Атолл - [75]

Ее сожгли заживо! Затем выяснилось, что она святая. Бедная Жанна! Может, на небе она обрела счастье? Из всего рассказанного наставником Фаруа в школе больше всего Моеа нравилась история этой девушки.

Жанна… Жанна… Нелегко будет привыкнуть к этому новому имени, несомненно менее красивому, чем Моеа, но, в конце концов, ведь это имя святой! Другие девочки гоже хотели сменить имя. Виктуар, Мартин, Аделаид — все равно какое, лишь бы имя попаа! Она переговорит для порядка с Матаоа, хотя знает заранее, что он скажет. Матаоа благосклонно относился ко всему, что могло сблизить туамотуанцев с фарани. Он будет доволен, что его старшая дочь возьмет столь почетное имя. Что же касается Моеаты, то она испытывала смутную печаль. Дочь становилась взрослой и проявляла стремление к независимости. Примерно то же чувство охватило ее, когда Моеа, гордая и смущенная, отвела ее в сторону и прошептала, что у нее наступили первые месячные. После этого что-то изменилось в отношениях между матерью и дочерью. Моеата вдруг ощутила бремя лет, старость была уже не за горами. Вот и Матаоа все больше относился к ней лишь как к матери его детей. Мысли Моеаты обратились к Ириа. В глубине души она любила его больше других детей. Это тайное предпочтение, в котором она не признавалась даже самой себе, несомненно, объяснялось тем, что он был зачат во время тапуни, еще до того, как родители дали согласие на брак Моеаты с Матаоа. Никогда потом объятия супруга не доставляли Моеате больше радости, чем в то время, когда они не были даже женихом и невестой.

В этом отношении, безусловно, правы женщины, которые без стеснения откровенно говорят о любви. В тапуни грех придавал их любви особый аромат, с браком и пресыщением он исчез. Но все это уже в прошлом, а сейчас ей важно узнать, что намерен делать Ириа. Но как это выяснить при его скрытном характере? Ириа обладал счастливой способностью ловко ускользать от вопросов, причем рассердиться и заставить его отвечать было невозможно. Останется ли он на Арутаки? Моеата сомневалась в этом и со страхом ждала момента, когда сын покинет атолл. Вернется ли он обратно? Когда она поделилась своими опасениями с мужем, Матаоа лишь пожал плечами. Чем Ириа плохо дома, чего ему не хватает? Он женится на красивой девушке, они родят Моеате и Матаоа внуков, а Ириа в конце концов станет вождем или по крайней мере членом совета. Но Моеата была уверена, что Матаоа заблуждается. Ириа не любил нырять, не интересовался сбором копры, был равнодушен к жизни атолла.

Зато его неодолимо тянуло к радиоприемникам, холодильникам и больше всего к моторам. Как-то раз он, наблюдая за тем, как разбирали подвесной мотор, обнаружил в нем причину неисправности, хотя никто никогда его этому не учил. Он умел обыкновенным гвоздем заменить испорченную деталь. Моеата чувствовала, что так же, как душа Моеа менялась по мере того, как менялось ее тело и Моеа превращалась из ребенка в женщину, душа Ириа стремилась вырваться из ограниченного мира Арутаки в сказочный мир попаа. Он еще не решался признаться, что не намерен оставаться на атолле, но придет день, он сядет на судно и не вернется обратно.

Проект рыбьего садка

Ах Син выбрал неудачный момент для разговора с Матаоа. Тот был недоволен китайцем: Ах Син заказал по просьбе Тотаи точно такой же мотор для катера, какой выбрал Матаоа. Оба мотора доставит на Арутаки «Ваинианиоре» в свой следующий рейс.

Недавно Тотаи заявил во всеуслышание, что катер, который он строит, превзойдет катер вождя по быстроходности и устойчивости, что у него лучше конструкция и мощный двигатель, благодаря которому он будет лететь по воде, как птица. Несомненно, Ах Син как владелец магазина заинтересован продать как можно больше товаров, но в данном случае он поступил бы правильнее, посоветовав Тотаи купить мотор меньшей мощности или другой модели, тоже неизвестной на Арутаки. Выходит, для Ах Сина вождь атолла ничего не значит! Особенно расстроило Матаоа то обстоятельство, что в данном случае был замешан Тотаи. Проделка с мотором была как раз в его духе. Тотаи никак не мог примириться с тем, что вождем Арутаки стал не он, а Матаоа. По его мнению, это получилось случайно, из-за неразберихи после цунами.

Он и тогда выступал против передачи должности вождя Матаоа, ибо, по его словам, в силу особого стечения обстоятельств люди не отдавали себе отчета в том, что делали. Позже, когда волнение улеглось, следовало с большим хладнокровием изучить этот вопрос. Но никто не обратил внимания на его слова, запомнил их лишь Матаоа. Действительно, не выборы, а исключительные обстоятельства сделали его вождем. Но Моеата не раз успокаивала мужа, рассказывая ему, как люди Арутаки реагировали на слова Тотаи. Несомненно, Матаоа был выдвинут стихийно, в трагический момент, но ведь именно в такие моменты рассудок становится особенно ясным. У Матаоа были все основания занять место вождя — его выдвинули по велению не только разума, но и сердца.

По Тотаи никак не мог смириться с тем, что его обошли и предпочли поставить на столь высокое место менее достойного, по его мнению, человека. Хотя Тотаи занимал видное положение среди членов совета семи, оно его не удовлетворяло. Он представлял оппозицию, которая всегда должна существовать внутри совета. Кроме Тотаи с особым мнением неизменно выступал Тао, считавший себя рупором господа бога. Но если к его мрачным пророчествам все относились с опаской, то к возражениям Тотаи прислушивались с интересом.