Атакует «Щука» - [4]

По обычаю, контр-адмирал пригласил сначала офицеров в кают-компанию (на «щуках» это третий отсек). Командир подробно доложил ему обо всем, что было сделано на корабле в последние дни. Затем комбриг ознакомился с предварительной прокладкой пути перехода от базы в район боевых действий и заслушал доклад командиров подразделений лодки о готовности людей и техники к автономному плаванию.

Пока комбриг беседовал с командным составом лодки, Алексей Петрович Байков разговаривал с Долгополовым и Бахтиаровым. Речь шла о настроении моряков и плане партийно-политической работы в походе. В заключение комиссар лодки заявил:

— Какие бы испытания ни выпали на долю экипажа, я уверен — никто не дрогнет.

Когда мы, политработники, присоединились к беседе контр-адмирала Виноградова с офицерами, он напомнил о строжайшей бдительности, которая должна была проявиться прежде всего в скрытности перехода корабля на боевые позиции.

— Учти, командир, — предупредил он Столбова, — при выходе из Кольского залива не исключена возможность встречи с вражескими лодками. В этом районе требуется чрезвычайная бдительность и осторожность от каждого моряка. Вопросы есть?

Вопросов не было.

— Тогда пошли к людям.

Все свободные от вахты матросы и старшины собрались во втором отсеке. Устроились кто как сумел: одни сидели на койках, другие стояли, а краснофлотец по фамилии Музыка, весельчак и балагур, расположился прямо на палубе, подвернув ноги по-восточному, под себя.

Контр-адмирал Виноградов и полковой комиссар Байков разговаривали с подводниками тепло и задушевно. Они пожелали боевой удачи и выразили уверенность в благополучном возвращении лодки.

В ходе беседы мичман Кукушкин заверил командование, что экипаж с честью выполнит приказ Родины и будет уничтожать врага, не щадя своей жизни. Потом комбриг и начальник политотдела попрощались с каждым подводником в отдельности. Было видно, что Николай Игнатьевич Виноградов и Алексей Петрович Байков хорошо знают здесь каждого человека. И когда они на прощание жали членам экипажа руки, то произносили слова, согревавшие сердца людей. Одному советовали, чтобы тот не горячился и не суетился в тяжелой обстановке, другому «по секрету» сообщали, что он представлен к ордену за прежние заслуги и по возвращении получит награду, третьего просили присмотреть за новичками, недавно назначенными на его боевой пост. Это создавало на корабле хорошую атмосферу. Люди чувствовали себя свободно и весело. То и дело подшучивали друг над другом, да и с начальством держали себя непринужденно. Когда комбриг пожимал руку краснофлотцу Музыке, тот, хитро улыбаясь, сказал:

— Товарищ адмирал, передайте, пожалуйста, командиру береговой базы, чтобы он к нашему возвращению позаботился о поросятах. А за нами дело не станет.

— Я могу вас заверить, — улыбнулся в ответ контр-адмирал, — поросята будут.

Этот разговор о поросятах для некоторых читателей, видимо, нуждается в пояснении. Дело в том, что во флоте тогда существовал обычай: экипажу подводной лодки, вернувшейся из боевого похода, устраивали товарищеский ужин. И главным блюдом на таком ужине были поросята. Их подавали по числу потопленных судов. Флотские шутники в ту пору говорили, что у поросят даже рефлекс выработался: как только над гаванью раздавались победные залпы подводников, животные вперегонки бежали к камбузу.

…Над заливом уже опустилась ночь, когда в отсеках «четыреста второй» раздался дробный перезвон. Это сигнал «По местам стоять, со швартовых сниматься!».

Одевшись потеплее, командир поднялся на мостик. Вскоре он отдал распоряжение:

— Отдать кормовые!

Швартовая команда действовала расторопно. «Щука» медленно отошла от пирса, развернулась посреди бухты и легла на курс норд. Затаившийся в темноте Полярный молча провожал подводную лодку. Только с поста охраны водного района вдруг замигал узкий лучик света. Вахтенный сигнальщик Харитонов громко, чтобы на мостике все слышали, читал:

— «Командиру подводной лодки „Щ-402“.

Желаем личному составу лодки больших боевых успехов, счастливого плавания и благополучного возвращения.

Командующий флотом.

Член Военного совета флота».

— Сигнальщик! Передайте на пост, — распорядился Столбов, — «Благодарим за пожелания, приказ командования будет выполнен».

Будни и праздники в море

Подводную лодку резко тряхнуло и повалило на борт. Главный старшина Николай Хромеев от большого крена чуть не вывалился из койки. Он только что сменился с радиовахты и собирался отдохнуть. Однако не тут-то было. Корпус лодки тряхнуло еще сильнее, и Хромеев все-таки оказался на палубе.

— Держись, браток, — весело крикнул ему торпедист Мельников, державшийся обеими руками за трубопровод.

Вставая, Хромеев закусил губу. Потом он несколько минут массирует колено, смахивая с глаз непрошеную слезу.

Боль была, видимо, адской. При таких ушибах в нормальной обстановке впору обращаться к врачу. Но здесь было не до медицинской помощи. Сильно прихрамывая, Николай отправился в радиорубку. Сейчас его волновала не боль, сколь бы жгучей она ни была, а целость аппаратуры, которую в такой шторм, чего доброго, могло сорвать с места.