Атака седьмого авианосца - [87]

— Нет, джентльмены, благодарю вас, больше я в посредники не пойду, хоть озолотите.

Брент помог Уильямсу подняться и, поддерживая за плечи, повел к дверям, куда угрюмо потянулись и другие.

— Погоди, погоди, наше дело не кончено, — шипел сквозь зубы Розенкранц. Метнув на Брента искаженный ненавистью взгляд, он выкрикнул ему в лицо: — Я тебе вколочу твой «банзай» в задний проход, понял?

— Я убью тебя, — спокойно отвечал тот. — Ни в какой Ливии не спрячешься.

— Приезжай, приезжай, подпевала японская, визу я тебе выхлопочу! — ухмыльнулся летчик.

— Верное решение, джентльмены, единственно правильное. Рвите друг друга на части. Улю-лю! — со смехом заверещал британец, точно науськивал собак на лисьей травле.

Брент, в окружении охранников выходя в холл, услышал, как Уильямс, которого он вел под руку, вдруг, сказал:

— Я ошибся.

— Насчет чего?

— Насчет того, что ты слишком много о себе понимаешь. Пожалуй, ты себя недооцениваешь.

Адмирал Аллен мрачно слушал доклад о «переговорах».

— С самого начала стало ясно, сэр, что они не пойдут ни на какие уступки, — сказал Уильямс.

— А Розенкранц намеренно сорвал встречу, — добавил Брент.

— Они явно зашевелились: блокируются, втягивают в коалицию новых членов и готовят свой кровавый джихад, — сказал Бернштейн.

— Что-то во всем этом было странное: словно арабы пришли на переговоры с явным намерением сорвать их. Действовали как по сценарию, — добавил Брент. — Он задумчиво провел пальцами по виску. — И вот что еще любопытно: иракцев там не было.

— А египтян и иорданцев?

— Тоже. Но они уже примкнули к коалиции.

— Мне показалось, что Розенкранц действовал с намерением произвести впечатление на представителя Хомейни, — устремив глаза вверх, сказал Брент.

— Верно, — поддержал его Уильямс. — Он хотел спровоцировать нас и показать иранцу: вот, мол, разве можно иметь с такими дикарями, с нами то есть, дело?

— Да, конечно, это была провокация, — сказал Бернштейн.

— И она удалась, — продолжал Брент. — Иран подцепили на крючок. Каддафи может теперь смело рассчитывать на аятоллу.

— Согласен, — сказал Бернштейн. — С вашего разрешения, адмирал, пойду писать донесение в наше посольство. Они попросили представить подробный отчет об этой встрече.

— Вы получите новое назначение, полковник? — спросил Аллен.

— Нет, я вернусь на «Йонагу» и сменю Маршалла Каца. Адмирал Фудзита попросил мое начальство прислать меня в его распоряжение.

— Ну, значит, это дело решенное: адмирал не привык к отказам, — сказал Аллен, и сдержанный смешок прошел по кают-компании, немного разрядив тягостно-напряженную атмосферу. — Ну а нам, грешным, надо форсировать подготовку лодки. Уже не вызывает сомнения, что придется иметь дело с могучей коалицией. Мистер Уильямс, «Блэкфин» не упоминался на этой встрече?

— Нет, сэр, но, может быть, эта тема обсуждалась, пока я был в нокауте.

Все рассмеялись.

— Нет, сэр, ни единого слова о лодке сказано не было, — сказал Брент.

— Вот и отлично.

Брент решился задать вопрос, тревоживший всех:

— Сэр, мы пойдем через Панамский канал?

— Конечно. У нас слишком мало времени, чтобы огибать мыс Горн.

— За нами будут следить, сэр, — с сомнением качнул головой Брент. — Они знают, что мы двинемся отсюда, войдем в канал и из него — в Тихий океан.

— Ну и пусть следят. Я надеюсь, они купятся на историю лодки-экспоната, которую перегоняют в японский музей. А не купятся — плевать! — Он хлопнул ладонью по столу. — Тех, кто попытается задержать нас, будем топить!

Поднялся общий одобрительный шум. Брент с трудом удержался, чтобы не крикнуть «Банзай!». Несомненно, Аллен многому научился у адмирала Фудзиты — таким вот, например, энергичным концовкам.

— Завтра, — продолжал Марк Аллен, — проведем учения. Походная вахта, посты по боевому расписанию, артиллерийская тревога, уход от столкновения, отработка срочного погружения, атака в погруженном состоянии и, если успеем, — в надводном. Напоминаю, хотя вы вряд ли это забыли: завтра вечером «вахта левого борта» увольняется на берег. Только офицеры. «Правый борт» — в воскресенье. А команду — опять же повахтенно — отпустим в город на будущей неделе. — Раздался одобрительный шум. — Если вопросов нет, все свободны.

Офицеры потянулись к двери.

— …Кэддингтон, сто шестьдесят, — назвал адрес Брент, откидываясь на сиденье.

Таксист кивнул и рванул машину с места: ею точно выстрелили из катапульты, и она понеслась по Вестсайдскому хайвею к югу.

— Это Гринвич Вилледж?

— Нет, лейтенант: сейчас это место называется «треугольник у канала». Это к югу от «маленькой Италии».

Брент, которому это ничего не говорило, только пожал плечами и сжал зубы: таксист на бешеной скорости пронесся по Вестсайд-хайвей и через несколько секунд уже сворачивал с магистрали на Кэнел-стрит. Потом взял южнее, и они оказались в квартале, густо застроенном очень старыми кирпичными домами.

— Боже, мы приехали в прошлый век, — вырвалось у Брента.

Таксист рассмеялся, не снижая скорости, объехал загораживавший путь автобус и свернул на Вэйрик-стрит, по обе стороны которой тоже тянулись ряды темных и угрюмых домов.

— Бери выше, лейтенант: кое-кому из этих стариков — за двести лет, — показал на них таксист. — Когда-то здесь была сосредоточена вся торговля мясом — и оптовые рынки, и хладобойня, и просто мясные лавки. Вон, видишь, — он ткнул пальцем в сторону высокого дома с окнами только на последнем, восьмом этаже, — там и сейчас какая-то продуктовая фирма. Всякому понятно: раз окна не пробили во всем доме, — значит, так и остался домик офисом или складом.