«Атлантида» вышла в океан - [8]

«Молодежь и наука» — солидный журнал, самое место для такого степенного человека, как я. А тебе с твоим никому (и тебе больше всех) не дающим покоя характером лучше, чем в газете, работы не придумаешь. Скажи спасибо, что предложили выбирать. У меня такой роскоши не было — ты помнишь, как я вопил, когда меня вместо экспедиций и научных институтов направили в журнал. Теперь-то я доволен.

И еще — учи язык! Во что бы то ни стало учи язык! То, что дает институт, это ерунда, даже твой журналистский факультет. Если б я не занимался все эти годы и на курсах, ничего бы я не знал. А язык в наше время просто необходим в любой профессии. Ведь и в эту поездку я попал главным образом потому, что знаю язык.

Вообще я теперь станок-универсал. Я все умею и твердо убежден, что без меня наша делегация пропала бы. Правда, убежден в этом только я. Суди сам: кто редактирует отчеты? Опытный редактор Озеров. Кто печатает их на машинке? Старый редакционный работник Озеров. Кто ведет дневник поездки (не говоря уже о репортажах, ради которых меня послали)? Блестящий журналист Озеров. Наконец, кто таскает наиболее тяжелые чемоданы? Многообещающий боксер-разрядник Озеров. А кто переводит при случае? Все тот же талантливый лингвист Озеров!

Но я доволен. Ты только подумай, какое привалило счастье — такая экспедиция! И где только ни доведется побывать: и в Швейцарии, и во Франции, и в Египте, и в Австралии! Пройти десяток морей, океан. Увидеть пирамиды, пересечь экватор! Познакомиться со многими интересными людьми...

Про находку я тебе упоминал. Так вот. Антропологический подкомитет создал комплексную научную экспедицию, чтобы проверить все на месте. Сначала мы отправимся в Египет, на свидание с презинджантропом, который прибудет к нам туда. А потом — в Австралию, на место происшествия. Народу едет много. Я тебе о них расскажу. В свои репортажи, к сожалению, я такие заметки включать не могу.

Самый занятный — это француз Левер. Ему лет семьдесят. Одевается как манекенщик, вина пьет больше, чем все остальные, вместе взятые. Он — академик. Во время войны был а Сопротивлении, сидел в концлагере. Блестящий оратор. Такие речи выдавал на заседаниях, что заслушаешься.

Генри Холмер — американец. Этот серьезный. Лет ему за шестьдесят, но не скажешь. Болтать не любит, за час слова не вытянешь. Нас, по-моему, он не обожает. Дело свое знает. Между прочим, я ни разу не видел, чтобы он улыбался.

Третий член группы — наш Михаил Михайлович. Эх, Андрейка, дай бог тебе встретить в жизни такого человека! Просто удивительный! Я раньше ведь его редко видел, хоть он у нас член редколлегии. Говорят, двадцать пять часов в сутки работает. А сколько он знает! Одних языков пять штук. Доктор биологических наук, три года назад защитил кандидатскую по географии. Книгу научно-фантастическую для детей написал. Прямо как Обручев. Словарь терминов закончил. Он ведь почетный член по крайней мере десятка всяких зарубежных обществ и академий.

А человек какой, золото!

Сопровождает группу австралиец Маккензи, соавтор открытия. Здоровенный рыжий детина, разговаривает как с глухими — за сто метров слышно. Очень богат: и овцы, и банки, и еще что-то. Объездил весь мир, на все плюет. Никогда не знаешь, что он может выкинуть.

Еще едет народ, ассистенты, помощники. Насколько журналистов, Брегг, например, американец. Малоприятный тип.

Ну, вот и все, наверное.

Время уже двенадцатый час, а завтра в девять надо быть на вокзале. Выезжаем в Монако.

Ты позванивай в редакцию. Если буду по телефону что-нибудь передавать, пару слов скажу и для тебя.

Зойке привет. Скажи, если ты, шелопай, на ней не женишься, пусть выходит замуж за меня.

До свиданья, Андрейка, иди в газету, послушайся меня. Желаю тебе всего.

Обнимаю тебя, брат, пиши, не забывай.

Твой Юрастый.

ГЛАВА 3. АРГОНАВТЫ

В ожидании обеда гости толпились на террасе отеля, попивали аперитивы, виски с водой.

Внизу, в главном зале ресторана, звучала музыка, иногда в нее врывался низкий густой звук пароходной сирены. Звенели бокалы.

Гостей было немного — участники научной группы, кое-кто из местных ученых, живших на Побережье, руководители монакского туризма, два дипломата, три бизнесмена — деловые знакомые Маккензи, поскольку прощальный обед в честь экспедиции ЮНЕСКО устраивал он.

Первый тост провозглашал Маккензи.

— Речь идет о величайшем в истории человечества открытии! — орал он, высоко подняв бокал.— Само-то оно, человечество, не знает, от кого произошло. Но, это еще полбеды. В наше смутное время мало кто уверен в подлинности своих родителей. Ха! Ха! Ха! — Маккензи обвел присутствующих слегка захмелевшим взглядом.— Главное в другом, главное, что человечеству ровным счетом наплевать на это дело! Ровным счетом. От обезьяны, так от обезьяны, от крокодила, так от крокодила. От медузы? И то сойдет. И что с ним будет — с человечеством, ему, человечеству, тоже наплевать. Лишь бы его поколение не трогали. Да! Только мы — ученые, аргонавты науки, тратим свои силы и средства на благо человечества. Экспедиция, которую я имею честь сопровождать, уплывает в прошлое, в далекое прошлое, в преддверие каменного века. Я не сомневаюсь в том, что найденный в Австралии человек действительно был первым. Да! Мы докажем это. Каждый народ в чем-то был первым.