Атолл - [83]

Матаоа чувствовал, что в его отношениях с людьми что-то изменилось, но видел причину в своем успешном сотрудничестве с Ах Сином. Это его скорее раздражало, чем огорчало. Он был первым, кто навел людей на мысль о постройке садков. Соорудив садок, принесший ему столько прибыли, он тем самым призвал остальных последовать его примеру. В чем, как не в этом, заключается роль вождя, ведущего к прогрессу? Вместо того, чтобы осуждать Матаоа, лучше бы все построили себе такие же садки. Почему не использовать до конца богатства, предлагаемые морем? Не век жить копрой и перламутровыми раковинами! К тому же Матаоа и Ах Син доставляли радость жителям Таити, снабжая их любимой пищей. Что касается радиостанции, то, конечно, построили ее не для того, чтобы Тетоэа день-деньской любовался ею, но кто мешает любому жителю Арутаки пользоваться ею?

И действительно, радиостанция оказалась необходимой для тяжелобольных, так как фельдшер Марии теперь мог получать по радио консультации от врача и, з Папеэте. Но даже и в этом отношении больше всего пользы она принесла Матаоа — вернее, одному из членов его семьи. Однако на этот раз никто не осуждал вождя, а наоборот, не было человека, который бы ему не сочувствовал.

* * *

Уже несколько месяцев Ириа, сын Матаоа, жаловался на боли в животе. Они начинались неожиданно и так же неожиданно прекращались. Его часто рвало. В ожидании, пока придет судно, чтобы отвезти Ириа в Папеэте, Марии предложил сделать ему курс уколов. Но после первого же укола Ириа отказался от услуг фельдшера: попасть в руки Марии еще никому не доставляло удовольствия. Помощник капитана с «Ваинианиоре» говорил, что действия фельдшера не имели даже отдаленного сходства с тем, чему того обучали на Таити. Вместо того чтобы вводить иглу быстрым и точным движением, как острогу, Марии сначала приставлял ее к коже, а потом надавливал. Прежде чем впрыснуть лекарство, фельдшер гнул или ломал не одну иголку.

Боли у Ириа между тем не только не утихали, а наоборот, стали невыносимыми. Люди даже начали думать, что Ириа обречен.

Тетоэа вызвал по радио Папеэте, и спустя немного времени врач был у аппарата. На Арутаки его голос был слышен так ясно, как если бы он говорил из соседней хижины. Когда врачу сказали, что у Ириа болит живот, что живот стал твердым, как дерево, тот велел обложить его льдом из холодильника и завернуть мальчика в простыню. Потом он спросил, найдется ли на лагуне площадка по крайней мере в тысячу метров, куда бы летчик мог посадить гидросамолет, не рискуя наскочить на коралловый риф. Если такое место есть, нельзя ли в течение ближайших часов отметить его вехами?

Тетоэа обернулся к Матаоа. Матаоа, казалось, ничего не слышал, погруженный в мысли о постигшем его несчастье. Однако он взял себя в руки и сказал твердым голосом:

— У пас есть такое место, в двух километрах к западу от пролива, и мы сумеем обвести его вехами меньше чем за три часа.

Все переглянулись. Не сошел ли Матаоа с ума? Действительно, такое место было, но безумие пытаться в такой короткий срок обнести его вехами. Матаоа, однако, все продумал. Лодки! Они станут на якоре двумя параллельными линиями и отметят посадочную площадку для гидросамолета. Лодок наберется достаточно. Вряд ли на Арутаки найдется хоть один человек, который отказался бы помочь в беде Матаоа. Но как стать на якорь при столь сильном течении и глубине двадцать пять саженей? А веревки на что? Если же их не хватит, то можно воспользоваться нейлоновыми шнурками от траловых сетей, которые продаются у Ах Сина.

Когда все было готово и лодки выстроились двумя линиями, на горизонте появился гидросамолет. Увидев, что он благополучно сел на воду, люди, сидевшие в лодках, были настолько взволнованы, что не смогли сдержать слез. Привезли Ириа, находившегося в бессознательном состоянии. Попаа, сидевший рядом с пилотом, сказал, что в самолете найдется место лишь для одного члена семьи: машина перегружена горючим. С Ириа полетела Моеата. Бедная женщина! Она влезла в самолет в чем была, не успев захватить с собой даже маленький узелок. Трудно было не умереть со страху, садясь в такой аппарат, но Моеата видела лишь лицо сына. Она примостилась возле него, как если бы они находились в родной хижине.

Гидросамолет заскользил по лагуне, взлетел и в несколько минут стал маленьким, как птица в небе.

* * *

На следующий день Тетоэа говорил по радио с врачом из Папеэте. Еще день — и Ириа умер бы… Но благодаря гидросамолету все кончилось хорошо, операция прошла благополучно, и теперь Ириа был вне опасности, разве что произойдет какое-либо неожиданное осложнение, что маловероятно. Врач добавил несколько теплых слов в адрес родителей молодого человека, сильный организм которого немало способствовал счастливому исходу. У Ириа оказался перитонит. Марии нашел описание этой болезни в медицинской книге, и все вспомнили, что на Арутаки немало людей умерло от такой же болезни.

После этого случая отношение к Матаоа изменилось. Оказался прав он, а не те, кто, подобно Тао, утверждал, что Матаоа положил конец традиционному образу жизни туамотуанцев. Что скажут эти люди, если кто-нибудь из их близких окажется в таком же положении, как Ириа? Дадут больному умереть? Правда, в данном случае речь шла о сыне вождя, но ведь врач и не опросил, кто такой Ириа. Он беспокоился лишь о спасении жизни туамотуанца и отправил бы гидросамолет за любым больным, независимо от того, чей он родственник.