Атакует «Щука» - [19]

Вот некоторые из этих заявлений.

Комсомолец электрик Евгений Парфентьев писал: «Прошу партийную организацию принять меня в кандидаты ВКП(б). Я хочу быть в эти критические дни вместе с коммунистами. А если нужно будет, то хочу умереть большевиком».

Еще короче было заявление радиста главного старшины Николая Хромеева. «Хочу биться с врагом в рядах партии», — писал он. В этот грозный час подали заявления с просьбой принять в ряды партии все комсомольцы, которые могли получить боевые характеристики.

В лодке становилось все холоднее. Теперь уже все моряки поверх комбинезонов надели куртки, а вместо молодцеватых пилоток — шапки.

Настроение личного состава пока не вызывало никакого беспокойства. Люди готовили корабль к бою и взрыву энергично, то тут, то там высказывались самые различные, порой самые фантастические предложения о том, как выйти из создавшегося положения, которое командир с полным основанием охарактеризовал критическим.

— Надо идти в ближайший фиорд, — говорил рулевой Максименко. — Там наверняка найдется склад горючего. Мы его захватываем и — были таковы.

У электрика Сергеева своя идея:

— Хорошо бы сейчас встретить этакую здоровую транспортину, вроде тех, что мы долбанули. Встретить и дать им сигнал: «Прыгай в шлюпки к чертовой бабушке, пока живы». А сами берем пароход в плен, лодку на буксир и айда в базу!

А в пятом отсеке подходили к делу реалистически. Инженер-механик Большаков, мотористы Новак, Чернавцев, Горожанкин, Мацура, Данилов сидели у холодных дизелей и думали, чем бы из наличных запасов заменить топливо. Получалось, что, кроме машинного масла, нечем.

Кому первому пришла такая мысль, не удалось установить. Говорили, что первого она осенила Михаила Горожанина. Это вполне возможно, потому что был он человеком необычайного ума и мотористом отменным.

Родился и вырос Миша в Красногорском районе, Московской области. Там он работал на механическом заводе слесарем-сборщиком, был активным общественником и хорошим спортсменом. Комсомольцы цеха не раз избирали его своим вожаком, а рабочие предприятия — председателем добровольного спортивного общества «Труд». На этом заводе более тридцати лет проработал его отец Александр Захарович. Здесь же трудились мать Евдокия Дмитриевна, младший брат Николай и сестра Клавдия.

На службе Михаил стал отличным мотористом, по слуху определял ту или иную неисправность дизелей. Особенно хорошо он знал дизель и старательно ухаживал за ним. Матросы часто шутили:

— Дизель для Горожанкина что жена.

В походе наши койки находились рядом. Ночью проснешься, а постель Михаила пуста. Утром опять раздаются соленые морские шутки:

— Сегодня Горожанкин опять к «жене» в самоволку ходил.

Среди членов экипажа Михаил выделялся еще инициативой, изобретательностью, и поэтому пользовался непререкаемым авторитетом. Когда на лодке спрашивали молодых матросов, с кого бы они хотели брать пример в службе, то всегда можно было слышать один ответ:

— С Миши Горожанкина.

Скромный человек, Горожанкин ни единым словом не обмолвился, что выход из создавшегося положения он первым нашел. Да и не до выяснения авторства было тогда. Важно, что идея насчет использования масла в качестве топлива овладела всеми мотористами, трюмными, электриками. Но осуществить ее оказалось совсем не просто, потому что никто не знал, как добиться, чтобы масло сгорало в дизеле. Неизвестно было также, какая у него точка вспышки, как снизить его большую вязкость.

Старшина 2-й статьи Алексей Чернавцев

Старшина 2-й статьи Чернавцев предложил машинное масло разбавить керосином, имевшимся для зарядки торпед. Его поддержали Николай Лысенко, Александр Горячев, Георгий Данилов. Инженер-механик лодки Большаков ухватился за эту идею. Правда, надо искать неведомые пропорции смеси масла и керосина. Но это уже полбеды: важно, что появилась обнадеживающая перспектива, достойная внимания.

Краснофлотец Николай Лысенко

Дизельный отсек превратился в своеобразный научно-исследовательский центр. Мотористы Лысенко, Новак, Данилов и трюмный Маслюк рылись в учебниках, выуживая всякие сведения о масле и керосине. Парфентьев, Горячев и Вангатов что-то подсчитывали, чертили, спорили. Положение, правда, осложнялось тем, что в условиях похода определить точку вспышки полученной смеси масла с керосином было, по существу, невозможно. Для проведения же экспериментов не было ни условий, ни времени. Морякам оставалось полагаться на профессиональную интуицию.

Первая попытка запустить двигатель не увенчалась успехом. Смесь была составлена в таких пропорциях, что вспышки не получилось, двигатель фыркнул и замолчал.

«Щука» по-прежнему дрейфовала. Как ни старался рулевой Харитонов поставить и удержать ее носом против волны, пятибалльный ветер все равно сносил лодку к берегу. Верхнюю палубу и боевую рубку все время окатывало волной, и корпус корабля, орудия и антенны покрывались льдом. Вахтенный офицер время от времени вызывал наверх трюмных или торпедистов для обколки льда.

Положение корабля продолжало оставаться отчаянным. Несмотря на это, подводники вели себя мужественно, в экипаже не было ни одного человека, склонного к унынию, все были способны, если потребуется, проявить в последней схватке с врагом присущие им великолепные боевые и моральные качества.