Астронавты. Пленники Сумитры - [11]

Ничего, для самой себя сойдет. Кому тут на нее смотреть?

– Ох, – проговорил Живых у нее за спиной.

Вспышка ослепила – и тут же погасла в бедной кислородом атмосфере Сумитры. Бой-Баба прикрыла глаз рукой, прищурилась, но все уже было кончено. Нет, не все. Вторая вспышка. Третья. Черным дождем обломки трех кораблей засыпали мертвый лес вокруг космодрома.

Последним вспыхнул и угас «Икар».

Они долго сидели молча. Бой-Баба держала руку на консоли. Живых поджал губы, не отводя глаз от экрана. Наконец он повернулся к клавиатуре и застучал по сенсорам, вводя новую траекторию. «Голландец» начал медленный разворот, готовясь к посадке на Киак.

* * *

На заброшенной базе, на темной стороне Киака, долго и бесполезно звенел сигнал переговорника. В центре управления стояла покрытая пылью тьма. Давно отключены были все системы, электростанция еле теплилась в аварийном режиме, и молчали нагнетатели – некому было на базе потреблять кислород.

Со скрежетом отъехал в сторону проржавевший люк. Размеренные многотонные шаги глухим эхом отдались в центре управления. Щелкнул выключатель, замерцали желтые лампы, и под купол зала взметнулась огромная угловатая тень. Сотрясая стены тяжким шагом, железная туша устремилась к узлу связи.

Но переговорник, трезвонивший чуть не десять минут, уже замолчал. Существо помедлило, затем развернулось и тяжело зашагало прочь.

Тень скользила за ним по ребристым панелям стен.

Щелкнул выключатель. Лампы потухли.

Дрогнул и поехал, задвигаясь, проржавевший люк.

На Сумитре, во влажной прохладе ночи, лысый старик с блестящими глазами положил замолчавший переговорник на перила террасы. С усилием приподнял сморщенное лицо и, прищурившись, смотрел сквозь пластик купола на сияющий вполнеба Киак, затмевающий близкие звезды. Постояв, старик повернулся, отпустил движением руки молчаливого робота и, ссутулившись, направился внутрь, бродить до утра по огромному дому и думать бессонные мысли.

Глава 4

– К ужину чтоб был! – раздался из комнаты голос приемного отца.

Тимур кивнул сам себе, выскользнул из модуля и крепко прикрыл за собой входную дверь. Подергал за ручку: да, захлопнулась.

Только после этого он закатил глаза и театрально вздохнул. Родители! Их трудно обмануть, но иногда приходится, хоть обманывать и противно. Для их же пользы.

Придерживая на плече сумочку, Тимур спустился по бетонным ступенькам в серый цементный дворик модуля. Улица была пуста. Ряды одинаковых площадок, обнесенных проволочными ограждениями, с бетонными коробками модулей внутри. Все окна отсвечивали темнотой, за решетками валялись забытые в панике вещи, калитки распахнуты, двери выбиты. Мародеры прошлой ночью времени не теряли.

Вдалеке, на низком горизонте, в сиреневой дымке вставало сияющее холодное солнце Сумитры. Тимур вдохнул чистый, обогащенный кислородом воздух под Куполом. Надо запомнить, как им дышится. Очень скоро дышать станет нечем… ядовитая зараза пропитает нищую атмосферу, и тогда им придется туго.

Родители, похоже, поверили, что он не понимает приближающейся опасности. Тимур усмехнулся, обводя взглядом улицу. Нет смысла их огорчать. Ну что бы было, если бы он тоже, как тетя Эйла, стал бы приставать к дяде Илье: ах, что с нами будет, ах, куда мы теперь? Тимур пожал плечами и потянул на себя калитку.

Конечно, страшно. Умирать в его возрасте… хотя умирают и помоложе его. Но умирать Тимур был не намерен, а если повезет, то и родителей постарается как-нибудь вытянуть из этой передряги. Да, передряги. Слово это он вычитал недавно в одной старой книге, и оно ему нравилось. Оно подходило. Для кого-то, может, это и катастрофа, а для него, Тимура Нагаева, – так, передряга.

Тимур сунул руки в карманы и вразвалочку, не спеша, пошел по улице. Нужно было обдумать разговор родителей. Значит, хозяин частного космодрома еще не улетел. Тимур про него слышал от дяди Вильсона, когда хозяин приходил однажды по делам в офис космодрома. Старик, лысый и, как дядя Вильсон про него потом рассказывал, страшно богатый. Конечно, богатый, если у него есть деньги на собственный звездолет. Так, может…

Тимур остановился, соображая. Может, он не улетел, потому что не умеет управлять кораблем? А дядя Илья умеет. Если старик богатый, то и корабль, наверное, большой. Может, даже Троянец. Тогда бы он всех забрал, кто остался. И не пришлось бы им умирать, задыхаясь от недостатка кислорода на брошенной планете.

Но тут же Тимур остановил себя. Частный космодром далеко, на пятидесятом километре. Пешком туда не дойти – только если кто-нибудь подвезет. Раньше можно было потихоньку залезть в комбинатовский транспортер – хотя шоферы, конечно, их гоняли. Ездить зайцем в проседающих под тяжестью руды грузовиках ему было не привыкать: Тимур с другими ребятами вечно болтались за Куполом, забирались даже в старый поселок, а от него до пятидесятого километра рукой подать. Тетя Эйла упала бы в обморок, если б узнала. Но знать ей об этом незачем.

А теперь комбинат встал, и грузовиков не будет. Разве что старик сам придет под Купол. А зачем ему это? Он небось сидит у себя в бункере – надеется и эпидемию переждать, и всех тут пережить. И вся планета ему достанется. Потому и не улетает.