Ася - [10]

Через два часа всё затихло, трупы увезли, солдаты разошлись по палаткам. Бурцев снова лег, но уснуть не мог. Сквозь потрескивание дров, он услышал голос солдата Каримова, лежавшего рядом:

— Там, где хороший старшина, солдат не мерзнет.

— Это точно, Каримов, — сказал Бурцев.

— Товарищ старший лейтенант, можно вам задать вопрос?

— Задавай, Каримов.

— Зачем гибнет солдат, почему как скот держат его?

— Наверное, чтобы Родину защищать.

— Какую Родину? Мой дед говорил: Родина там, где могила твоих дедов и прадедов, а я за две тысячи километров мерзну здесь. Так можно и всю Европу Родиной назвать. В Польше и в ГДР тоже солдаты служат. Выходит, там они тоже Родину защищают. Для меня Родина — Узбекистан, для Закрадзе — Грузия. Там мы родились, там могилы предков, там и помрем. Мой дед всё спорил с учителем русского языка. Тот говорил, что мы, русские, раскрепостили вашу женщину. А он ему в ответ: «Вы нарушили наши обычаи. У мусульманина было много жен, одна стирает, другая варит, третья детей смотрит. Вы заставили это делать одну. Где же вы её раскрепостили, а мужик, шайтан, всё равно на сторону бегает. Распустились наши джигиты, стали водку пить, да баб чужих трогать. Раньше Коран это запрещал, а сейчас нет Корана, нет Аллаха. Вы исковеркали наш язык, старинному арабскому языку дали русские буквы».

Каримов умолк, а Бурцев лежал и думал над его словами. Может и прав его дед в чем-то. Это же веками вырабатывался такой уклад. Их предки были воинами, и мужчины часто погибали в бою, кто-то должен был брать обязанность кормить детей и жену убитого. Вот и забирал брат или ближайший родственник. У него самого умер отец. Если бы был такой обычай, то дядя взял бы их к себе в дом, и они бы не мучились так. Если государство не защищает семью, а выплачивает смешные копейки, потерявшим кормильца, кто-то же должен её защищать, чтобы не вымер род их? И с языком что-то не так. А что, если бы китайцы завоевали Россию и заставили русский алфавит уничтожить, а ввели иероглифы? Как быть с Пушкиным, Некрасовым, Чеховым, Толстым? Уже следующее поколение не сможет пользоваться культурным наследием, оставленным великими классиками. Или это всё переписать иероглифами? Умирает культура, а с ней русский дух, следовательно, умирает народ. Ведь считаем же, что триста лет татаро-монгольского ига — это позор для русских.

Наверное, все малые народы, которые завоевал российский царь, тоже так считают в отношении себя. И не зря сто шестьдесят лет шла Кавказская война. Мы пытаемся заставить народы говорить на русском языке. Принуждаем их жить по нашим обычаям, носить наши одежды, кушать нашу пищу. Так чью же Родину Каримов защищает и от кого? Родину русских или защищает свою от русских? Нет, тут что-то не так. Живут же в Европе маленькие государства. Гитлер пытался их подчинить своему порядку. Он ведь тоже был социалист, только нацист. В итоге это одно и тоже, только под разными лозунгами. Ну и что вышло! За этими мыслями Бурцев не заметил, как пришло утро.

Утром он опять услышал шум и крики. На этот раз на снегу лежал солдат, его вытащили угоревшего из кабины грузовика. Он угорел от работающего двигателя. Чудом, уцелев в горящей палатке, он целую ночь искал тепла. Наконец, забрался в кабину машины, завел двигатель и уснул — и больше не проснулся. Итог: за одну ночь — четыре трупа. Учения были прекращены.

Бурцев возвратился в свой полк. На этот раз ему повезло: всё это случилось не в его роте, но обгоревшие, как головешки, трупы будут стоять перед его глазами всю жизнь.

Прибыв в полк, он узнал от Шилова, что все готовятся к проверке, и что проверку будет проводить командир дивизии. Наконец заработал полигон: началась интенсивная стрельба и днем и ночью. Бурцеву удалось протиснуться в плотный график полигона и отстрелять дважды. Результаты были неутешительными. По его оценке получалась чистая «двойка». Прибежав на обед, он увидел, что его сосед Гена лежит спокойно с книгой на кровати, а в соседней комнате идет пьянка с бранью.

— Удивляюсь вашим нервам, — сказал Бурцев, — до проверки осталась неделя. Или у вас всё нормально? Я проверил роту, кругом чистая «двойка».

— Ложись и читай книгу, — сказал Гена. — Двойку никому не ставят. Как ни старайся, а выше «тройки» не получишь. «Отлично» поставят Скворцову, командиру роты из вашего батальона.

Бурцев видел на стрельбище его роту. Техника хуже, чем у него, а стреляют и водят тоже на «двойку». Сам Скворцов был высокомерен не только с подчиненными, но и командирами соседних рот. Окончил училище два года тому назад и уже год, как командует ротой. Хромов его называет только по имени и отчеству, а остальных офицеров батальона по воинскому званию. Из-за квадратной головы солдаты дали Скворцову кличку Квадрат.

— А за какие дела ему должны «пятерку» ставить? — спросил Бурцев. — Его рота ещё хуже, чем моя.

— Может и хуже, но у него жена Юля есть. Не смотри, что она каракатица, зато у неё папа генерал, зам. начальника штаба округа. В том полугодии его роту объявили отличной, лучшей в полку. В этом объявят и на следующий год тоже. Два года подряд отличная рота. Что ему положено? А положено ему, Василёк, досрочное звание и вышестоящая должность. Вот так отличников выращивают, как цветы на клумбе, и поливают теплой водичкой, чтобы не зачахли. Так что, через годик Скворцов будет комбатом, и служить поедет поближе к тестю. Ты вот пять лет взводом командовал, ну еще ротой покомандуешь. А затем, в лучшем случае, запихнут на бесперспективную майорскую должность в какой-нибудь военкомат. Коррупция это, Васенька, называется. Видел в лесу сухостой. Ствол есть, а весь червями изъеден. Вот так и армия. Как будто есть, только вся протекционизмом и коррупцией изъедена.