Атомное комбо - [32]

— Нет. Думаю, теперь нет.

Озвучивать родные имена, надеяться на то, что эти люди ещё живы — это было больнее, чем просто мысленно их похоронить. С известных пор смерть нас не пугала.

— И куда же они подевались в такой ответственный момент, а? Где же твой спаситель? Рассуждая логически, ему должно быть сейчас хуже, чем тебе. Иначе в его геройстве не было никакого смысла.

— Он уже… наверное…

— Сдох, — подсказал сухо Хизель. — Они все сдохли: те, кто тебя «спасал». Потому что были слабаками. И тебя оставили здесь, потому что у слабаков кишка тонка решиться на другое, единственно верное в таких вот ситуациях «спасение». Ты понимаешь, о чём я говорю?

В качестве подсказки, он вытащил из кобуры револьвер и положил его на стол.

— Как они могли оставить тебя здесь? На месте твоей матери я бы удавил тебя собственными руками. — Что это? Садистская разновидность жалости? — Уверен, мне бы хватило сил… Хотя я этого никогда не узнаю. У меня-то детей нет.

Хизель раскручивал револьвер на столе, словно крупье — рулетку.

— Так может, положение, в которое меня поставила война, не такое уж и плохое?

— Какое положение? — спросила я, хотя и понимала, что задавать вопросы здесь может только он.

— Такое, мать его, положение, — процедил раздражённо мужчина, — что окажись в нём вся наша армия, местным женщинам не пришлось бы красть гранаты и прятать их под подушками или между бёдер.

Я слушала его, как будто понимая и в то же время — нет. Вряд ли он говорил о том, что заводить семью ему запрещает «профессия» или покалеченное войной мировоззрение. Было что-то ещё, что комендант проклинал, но иногда, крайне редко, видел в этом справедливое волеизъявление небес.

— А ты… вот ты скоро вырастишь… Год, в лучшем случае — два, и какой-нибудь ублюдок доберётся до тебя. И ты вспомнишь тогда этих «героев». Знаешь, кого ты тогда станешь проклинать? Того самого «лучшего друга твоего как-его-там»…

— Он спас меня, потому что не мог поступить иначе! Из всех кого я знаю, он самый…

— Да что ты заладила?! — Комендант шарахнул кулаком по столу, не щадя руки. — Спас?! Ты, похоже, не знаешь, что это такое. Но я тебе покажу.

Хизель схватил револьвер, проверил барабан и поднялся. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы вернуть ногам устойчивость. А я ждала, не двигаясь и почти ни о чём не жалея. По крайней мере, я умру не голодной, в собственном доме. Вот только Ранди жалко… на этот раз, вернувшись, он меня в живых не застанет. Появившись на пороге, «Атомный» будет долго и бессмысленно искать, и вряд ли кто-нибудь отважится сообщить ему скорбную новость.

Обойдя стол, мужчина приблизился ко мне… но лишь за тем, чтобы пересечь комнату без падений: по пути он опёрся на спинку стула, который я занимала. Открыв дверь, Хизель втянул в кабинет дежурного.

— Скажи-ка мне, рядовой… — комендант запнулся. — Хотя, знаешь что? Мне уже осточертело слушать одни и те же прокуренные мужские голоса. Просто кивай. Понял? — Судя по растерянному виду — едва ли, но солдат послушно кивнул. — Ты знаешь, кто это? — Кивок. — Это, твою мать, контроллер моего «пса»! Моя собственность! Ты погляди, в каком паршивом состоянии моя собственность находится! Как по-твоему, это нормально? — Когда солдат исполнил нужное движение, подполковник продолжил, всё больше горячась: — Ты её трогал? Нет? Но ты знаешь, кто трогал, так? Знаешь, сука. Не держи меня за дурака! — Хизель взвёл курок револьвера и прижал дуло к виску бойца. — Ну, кто тут осмелился портить моё имущество?

— Не могу знать!

— Прикуси язык! От тебя требуется только имя. Либо имя, либо… Подумай дважды, прежде чем в следующий раз рот открыть.

Офицер опустил руку, дуло скользнуло от виска к горлу, упёрлось в дёрнувшийся кадык. Бедняга-рядовой уставился на меня словно заклинатель змей, гипнотизируя.

Скажи ему, чтоб тебя! Какого чёрта он требует от меня то, что ему можешь дать и ты?! Кенна Митч. Ты же хочешь это сказать! Всё тут же разрешится. Обоюдная польза. Говори, твою мать!

Если бы всё было так просто…

Во-первых, он отлично знал, что тут делают со стукачами, особенно если это кто-то местный. Во-вторых, мы с Ранди уже давно поклялись друг другу, что Кенна Митч умрёт от наших рук, а уж точно не будет застрелен из наградного револьвера подполковника Хизеля.

— Молчишь?

Я забрала тарелку со стола и повернулась лицом к действу, грозящему завершиться трагически. И я, и бедняга-рядовой понимали, что комендант под мухой всегда настроен серьёзно.

— Может, сделать так, чтобы ты затих навеки, а?

Смотреть на то, как вражеский офицер издевается над своим подчинённым, было не столько приятно, сколько… правильно. В происходящем словно ощущалась моя воля.

Глядя в расширенные глаза солдата, я собирала пальцами рыбный бульон и облизывала их. Из меня тоже мог бы получиться неплохой гипнотизёр.

— Это… возможно… — Заткнись! Не смей! Он мой! Наш с Ранди! — Думаю, что…

Я разжала руки, тарелка сползла с коленей и раскололась об пол. Чудом, что следом не раздался выстрел: нервы здесь у всех были ни к чёрту. Комендант и солдат синхронно вздрогнули.

Найдя меня рассеянным взглядом, Хизель глухо выругался. Рука с оружием обессиленно повисла.