомов, принесла Энрико Ферми звание лауреата Нобелевской премии. Дальнейшее нарастание событий в области физики атома уже невозможно отделить от накалившейся политической атмосферы. Опыты самого Ферми (он достаточно прямо выразил свою антипатию к фашизму, перенеся их из Италии в Соединенные Штаты) и работы Ирэн Жолио-Кюри, исследовавшей продукты облучения урана медленными нейтронами, обнаружили следы реакции нового, ранее неизвестного типа, во всяком случае, не той, какую ожидал Ферми. Пытаясь создать нейтронную «перегрузку» ядра урана, он надеялся получить «заурановые» элементы. Но основными продуктами реакции оказались изотопы среднего веса — барий, лантан, теллур и другие. Откуда они взялись?

Задача была поставлена, и было совсем не безразличным, что ее разгадка пришла из Германии. Выдающийся датский физик Нильс Бор привез в Соединенные Штаты сведения о работах немецких радиохимиков Гана и Штрассмана, которые уже с полной несомненностью установили факт деления урана на два тяжелых «осколка» с одновременным — как это доказал, следуя за ними, Ферми — испусканием двух или трех нейтронов, то есть новым появлением тех самых частиц, которые вызвали первый акт превращения, да еще к тому же в возросшем количестве. Большим счастьем для человечества было то, что сотрудники Имперского института физических исследований не сразу оценили значение сделанного ими открытия и что оно немедленно получило заслуженную оценку за пределами фашистской Германии. Перспектива освобождения внутриядерной энергии в результате цепной реакции деления урана была обоснована в работах советских физиков Зельдовича и Харитона. Она же захватила умы и сердца физиков, бежавших от фашистского режима и группировавшихся вокруг Ферми в Америке. Да не только умы, но и сердца!

Ничем не заполненная пропасть лежит между теми главами воспоминаний, которые охватывают военные годы, и теми, которые относятся к послевоенному периоду. Быть может, даже более сдержанно, чем того заслуживает тема, Лаура Ферми вспоминает тяжкое, но вполне добровольно взятое на себя учеными бремя работы над созданием сначала первого атомного реактора, который Энрико Ферми запустил в 1942 году, а затем над созданием атомной бомбы. Европейские изгнанники, антифашисты и жертвы расизма верили в победу над гитлеризмом и вместе с русскими, англичанами, французами, чехами и поляками в меру своих сил приближали ее приход. Больше всего они опасались того, что физики фюрера их опередят.

Это был подлинный заговор физиков против фашизма! Как свидетельствует Лаура Ферми, они даже добровольно засекретили свои работы уже тогда, когда правительство США еще не знало об их проектах и не очень в них вникало. И они действительно опередили Гитлера. У них были основания ликовать! Но к победе они опоздали. Величайшая и справедливейшая из войн была завершена в Европе без атомного оружия, и тогда честные ученые — и эмигранты, и американцы — подняли голос протеста против взрывов атомной бомбы над Хиросимой и Нагасаки, потому что поражение Японии было уже решенным вопросом. Они стали врагами своего собственного детища. Историческая объективность требует досказать то, что стыдливо прячется за бытовыми мелочами в воспоминаниях Лауры Ферми. Имени гениального итальянского физика не было среди тех, кто вместе с великим Эйнштейном подписал петицию протеста. Она пытается успокоить себя тем, что это была благородная, но бесполезная бумажка. Это не так! Война окончилась, а бомба осталась. Осталась, чтобы сделаться в руках американских империалистов пугалом для человечества и проклятием для тех, кто ее создал из самых человечных побуждений.