Атомка - [13]
Люси на всякий случай поискала в папке номера, имеющие хоть какое-то отношение к тем, которые унес из архива Кристоф Гамблен. Нет, ничего похожего. Самый старый здесь номер вышел в 2006-м — ага, значит, в том году, когда Валери стала работать в «Высокой трибуне», вспомнила Люси. И тут ее внимание привлекла засунутая между другими газета, непохожая на остальные: «Фигаро», дата выпуска — 17 ноября 2011 года, то есть несколько недель назад. Интересно, зачем было прятать под кровать газету-конкурента?
Открыв «Фигаро», чтобы глянуть, вдруг там не хватает страниц или какая-то статья выделена журналисткой, Энебель обнаружила приклеенную ко второй полосе розовую бумажку для заметок, на которой было написано: «654 слева, 323 справа, 145 слева». Совсем уж непонятно, мимо такого не пройдешь! Нет, газеты тут оставлять нельзя.
— Конечно, придется попахать, ну да ладно, забираем все, всю эту кучу…
Нагруженные плодами обыска — тремя битком набитыми бумагой коробками, — двое полицейских тяжело поднимались по ста пятидесяти ступенькам, которые вели на четвертый этаж дома 36 по набережной Орфевр — именно там размещалась Уголовная полиция, где оба работали. Люси начала мечтать о том, чтобы ступить на эти старые доски и пробежаться по этим узким коридорам, по тускло освещенному верхнему этажу под самой крышей задолго до того, как началась ее карьера: лет, наверное, в девятнадцать… Дом 36 по набережной Орфевр для любого французского полицейского — легенда, место, где одно за другим расследуются самые серьезные преступления. А пришла сюда Энебель — по протекции Шарко и, главное, бывшего шефа уголовки — всего полтора года назад. Она, лилльская девчонка, лейтенант полиции родом из Дюнкерка… И теперь она уже понимала, что, работая в доме 36 двадцать четыре часа в сутки, день за днем и ночь за ночью, забываешь, какая аура у этих мест, видишь перед собой только горстку отважных мужчин и женщин, которые взвалили на себя долг сражаться с гнилью, распространяющейся по городу, теперь слишком для них большому. Никаких мифов.
Микаэль Шьё, весь в поту, поставил наконец две огромные коробки на стол в большой комнате команды Белланже, а Люси, стиснув зубы, чтобы не застонать, плюхнулась на стул и принялась вертеть туда-сюда двумя руками правую ступню. Когда стало полегче, огляделась и поняла, что Микаэль ушел и теперь она здесь одна с лейтенантом Паскалем Робийяром, которого, впрочем, словно и нет, настолько он увяз в своих списках, квитанциях и счетах.
Комната у них просторная и уютная. За Белланже и Шарко — законных первого и второго номера в группе — закреплено право на место у окна с видом на Сену и Новый мост; столы Люси, Робийяра и Леваллуа поставлены ближе к двери в коридор. Чего только не встретишь в этом кабинете с явным преобладанием мужского населения! Планы Парижа, постеры с мотоциклами или девицами, шкафы, переполненные делами, находящимися в производстве или закрытыми, даже телевизор. Ребята проводят здесь зачастую больше времени, чем дома…
Паскаль Робийяр поднял голову и посмотрел на Люси, взгляд был более чем выразителен.
— Неужели еще и это надо просматривать?
— Боюсь, да. Там есть запросы на визу, ими хорошо бы заняться в первую очередь…
Робийяр вздохнул:
— Все хотят, чтобы я все делал в первую очередь! А я думаю, что лично мне в первую очередь необходима чашечка крепкого кофе, да и тебе, наверное, кофеек не помешает. Пойдешь со мной?
— Давай тогда побыстрее. Через полчаса аутопсия.
— Тебе в этот раз выпало, да?
— Не было выбора.
Обязательная для этих мест кофеварка стояла дальше по коридору — в крошечной мансарде, которая служила кухней. Здесь мужчины, офицеры Уголовной полиции, встречались, чтобы расслабиться, поболтать, пошутить, обсудить новости по текущим делам. Люси тянул за собой «в кофейню» едва ли не каждый: поговорить с женщиной, да еще и с хорошенькой, не только приятно, но и полезно — это придает команде бодрости.
Мускулистый Паскаль Робийяр бросил несколько монеток в стоявшую на столике чашку, взял две капсулы и сунул одну в машину.
— Мне тут передали четыре газеты, копии унесенных жертвой из архива, времени изучить их как следует пока не нашлось, но кое-что для тебя интересное я все-таки обнаружил.
Робийяр «на земле»[14] не работал. Женатый, с тремя детьми, он предпочитал тишину и безопасность кабинета, где можно вволю покопаться в личной жизни жертвы, его связях, а утомившись — сделать гимнастику. Нюх у него был что надо, и, не мудрствуя лукаво, коллеги прозвали его Легавым.
— Поскольку все эти газеты связаны только с регионами Рона–Альпы и Прованс–Альпы–Лазурный Берег, я подумал: «Мало ли…» — решил проглядеть телефонные счета Кристофа Гамблена, поискать там код «ноль четыре» — и угадай, что обнаружил?
Люси взяла свою чашку крепчайшего кофе — сегодня лучше было обойтись без сахара, молока или сливок: ночь обещала быть долгой и трудной, так что лучше залить в кровь порцию чистого кофеина. Еще она, подсыпав, в свою очередь, монет в чашку, сгрызла несколько шоколадных печенюшек.
