Астровитянка. Книга I. Космический маугли - [69]

Густые брови профессора поднимались всё выше и выше, а Никки не спеша продолжала:

– Звёзды светят и днём, поэтому, кроме молодого солнечного света, который летел в космосе восемь минут, на бабочку одновременно падает и древнее излучение далёких звёзд. Этот звёздный свет покинул фотосферы своих светил сотни и тысячи лет назад, преодолел огромное пространство и закончил существование на крыльях земной бабочки, слегка нагрев их древним теплом, возможно, уже погасших звёзд. Цветовая непрозрачность бабочки спектрально условна. Сквозь хитиновую броню легко проникают космические и земные излучения, включая гравитационные и радиоволны, гамма-лучи и нейтрино. Бабочка быстро машет крыльями и сама оказывается источником низкочастотного звукового и гравитационного излучения. Она находится в искривлённом пространстве-времени вокруг Земли и движется, опираясь на воздух, тем самым полёт бабочки – это непрерывное бегство от падения по геодезической линии… Достаточно? – спросила Никки Ван Теллера.

– Нет… – зачарованно протянул старый профессор, – я бы ещё послушал…

– Бабочка эффективно оперирует временем и его энергией. Согласно следствиям из специальной теории относительности Эйнштейна, бабочка и её крылья, двигаясь с разной пространственной скоростью, обладают разными скоростями времени в каждой точке крыла и корпуса. Мускулы бабочки, махая крыльями, меняют скорость времени вдоль крыла. Молекулы воздуха двигаются с наибольшей скоростью в пространстве и с наименьшей скоростью во времени. Результат соударения молекул воздуха с молекулами крыльев описывается на языке классической физики как давление или передача энергии, но его правильнее рассматривать как обмен пространственно-временными параметрами между атомами. Порхающий полёт бабочки – это танцующее взаимодействие личных времён и пространств бабочки, гравитационного поля Земли и атмосферных молекул… Продолжать? – снова спросила Никки.

– Если есть что добавить, то – да, – по-прежнему заинтересованно проговорил Ван Теллер.

– Ну… бабочка – термодинамически открытая, самоорганизующаяся система по Пригожину, и обладает целым букетом нестабильностей, например неустойчивостью Тьюринга в средах диффундирующих химических реагентов, отвечающей за образование структур тела бабочки и за узор на её крыльях. Можно отметить нелинейное распространение электрических импульсов в нервных клетках, волновую нестабильность в виде кишечной перистальтики, а также образование солитонов в длинных цепях белковых молекул. Бабочка – это метастабильный объект, образованный букетом структурообразующих неустойчивостей. Бабочка жива, пока нестабильна, – если она избавится от неустойчивости, то умрёт. Абсолютно стабильная система всегда мертва.

Никки решила остановиться без всяких вопросов о продолжении. Профессор Ван Теллер смотрел на неё с острым интересом.

– Кто вас научил такому… видению? – заинтригованно спросил он. Студенты сидели не дыша.

– В основном – вы, профессор, – улыбнулась Никки.

– Как так? – совсем высоко поднял седые лохматые брови профессор Ван Теллер.

– Я взяла вашу книгу «Общий курс системного моделирования», – весело пояснила Никки, – чтобы почитать о функционировании квазизамкнутых биосистем. Книга оказалась очень полезной для расчётов моей оранжереи. А потом я так увлеклась, что прочитала её всю. Многие места были весьма непростыми, но я их одолела, и ваша книга… перевернула моё представление об этом мире.

– Спасибо, – помолчав, сказал профессор Ван Теллер тихим удивлённым голосом. – Самый ценный отзыв, который я когда-либо получал о своей книге… К сведению остальных, – обратился он к аудитории, – «Общий курс» – не школьный, а университетский учебник.

Он повернулся снова к Никки:

– Я узнал вас, вы – мисс Никки Гринвич, прожившая на астероиде десять лет?

Маугли кивнула.

– У меня к вам просьба, – пристально глядя на Никки, произнёс профессор. – Скоро выходит новое издание «Общего курса». На суперобложке издатели любят размещать похвалы книге от всяких знаменитостей. Как практичный человек, я хотел бы привести ваш отзыв о моей книге крупным шрифтом на обложке. – Профессор поднял руку с т-фоном, записывающим всю лекцию. – Я уверен, это заметно поднимет уровень продаж. Вы согласны?

– Конечно, профессор, – легко согласилась Никки.

– С вашим портретом? – уточнил профессор.

– Как вам будет угодно.

Аудитория еле слышно, но дружно загудела.

– Скажите, – профессор наклонился к Никки, – а вас не удивила моя такая… очень деловая просьба? – Он смотрел на неё со странным вниманием.

– Нет, – улыбнулась Никки, – это полностью соответствует системной парадигме, изложенной в вашей книге. А могу я рассчитывать на десять процентов от роста продаж вашего учебника?

– Можете! – Профессор расхохотался, и глаза его торжествующе блеснули. Он медленно заковылял к кафедре, опираясь на огромную клюку. – Вряд ли кто понял, – весело произнёс Ван Теллер, – но я проверял, насколько мисс Гринвич усвоила последнюю главу моей книги. Она усвоила её отлично! Но это был не просто тест, – обернулся профессор к Никки, – все наши договорённости остаются в силе.