Ася находит семью - [13]
— Девочка, как я понимаю, переходит под ваше крылышко?
Василий Миронович вынужден был ответить:
— Разумеется… Куда же еще?
Уходя, уважаемая гостья с чувством поблагодарила Алмазова за полученные от него советы.
Когда Андрея пригласили в парадные апартаменты, он еще раз поклялся себе ни за что не сбиться с учтивого тона. Одернув на животе жесткую фуфайку, высоко подняв черноволосую встрепанную голову, он покинул кухню, поздравляя себя с тем, что неприятная миссия подходит к концу.
Убранство комнат свидетельствовало о том, что Алмазовы разделяли со своими бывшими хозяевами пристрастие к искусству. Среди многих холстов, заключенных в изящные рамы, был портрет молодой Анны Ивановны; она задумчиво опиралась на столик красного дерева, и ее воздушные рукава отражались в полированной столешнице, что удивительно ловко передал художник.
Остановившись перед полотном, на котором плакучая ива купала в озере свои ветви, Андрей ощутил холодок восторга и не сумел этого скрыть. Он и тут невольно оказался дипломатом: ничто так не действовало на Василия Мироновича, как признание его художественного вкуса. Если бы не столь заметная разница в росте, хозяин, того и гляди, обнял бы гостя за талию. Вместо этого он подвел Андрея к маленькому пестрому эскизу и доверительно шепнул:
— Малявин. Подлинник.
Хозяйка, стоя вблизи картины, изображавшей ее в расцвете молодости, созерцала мирную, приятную сердцу сцену. На мужа нашла одна из лучших его минут.
— А это… Правда же, в духе Менье?
Андрей с искренним восхищением уставился на могучий, набросанный углем торс кузнеца, взмахнувшего кувалдой, действительно сделанный в манере знаменитого бельгийца.
— Мне этот набросок и прежде страшно нравился, — сказал Андрей, как бы напоминая этим о своих давних посещениях особнячка, о давнем знакомстве.
Усевшись в глубокое, покойное кресло, он внутренне одобрил свою выдержку. Ни одной бестактности, могущей отбросить его от цели! Был он доволен и тем, что не сунулся сразу с заранее припасенными доводами, вроде, например, того, что при уплотнении большевики оставляют на ребенка лишнюю комнату.
Уместнее оказалось ввернуть (это он и поспешил сделать), что Ася недурно рисует, что от матери она унаследовала талант к ручному труду.
— Ася — одаренная девочка, — с доброй улыбкой проговорила Анна Ивановна и вдруг стала похожа на свой прекрасный портрет. — У нас ее вкус разовьется… — Она признательно взглянула на мужа и осеклась.
В чертах лица Василия Мироновича проступило знакомое ей оцепенение. То самое оцепенение, что мигом ввергало ее в безмолвие. Она знала, что сейчас зазвучит спокойный, вежливый голос.
— В общем, приводите… Если, конечно, девица осознала свою вину. Пусть просит прощения.
Наступила очередь оцепенеть и Андрею. Он бросил взгляд на хозяйку — скисшую, уже не напоминающую свой портрет, — словно ища у нее совета. Как объяснить этому человеку состояние девочки, только что потерявшей мать?
В давние времена, когда Андрей еще носил черную куртку реалиста, сестра притащила его к Алмазовым на семейное торжество. Отведя душу за пирогами, стесняющийся реалистик подсел к книжному шкафу. Заголовки книг вызвали у него чуть ли не трепет перед хозяином. Были там в переводе с немецкого: «Основы психологии», был «Трактат об ощущениях». «Основы» Андрей перелистал, заинтересовался, впоследствии достал эту книгу в городской приозерской библиотеке.
Сейчас, как истый дипломат, он искал слов, убедительных для человека, собиравшего книги по психологии.
— Понимаете, Василий Мироныч… У нее в данный момент обострены все рефлексы… Она и вообще-то была возбудима, нервна.
Алмазов остановил его саркастической усмешкой:
— Мать баловала, нам расхлебывать?
Хозяин дома, подобно многим бездетным людям, твердо знал, как следует воспитывать детей, и особенно твердо, как не надо им потворствовать. Он и пустился в рассуждения на эту тему, откинувшись на кожаную спинку дивана. Диван, сделанный по заказу, был высок, он как бы восполнял недостаточный рост хозяина: тот, восседая на нем, чувствовал себя не только в буквальном, но и в переносном смысле «на высоте».
Не кипятясь, методично Алмазов принялся доказывать необходимость особо строгих мер воспитания теперь, в обстановке всеобщего хаоса и разложения.
— От заразы надо оберегать. И лечить. Не потакать, упаси боже! — Крупная сильная фигура Андрея раздражала его, и он четко выговаривал: — Растленное время… Советская педагогика… Калеченье детских душ…
Андрей принуждал себя к молчанию. Идя сюда, он твердил: «Иного выхода нет. Революция требует жертв», но тот же голос подсказывал ему: «Жертвовать-то в конечном счете будет маленькая Ася».
Он и сейчас твердил себе: «Терпи!» Сцепиться теперь с этим монстром значило не выдержать, отпустить внутренние тормоза. (Что-то похожее он вычитал в «Основах психологии».) Он слушал Василия Мироновича с любезно-каменным выражением лица.
С первых дней революции Андрей старался побороть в себе черты, которые в те времена звались «интеллигентщиной». Правда, большевистские газеты подчеркивали, что «интеллигенция делится на жирную и тощую». Правда и то, что Андрей Кондаков причислял себя к самой тощей части технической интеллигенции, но он взыскательно и сурово искоренял в себе всякие следы мягкотелости и нерешительности.
Какой школе приятно получить новичка вроде Женьки Перчихина? На родительском собрании одна мамаша прямо сказала: «Нельзя в классе держать такого негативиста». Ребята про это пронюхали, и пошло — Женька-Негативист. Слово понятное. Многие ребята увлекаются фото. Черное на негативе получается белым, а белое — черным. Хотите еще понятней? Женька не просто Женька, а Женька-Наоборот.Дома у Жени и вовсе не гладко. Стоит ему полниться в квартире Перчихиных, вещи словно бросаются врассыпную, — так уверяет Надежда Андреевна, мама.
Тема новой повести Наталии Лойко (1908–1987) — духовная стойкость советского человека в борьбе с болезнями, казалось бы неизлечимыми. Героиня повести Оксана Пылаева с помощью друзей преодолевает свой страх перед недугом и побеждает его.
Журнальный вариант повести Наталии Лойко «Ася находит семью» о судьбе девочки-сиротки Аси, попавшей в детский дом. Повесть опубликована в журнале «Пионер» №№ 2–6 в 1958 году.
Документальная повесть о жизни семьи лесника в дореволюционной России.Издание второеЗа плечами у Григория Федоровича Кругликова, старого рабочего, долгая трудовая жизнь. Немало ему пришлось на своем веку и поработать, и повоевать. В этой книге он рассказывает о дружной и работящей семье лесника, в которой прошло его далекое детство.
Наконец-то фламинго Фифи и её семья отправляются в путешествие! Но вот беда: по пути в голубую лагуну птичка потерялась и поранила крылышко. Что же ей теперь делать? К счастью, фламинго познакомилась с юной балериной Дарси. Оказывается, танцевать балет очень не просто, а тренировки делают балерин по-настоящему сильными. Может быть, усердные занятия балетом помогут Фифи укрепить крылышко и она вернётся к семье? Получится ли у фламинго отыскать родных? А главное, исполнит ли Фифи свою мечту стать настоящей балериной?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.