Астронавты. Пленники Сумитры - [15]

Пронзительный звук вывел Тимура из ступора. Кира рядом с ним вздрогнула всем телом и полезла в карман куртки за трезвонящим телефоном. Руки ее тряслись. Полуосмысленным взглядом обвела всех.

В трубке забулькал женский голос.

– Да, мама, – послушно ответила Кира. – Хорошо, мама. – Помедлила, слушая голос. – Со мной все в порядке, мама.

Не слушая больше голос, она захлопнула крышку телефона и, не прощаясь, осторожно пошла обратно по бетонке, глядя себе под ноги и неуверенно покачиваясь.

Тимур с любопытством посмотрел на старика. Тот стоял хмурый, раздраженный, но молчал. Вслед за Кирой оба парня из седьмого повернулись и пошли – так же неуверенно, как будто им только что пришили ноги. Никто не попрощался.

Старик стоял и смотрел вслед ребятам, поджав тонкие губы. Конечно, никаких бумажек ему не сунешь. Он сам кого захочет, того и купит. Но вдруг он их пожалеет и пустит на свой корабль? Тимуру все равно, куда лететь, лишь бы Илью с тетей Эйлой увезти подальше отсюда. И Киру, и Орландо, и того рыжего. Нет, надо попробовать его упросить.

До Тимура вдруг дошло, что он стоит и что-то мычит, а старик за ним наблюдает с улыбочкой. Уж не рассуждал ли Тимур вслух сам с собой? Краска залила ему лицо. Он задрал подбородок – невероятного роста был этот старик – и заговорил погромче.

Просить было немыслимо стыдно и страшно. Тимур никогда в жизни ни о чем не просил. Нет, врет: просил, когда умирал отец. Тимур тогда умолял врачей, чтоб взяли у него кровь для переливания. И как он себя возненавидел тогда, потому что ему сказали, что у детей кровь не берут.

У дяди Ильи зато кровь тогда взяли. И у других астронавтов тоже. Тимуру потом сказали – целое ведро. Но ведра крови не хватило, и отец умер. Вот тогда дядя Илья и сказал Тимуру: «Мы теперь с тобой одной крови. Пошли к нам жить».

И вот теперь он просил второй раз в жизни, чтобы старик взял всех на свой корабль.

Старик слушал его, не перебивая. Время от времени он кивал и пристально смотрел на Тимура.

Тимур замолк и стоял, тяжело дыша и проклиная себя. Сейчас старик засмеется и скажет: «Нашли дурака!» И пойдет своей дорогой. И никого Тимур не спасет.

Старик помолчал и сказал только одно слово:

– Хорошо.

Тимур не поверил своим ушам.

– Я пойду скажу им? – сипло спросил он.

– Конечно, мальчик, – сказал старик. – Как тебя зовут? Да, Тимур. Ступай, Тимур. Пожалуй… да, пожалуй, я подвезу тебя. Сегодня в пустом городке опасно. И как только твои родители не боятся…

Он крепко взял Тимура под локоть и подтолкнул его к грузовичку. Тимур сделал шаг – и его замутило. Он ухватился за старика и замер, хватая ртом воздух.

Старик приподнял Тимура и посадил в кабину.

– Без маски… Так нельзя. Вот, – он полез в ящик под сиденьем и вытянул небольшую новенькую маску. – Надень-ка. А то мне от твоих родителей попадет…

Тимур послушно дал надеть на себя маску. Она дохнула антисептикой, каким-то лекарством.

Повинуясь знаку старика, он вдохнул. Голова закружилась сильнее.

Последнее, что заметил Тимур, – вороватый взгляд старика в сторону опустевшей дороги.

Тьма обволокла его и утащила на дно, в черноту.

Глава 5

На входе в атмосферу рука не спавшего двое суток Живых дрогнула на консоли.

Корабль дернулся и начал заваливаться вниз, набирая скорость. В экранах приближалась черная поверхность. По ней плясал гигантский луч корабельного прожектора, высвечивая коробочки модулей и ниточки заброшенных дорог.

– Да давай же, свинья такая! – рычала Бой-Баба на корабль, проклиная себя, гравитацию, консоль, компьютеры. Живых молча впился глазами в монитор, корректируя траекторию. Экран заполнил светящийся багровым кратер и пронесся так близко, что Бой-Баба машинально отшатнулась.

– Ты еще пригнись, – сквозь зубы сказал Живых, не отводя глаз от монитора.

Перед самой посадкой они сумели-таки выровнять корабль, но до полосы не дотянули. «Летучий голландец» завис над мертвой равниной, дрожа от напряжения.

– Сажаем, – просипела пересохшим горлом Бой-Баба.

Корабль задрожал сильнее.

– Да что за черт? – пальцы ее бегали по панели управления, глаза впились в экран. Двигатели натужно загудели.

– Я ничего не понимаю… – прошептал Живых. Потом: – Держи! Держи же!

– Чем держать, задницей? – огрызнулась она.

Корабль завис боком, так что оба они скользнули в удержавших их ремнях. Хорошо, что больных закрепили, подумала Бой-Баба. Пальцы Живых колотили, как по клавишам, по поверхности сенсорной консоли.

– Тут что-то… защитное поле, что ли… – он повернул к ней покрасневшее лицо. – Управление все вырубилось!

– Сама вижу. – Она еще пыталась переключиться на аварийку, но и аварийка сдохла. Корабль трясся и натужно гудел в паутине защитного поля.

– Во сволочи, – сквозь зубы проговорил он, – базу на защиту поставили, а никого не предупредили.

Лампы под потолком мигнули и погасли. Потухли экраны. Разноцветные пиктограммы консолей светились еще несколько мгновений.

– Ну че, молись, – успела сказать Бой-Баба. Все вокруг нее завертелось, загрохотало. Ее тряхнуло в ремнях, и больше она ничего не помнила.

Вокруг стояла тьма. Боли не было. Вот башка раскалывалась, но это хорошо – значит, еще на месте.