Астрономы идут - [4]

— Отбирают по уму, глупых и ленивых им не нужно.

— Что ж ты, папаша, своего единственного сына в Резервацию отдаешь? — удивился Андрей, некстати вспомнив причитания матери. — Не жалко, что ли?

— Да я бы и сам пошел, да только мой срок вышел, никому я там не нужен. А тебе двенадцать лет стукнуло, пора определяться!

— А вот староста говорит…

— Много твой староста понимает! — грубо оборвал папаша. — Не слушай его. Попадешь в Резервацию, считай, что переломил судьбу, будешь жить поживать — добра наживать. Еще, глядишь, и нам, родителям твоим, что-нибудь да перепадет! Пойду, помолюсь Богу. Может быть, у тебя и получится.

На Андрея слова папаши произвели чрезвычайно сильное впечатление. Вот тут-то он и догадался, что мир не ограничивается деревенской околицей. Теперь он знал, что кроме их поселка, Монастыря и Замка на свете существуют и другие деревни, где обитают какие-то лапотники! Папаша недолюбливает их и не хочет быть похожим на них, говорит, что они глупые, потому что даже не пытаются пристроить своих детей в Резервацию и дать им образование. И живут они совсем не так, как принято в их деревне! Получается, что папаша встречался с ними и, может быть, даже разговаривал, раз уж знает о них так много.

А еще где-то далеко-далеко, в Монастыре или Замке, оказывается, живут могущественные чужаки, которые непонятно каким образом наслышаны о существовании Андрея и намерены теперь вертеть его жизнью по своему разумению, не спросив на то разрешения не только у него самого, но даже и у папаши. Страшно, конечно, но он им зачем-то понадобился, раз они собираются отобрать его у родителей и отправить в свою Резервацию. Вот так дела!

Эти разговоры смущали Андрей, ему было страшно, но и любопытно. Неужели он вскоре собственными глазами увидит других людей?

Он загрустил. Скорее бы уже все произошло. Что может быть ужаснее ожидания неизвестного. Иногда он даже позволял себе немного поплакать. Но однажды ему в голову пришла светлая мысль, которая моментально сделала его по-настоящему счастливым. Конечно, он игрушка в руках могущественных сил, но пусть пока и маленькая возможность пройти отбор означала, что кусочек этой другой жизни уже сейчас принадлежит ему.

Вот тут он и произнес в первый раз фразу, которую потом будет повторять очень часто:

— Получается, что мир вокруг нас устроен совсем не так, как об этом принято думать!

Андрей больше не сомневался — у него появилась надежда круто изменить жизнь. Вот уж действительно — хорошее известие! Особой радости от сбора ягод и обучения приемам самозащиты с помощью дубины он не испытывал. Ему хотелось чего-то другого. И, о радость! Такая возможность оказывается есть. Только не у него одного, а у каждого парня из их деревни. Потому что — отбор! Не всех берут! Так что надо будет потрудиться, чтобы на тебя обратили внимание.

Он закрыл глаза и дал себе самую страшную клятву, которую только знал, что не пожалеет сил и стараний, чтобы попасть в эту Резервацию, каких бы невыносимых мучений это от него не потребовало, и вызубрит там все знания, известные самим чужакам. Андрей верил, что добьется успеха. Его переполняла жажда путешествий и от предвкушения того, что мир готов открыть перед ним свои тайны, у него кружилась голова. Неожиданно он понял, почему в последнее время плакала мать, когда смотрела на него — не хотела расставаться. Он и сам всплакнул, но быстро успокоился, потому что очень глупо расстраиваться из-за вещей, которые происходят пока только в воображении.

* * *

Узнавать у отца про чужаков, Резервацию и другие деревни он не решился. Еще подумает папаня, что Андрей все время подслушивает его разговоры с матерью, да и взгреет по первое число! Нет, спросить надо было у кого-то еще. Жаль, конечно, что деревенские ребята никогда не говорили между собой о таких загадочных вещах. И о предстоящей взрослой жизни старались помалкивать. Их устраивало предсказуемое житье-бытье под присмотром родителей.

А вот Андрей был не прочь попытаться решительным образом изменить свою судьбу. В деревне ведь как обстоит дело: или ты командир, или тобой командуют. Андрею это не нравилось. Он не желал становиться командиром, но еще больше подчиненным. Папаша почему-то считал, что образованные могут вырваться из этого чертового круга. И Андрей ухватился за эту возможность. Ему хотелось стать свободным человеком. Вот почему он так рвался в Резервацию. И бороться с этим желанием он был не в состоянии. На что он надеялся? На что рассчитывал? Честно говоря, Андрей весьма смутно представлял, как изменится его жизнь, когда отправят его в Резервацию и наставники станут учить своей тайной мудрости. Конечно, было страшновато. Если бы папаша мог доходчиво объяснить, что это такое — образование! Но, надо полагать, что он и сам не слишком хорошо в этом разбирался. Поверил занятным выдумкам доморощенных сочинителей и повторял сплетни.

Непонятно, верил ли папаша этим неправдоподобным сказкам. Это что же получается, наговорят наставники ему разных разностей, он запомнит и станет мудрым? Так, что ли?

Андрей решил поговорить о Резервации со своим самым близким другом Евгением — сыном деревенского старосты. Если уж кто и знает правду о наставниках, так это он. Отец его наверняка встречался с ними на тайных переговорах. А человек он серьезный, умеет задавать нужные вопросы ради своей выгоды. Так что если было что рассказывать, и жизнь в Резервации действительно такая замечательная, староста своему сыну все давно уже сообщил и подучил как вести себя во время отбора. Не мог староста не подготовить сына к встрече с наставниками. В этом Андрей не сомневался.