Атаман Платов - [143]
Любопытно, что командующий Польской армией генерал Леонтий Леонтьевич Беннигсен счел необходимым подтвердить в письме к начальнику Главного штаба князю Петру Михайловичу Волконскому, что в бою под Лейпцигом, у деревни Зоммерфельд, Матвей Иванович Платов с казаками своего корпуса действительно взял в плен две с половиной тысячи пленных саксонцев и вюртембергцев, чему он сам был свидетель.
Леонтий Леонтьевич буквально казнил себя, что в донесении Александру I не отметил этого успеха Платова, справедливо полагая, что атаман сам напишет государю. Оказалось, не написал — очевидно, чтобы не давать пищу для разговоров своим завистникам (по его определению, «мудочесам») при главной квартире.
Беннигсен закончил письмо Волконскому следующими словами: «Ваше Сиятельство, я покорнейше прошу вывести меня из сомнения, потому что долг мой есть сему достойному мужу во всякое время отдать должную справедливость».
По свойствам характера генерал Беннигсен был человеком очень сложным, о чем немало сказано в предыдущих главах. Чтобы у читателя сложилось более полное впечатление о нем, замечу: в обязанности командующего Польской армией не входило информировать царя об успехах Платова, ибо отдельный донской корпус атамана не состоял в его подчинении. В данном случае он руководствовался элементарным чувством справедливости.
А вот у Матвея Ивановича с этим чувством произошел разлад.
Его успех был значительным: командуя корпусом в 2 тысячи человек, он сумел пленить две с половиной тысячи саксонцев и вюртембергцев. Но кто из донцов отличился в бою 6 октября, неизвестно. Атаман и на этот раз среди героев назвал только прикомандированных к нему армейских генералов и офицеров. Может быть, доказывал, что обвинение его в недобром отношении к регулярным войскам не имеет оснований? Не исключено. Только при чем же здесь казаки, жертвовавшие собой ради победы?
Наступила ночь. Предместья Лейпцига были объяты пламенем. Горели ближайшие к городу селения. Союзные монархи решили возобновить сражение на следующий день. Впрочем, никто не сомневался, что Наполеон начнет отступление. Поэтому Александр I приказал М. И. Платову и генерал-майору В. Д. Иловайскому переправиться через Плейсе и Эльстер и, нападая на головы французских колонн, спешить по дороге в Веймар.
Наполеон, оставив в Лейпциге корпуса Макдональда и Понятовского сдерживать союзников, с остатками армии начал переправу через Плейсе. А. И. Михайловский-Данилевский достаточно выразительно описал панику, охватившую солдат арьергарда, когда более удачливые их соратники взорвали единственный мост через реку:
«Легче вообразить, чем описать смятение и давку в городе, когда союзники вторглись в него с разных сторон… Полки, находившиеся еще по сю сторону реки, не внемля голосу начальников, смешались в беспорядочные толпы всякого рода войск, бросали оружие, сдавались в плен; другие… кидались в воду… и тонули. В числе утопших находился Понятовский… Он пошел ко дну, пораженный двумя пулями…»
Роковое стечение обстоятельств: 7 октября 1812 года Наполеон оставил Москву, 7 октября 1813 года он покинул Лейпциг.
В полдень Александр I и Фридрих Вильгельм III въехали в город. Потери были громадные: от 30 % личного состава у союзников до 35 % у французов.
Какие потери понесли казаки за четыре дня боев, неизвестно. После победы на донцов обрушилась лавина царских милостей. За участие в Битве народов Александр I пожаловал Матвею Ивановичу Платову орден Святого Андрея Первозванного. Такой же награды удостоился генерал Михаил Андреевич Милорадович.
В ночь на 7 октября французы разными дорогами потянулись к Эрфурту. Утром в преследование пустились отряды М. И. Платова и В. Д. Иловайского, позднее — А. И. Чернышева и В. В. Орлова-Денисова, сменившего И. А. Тильмана, который получил новое назначение. На следующий день со своих позиций у Лейпцига снялись регулярные войска Богемской, Силезской, Северной и Польской армий, в авангарде которых тоже шли донские полки. Такого галопа еще не видела старая Европа за всю свою долгую историю.
Следуя по Эрфуртской дороге, Матвей Иванович Платов прошел мимо города Наумбурга, где уже стоял австрийский корпус графа Гулая, и взял курс на Веймар, где проживала сестра царя великая княгиня Мария Павловна, в 1804 году выданная замуж за герцога Карла Фридриха Саксен-Вей-марского. Вечером 8 октября казаки расположились на ночлег у переправы через реку Салле в деревне Кёзен. От пленных атаман узнал, что французские войска двумя большими колоннами отступают на Фрейбург и Нордгаузен.
На рассвете 9 октября со стороны Фрейбурга к Кёзену подошла французская пехота с артиллерией. Все попытки неприятеля овладеть переправой были отбиты. Ближе к полудню в дело вступил корпус графа Гулая, а атаман Платов с казаками берегом Салле устремился на Камбург и далее на Веймар, чтобы выполнить высочайшее повеление — спасти от разорения «землю русской принцессы Марии Павловны».
В три часа дня Платов пришел в Камбург, переправился через Салле и двинулся далее. Вскоре его авангард под командованием генерал-майора Кайсарова столкнулся с отрядом французской кавалерии, опрокинул его и преследовал до селения Экарцберг. В плен при этом было взято три офицера и около ста рядовых.
Генерал Алексей Петрович Ермолов — блистательный полководец, герой Отечественной войны 1812 года, успешный дипломат и суровый администратор. Его боготворили солдаты, им восхищались друзья и ненавидели враги, на него сделали ставку декабристы и… ошиблись. Он был человеком власти и порядка, но власть не доверяла ему. Почему? На этот и многие другие вопросы читатель найдет ответ в новой книге В.И. Лесина, представляющей собой самое полное на сегодняшний день жизнеописание этого выдающегося русского человека.
В год Полтавской победы России (1709) король Датский Фредерик IV отправил к Петру I в качестве своего посланника морского командора Датской службы Юста Юля. Отважный моряк, умный дипломат, вице-адмирал Юст Юль оставил замечательные дневниковые записи своего пребывания в России. Это — тщательные записки современника, участника событий. Наблюдательность, заинтересованность в деталях жизни русского народа, внимание к подробностям быта, в особенности к ритуалам светским и церковным, техническим, экономическим, отличает записки датчанина.
«Время идет не совсем так, как думаешь» — так начинается повествование шведской писательницы и журналистки, лауреата Августовской премии за лучший нон-фикшн (2011) и премии им. Рышарда Капущинского за лучший литературный репортаж (2013) Элисабет Осбринк. В своей биографии 1947 года, — года, в который началось восстановление послевоенной Европы, колонии получили независимость, а женщины эмансипировались, были также заложены основы холодной войны и взведены мины медленного действия на Ближнем востоке, — Осбринк перемежает цитаты из прессы и опубликованных источников, устные воспоминания и интервью с мастерски выстроенной лирической речью рассказчика, то беспристрастного наблюдателя, то участливого собеседника.
«Родина!.. Пожалуй, самое трудное в минувшей войне выпало на долю твоих матерей». Эти слова Зинаиды Трофимовны Главан в самой полной мере относятся к ней самой, отдавшей обоих своих сыновей за освобождение Родины. Книга рассказывает о детстве и юности Бориса Главана, о делах и гибели молодогвардейцев — так, как они сохранились в памяти матери.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Поразительный по откровенности дневник нидерландского врача-геронтолога, философа и писателя Берта Кейзера, прослеживающий последний этап жизни пациентов дома милосердия, объединяющего клинику, дом престарелых и хоспис. Пронзительный реализм превращает читателя в соучастника всего, что происходит с персонажами книги. Судьбы людей складываются в мозаику ярких, глубоких художественных образов. Книга всесторонне и убедительно раскрывает физический и духовный подвиг врача, не оставляющего людей наедине со страданием; его самоотверженность в душевной поддержке неизлечимо больных, выбирающих порой добровольный уход из жизни (в Нидерландах легализована эвтаназия)
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.