Ася находит семью - [5]

С той минуты, как Варя проводила глазами свернувшую за угол пролетку, ей все стало видеться по-иному. Закройщица набросилась на нее за розовый лоскут, а Варя не испугалась, только удивилась, как можно быть злющей в такой необыкновенный весенний день.

Все дальнейшие дни стали необыкновенными. Стоило Варе приметить в руках той или иной мастерицы голубовато-серый поплин, из которого скроили платье Овчинниковой, у нее теплело на сердце.

Не случайно Варька подвернулась хозяйке, когда готовую вещь надо было отправить заказчице на дом. Глянула в зеркало, подхватила фанерную коробку и помчалась на Пятницкую.

Сама не своя шла она по этой солидной купеческой улице, знаменитой своими церквами — Святой Параскевы Пятницы, Святого Климента, Святого Иоанна Предтечи. Заказчица куда-то вышла, Варе было предложено подождать в прихожей. Куда девались обычные мысли — получит ли она на чай, сколько сможет купить себе семечек и монпансье? Варя напряженно прислушивалась ко всякому звуку в комнатах. Ей нестерпимо хотелось узнать, что там сейчас? Кто у них дома?

Дома оказалась забавная темноглазая девочка, с которой Варька ловко повела разговор. Девочке накануне подарили галчонка. Не просто подарили, а привезли с Черных Болот. Дядя Андрей привез.

— Дядя?!

В горле у Варьки пересохло. Она страстно пожелала взглянуть на галчонка. Она уверила девочку, что всем птенцам на свете всегда предпочитала галчат.

Следуя приглашению, Варя оставила в прихожей перетянутую ремнем желтую лакированную коробку и, робея и радуясь, пошла в комнату. Там она сразу охватила взглядом: распахнутое окно; небо как синька; нежная зелень листвы и у окошка он — брат заказчицы.

Асин дядя кивнул Варе и вновь склонился над подоконником, где что-то мастерил. Не удивился, не выказал радости. Похоже, и не узнал!

Варя прижала к себе галчонка, а он забился, затрепыхался, будто был в такой же тревоге, как Варино сердце.

Ася погладила птенца:

— Мамин земляк. И Андрея тоже. Приозерский житель.

Выяснилось, что дядя Андрей родом из Приозерска и на лето поступил электриком на лесопилку, около Черных Болот. А сейчас — посмотрите же! — девочка повела Варю к окну, — делает особенный фонарь, чтобы ловить по ночам рыбу. Однако, хотя Варя и вскрикнула, увидев этот хитрый фонарь, на нее — такую нарядную, с розовой ленточкой в волосах — никто и не взглянул, не обернулся. Еще не обменявшись со своим избранником ни единым словом, Варя ощутила к далеким Черным Болотам нечто похожее на ревность. К болотам, озерам, кишащим рыбой, даже к приозерским галчатам.

Варя водворила птенца в ящик, застланный ватой, и завела разговор, предназначенный не только для Асиных ушей. Стараясь походить на старшую мастерицу, она заговорила несколько в нос, защеголяла словечками: либерти, стеклярус, грило́, но, к сожалению, рассказы ее заинтересовали одну лишь девочку. Тогда Варя щегольнула номером, которым умела насмешить даже суровую закройщицу Марью Карловну. Надо привстать, засеменить ногами, пройтись, как модница в длинной узкой юбке. Чуть переступишь, рвется.

Ася хохотала до слез:

— Еще, еще!

И наконец потребовала:

— Андрей, погляди же!

Тот отложил напильник, уставился на Варю так, что ее храбрость вдруг будто ветром сдуло.

— А чему-нибудь дельному вас обучают? — услышала она.

У Вари чересчур нежная кожа. Чуть что, шея, лицо заливаются краской; руки и те розовеют. От слов Андрея ее словно ожгло, она, не ответив, опустилась на стул. А он повторил, передразнивая:

— «Либерти. Стеклярус. Грило». Ну, а если товар погрубее? Холст. Парусина.

В смущении Варька брякнула:

— Мужское не работаем.

Молодой человек разложил на столе видавший виды рюкзак.

— Как думаете, послужит еще сезон?

Варя вновь порозовела. Теперь от радости.

— Иголку дайте и суровую нитку.

Пока Ася разыскивала большую иглу, Варя догадалась взяться за оконное стекло, задать хитрый вопрос:

— Окошко не требуется протереть?

Тот понял. Вздумал сделать занятой вид — не вышло! Рассмеялся все-таки серьезнейший из мужчин.

Варя не дала ему больше молчать. Поскольку ее руки взялись за рюкзак, владельцу этого старенького заплечного мешка пришлось порассказать о ночной ловле щуки. Так и пахнуло рыбой, озером, густой болотной травой. Душная мастерская мадам Пепельницкой вдруг показалась Варе доверху наполненной тоской, и навсегда расхотелось выходить замуж за приказчика, даже очень богатого…

С той поры все Варины помыслы были связаны с домом на Пятницкой улице. Припрятав шелковые лоскутки, она сшила мантилью для Асиной куклы, простегала атласное одеяльце и явилась к Овчинниковым в троицын день. Варя уверила Ольгу Игнатьевну, что Ася ей до смерти полюбилась, перебрала девочкин гардероб, предложила зайти в следующее воскресенье, кое-что переделать. Просто так, из симпатии… Кстати, она и свои скромные платьица как могла обновила, причесалась по-новому, пышно, как причесывалась одна из заказчиц.

Однако, сколько Варя ни забегала в дом, ставший для нее самым притягательным, самым значительным не только в городе, но и на всей земле, некому было, кроме Аси и ее матери, удивляться переменам во внешности скромной ученицы. Тот, ради которого Варя навострилась причесываться по-взрослому, больше ей не встречался. Она знала, что он изредка наезжал в Москву, но угадать день его приезда не было никакой возможности. Однако не было и другой возможности — отступиться, забыть.