Атлантический экспресс - [28]

— Хорошо, — ответил полковник и настроил радиопередатчик на другую частоту. Взяв микрофон, он принялся отдавать приказания.

Ровно в 14.50 из ворот аэропорта выехал второй бронированный фургон. Во-первых, он направился в противоположном направлении — к центру Милана, во-вторых, его никто не сопровождал, когда на предельной скорости Уогрейв вел его по снежному шоссе. Англичанин посмотрел в зеркало заднего обзора.

— Никого. Похоже, получилось, — сказал он Эльзе Лэнг, сидящей рядом.

В салоне фургона находились Джозеф Халлер, генерал Маренков и четыре полицейских в штатском с оружием наготове. Русский спокойно читал роман Агаты Кристи, который дала ему Эльза. Халлера поражала его выдержка. Он подумал, что годы напряженной работы научили Маренкова не показывать свои чувства. Фургон направлялся к центру Милана.

На безопасном удалении от фургона следовало такси, за рулем которого сидел Уго Сала. До этого, спрятав машину на боковой дороге, он видел, как колонна Твашин — за которой следил Тони Мороси — проехала в южном направлении. Уго, невысокому, плотному мужчине с агрессивной челюстью, было сорок лет. Как более опытному оперативнику ему поручили проследить за выполнением плана.

— Похоже, что мне досталась козырная карта, — пробормотал он себе под нос, приближаясь к фургону. центре движение было оживленным, и Уго чувствовал себя в безопасности.

Уогрейв снова посмотрел в зеркало заднего вида. Он приближался к секретной базе полковника Молинари. Ему пришлось сбросить скорость. Через минуту он снова посмотрел в зеркало.

— Что-нибудь случилось? — спросила Зльза.

— Думаю, за нами следует такси.

— Тут полно такси…

— Это появилось после того, как мы выехали из аэропорта.

— Все такси одинаковы. Как ты можешь определить…

— Эта машина где-то стояла, наполовину укрытая от снега — одна половина чистая, другая — покрытая коркой льда.

— Что теперь делать?

— Оторваться от него.

Эльза посмотрела на часы.

— Сейчас 15.30, а «Атлантический экспресс» отходит в пять минут шестого. Мне ведь еще понадобится время, чтобы загримировать Маренкова. Мы не можем кружить по всему городу.

— Что-нибудь придумаем…

В Милане трамваи пользуются преимуществом перед остальным транспортом — им обязаны уступать дорогу. Уогрейв заметил впереди перекресток и нажал на газ. Посмотрев направо, Эльза замерла.

— Смотри… Трамвай!

Первый вагон уже въехал на перекресток, когда Уогрейв до упора нажал на акселератор. Машина взревела. Эльза в страхе смотрела на приближающийся трамвай. Водитель трамвая звонил в звонок. Прохожие испуганно наблюдали, как в последнюю долю секунды фургон пересек рельсы в миллиметре от трамвая. Услышав истеричную трель звонка, карабинеры в салоне фургона крепко ухватились за сидения.

Уго Сала крепко выругался, когда затормозил так, что чуть не вылетел через ветровое стекло. Ремень безопасности сдавил ему грудь, и Уго закашлялся. Продолжая ругаться, он смотрел на вереницу трамваев, полностью заслонявших обзор.

Доехав до знакомого тупика, Уогрейв резко повернул фургон влево. Не снижая скорости, он несся по вымощенной булыжником узкой улочке. Поднеся ко рту микрофон, он произнес пароль:

— Встречайте Рокко… Встречайте Рокко…

Ворота в конце тупика продолжали оставаться закрытыми. Эльза вжалась в спинку сидения.

— Ради Бога, притормози! — умоляюще произнесла она.

— Ты хочешь, чтобы такси снова увязалось за нами?

Ворота не открывались, и Эльза прикрыла глаза.

Когда до ворот осталось не более двадцати метров, они распахнулись вовнутрь, и, заехав во двор, Уогрейв остановился. В зеркало заднего вида он наблюдал, как ворота тут же закрылись. Они приехали.

Как только трамваи проехали, Уго Сала рванул вперед, но фургон как будто испарился. Уго понял, что упустил его. Остановившись у тротуара, он принялся говорить в микрофон, настроенный отнюдь не на частоту диспетчерской такси:

— Говорит Рим-третий… Говорит Рим-третий. Пассажир вышел. Повторяю, пассажир вышел…

— Где вы находитесь? — спросил голос владельца гаража.

— Проспект Пизани…

— Направляйтесь на миланский вокзал и ждите прибытия пассажира…

10. Цюрих

Ровно в 14.35 — когда кавалькада машин полковника Молинари выехала из ворот аэропорта, устремившись на юг, — полковник Игорь Шарпинский под видом торговца редкими книгами приземлился в цюрихском аэропорту. Среди пассажиров, спускавшихся по трапу, был Руди Бюлер. На паспортном контроле швейцарские офицеры, как всегда, дотошно проверяли документы. Офицер, которому Голшак протянул свой паспорт, посмотрел на стоящего перед ним человека, а затем взглянул на фотографию в паспорте.

— Не могли бы вы на минутку снять очки, сэр? — вежливо спросил пограничник.

— Конечно. Извините… — рассеянно сказал Голшак.

Он снял очки с толстыми стеклами. Его лицо соответствовало изображению на фотографии, но швейцарца поразили глаза Голшака — холодные, немигающие. Голшак заметил, что — как и у других пассажиров — пограничник записал его номер паспорта и спросил адрес. Он не знал, что это делалось по личному распоряжению полковника Леона Шпрингера, объявившего тревогу на всех пограничных пунктах.

— Спасибо, господин Голшак. Сколько времени вы проведете в Швейцарии?