Атлантида. Мир до потопа - [109]

Нептун — это Посейдон, согласно Платону, он был создателем Атлантиды.

Я мог бы привести еще многие доказательства тесных связей между народами бронзового века в Европе и древними обитателями Северной Африки, читая которые, следует помнить, что «соединительный хребет», существовавший, согласно глубоководному зондированию, соединял Африку и Атлантиду.

Глава 5 ПЕРУАНСКАЯ КОЛОНИЯ

Если мы взглянем на карту Атлантиды, выявленную глубоководным зондированием, то обнаружим, что в одном месте она очень тесно сближается по своему соединительному хребту с берегом Южной Америки выше устья Амазонки и, вероятно, первоначально соединялась с ним.

Если население Атлантиды распространялось в западном направлении, то, естественно, они на своих кораблях нашли путь по пышной долине Амазонки и ее притоков, и, пройдя низменные и подверженные тропической лихорадке земли Бразилии, они не успокоились, пока не достигли более высоких, плодородных, красивых и здоровых районов Боливии, откуда, перейдя однажды горы, попали в Перу.

Здесь, вероятно, были заложены их дальние колонии на границе западной линии продвижения, остановленного только Тихим океаном, точно так же, как мы видели их продвижение вверх по долине Миссисипи и горные разработки на берегах озера Верхнего, точно так же, как они продвигались на восток Средиземноморья за Дарданеллы, основывая арийские, хамитские и, вероятно, туранские колонии на дальних берегах Черного моря и Каспия. Это была всемирная империя, правил которой, согласно книгам индусов, Дева Нахуша; это была «великая и агрессивная империя», как говорит Платон; это было могущественное царство, охватывающее весь известный тогда мир; царство, от которого греки получили представление об общем отце всех людей Зевсе-царе. И в этой всемирной империи сеньор Лопес должен искать объяснение сходства, которое, как мы покажем, существует между языками южноамериканского тихоокеанского побережья, с одной стороны, и языками Галлии, Ирландии, Англии, Италии, Греции, Бактрии и Хиндустана — с другой.

Монтесино рассказывает, что когда-то, незадолго до потопа, другими словами, в глубочайшей древности, Америка была захвачена народом, имевшим четырех вождей: Аяр-манко-топа, Аяр-чаки, Аяр-аукка и Аяр-уйссу. «Аяр, — пишет сеньор Лопес, — это санскритское «аджар» иди «адже», что означает первобытного вождя, а манко, чаки, аукка и уйссу означают защитники, странники, солдаты, земледельцы. Мы имеем здесь традицию каст, подобную той, что сохранилась в четырех племенных названиях Афин». Работники (естественно, многочисленные в новой колонии) получили верховенство, и их вождя назвали Пир-хуа-манко, Светоносный, от «пир» — свет (греч. «пюр», умбрийское «пир»). Разве законы, управляющие изменениями в языке, согласно которым один губной звук заменяет другой губной, не указывают, что Меро или Мероу у Феопомпа — это название Атлантиды, принесенное ее колонистами в Южную Америку (как название английского Йорка превратилось в более поздние времена в Нью-Йорк) и ставшее со временем Пероу или Перу? Не был ли нубийский «остров Мероу» с его пирамидами, построенными «красными людьми», подобным же переносом? А когда индусский жрец указывает на свою священную эмблему с пятью выступающими на ней точками и объясняет, что они обозначают «Меру и четыре части света», разве он не указывает на Атлантиду и ее древнюю всемирную империю?

«Манко» в именах перуанских колонистов, по всей вероятности, то же, что Маннус, Ману и Сантал Манико. Это напоминает нам Менеса, Миноса и других, тех, кого мы находим в начале столь многих традиций Старого света.

Кечуа[192], этот народ-завоеватель, первоначально были светлокожим народом с голубыми глазами и светлыми и даже рыжеватыми волосами, у них были правильные черты лица, большие головы и крупные тела. Их потомки до сих пор имеют кожу оливкового цвета, много светлее, чем у покоренных ими индейских племен.

Они были великим народом. Перу, как это было известно испанцам, имело такое же отношение к древней цивилизации кечуа, как Англия 16 века к цивилизации империи цезарей. Инки были просто боковой ветвью этого народа, спустившейся с гор, подчинившей себе примитивные народы морского побережья и распространившей среди них свою древнюю цивилизацию.

Народ кечуа занимал когда-то область страны длиною более 2 тысяч миль. Вся эта область, когда пришли испанцы, «была густонаселенной и процветающей империей, совершенной по своей общественной организации, основанной на эффективной системе производства и представляющей заметное развитие некоторых наиболее важных для цивилизованной жизни ремесел»^{374}.

Спутники Писарро повсюду находили свидетельства цивилизации глубокой древности. С. де Леон упоминает «огромные величественные сооружения», лежащие в руинах в Тиахуанако[193], «искусственные холмы на каменных фундаментах» и «двух каменных идолов, сделанных, очевидно, искусными мастерами», 10 или 12 футов высотой, одетых в длинные облачения. «В этих местах, — пишет Де Леон, — есть камни столь большие и тяжелые, что мы никак не могли понять, каким образом силою человека они могли быть помещены туда, где мы видели их. Они разнообразно отделаны, а некоторые из них, имеющие облик человека, должно быть, были идолами. У стен есть много пещер и подкопов, но в другом месте, дальше к западу, есть еще большие монументы, такие как большие ворота с петлями, платформы и портики, каждый из одного камня. Мне было удивительно видеть эти огромные ворота из больших каменных глыб, некоторые из них имели 30 футов в длину, 15 в высоту и толщину 6 футов.