Астронавт Джонс. Время для звезд - [43]

Пауза продолжалась недолго, какую-нибудь дюжину биений сердца, однако Максу она показалась нескончаемым испытанием. Затем наступил катарсис, и он услышал, как отвечает астронавигатору:

– Плоховато отражает, сэр. Это все липа, от начала до конца.

Произнеся эти слова, Макс удивился, зачем он это сделал. Он чувствовал, что одним ударом вдребезги разбил единственный в жизни шанс осуществить свою мечту. Но вместо ощущения непоправимой трагедии он внезапно почувствовал… облегчение.

Хендрикс положил трудовую книжку на стол.

– Хорошо, – сказал он. – Очень хорошо. Если бы вы дали какой-то иной ответ, я бы выкинул вас из своего центра управления. А теперь, не желаете ли рассказать мне об этом? Садитесь.

Макс сел и все ему рассказал. Он только опустил имя Сэма и некоторые детали, по которым можно было его вычислить. Естественно, доктор Хендрикс заметил пробелы в рассказе и спросил об этом напрямик.

– Я не скажу, сэр.

Хендрикс кивнул головой.

– Хорошо. И я хотел бы добавить, что не собираюсь делать попыток идентифицировать этого вашего… э-э-э… друга, если даже сверх всяких ожиданий он находится на этом корабле.

– Спасибо, сэр.

Последовало длительное молчание. В конце концов Хендрикс сказал:

– Сынок, что заставило тебя прибегнуть к такому нелепому жульничеству? Разве ты не понимал, что тебя все равно поймают?

Макс немного подумал.

– Пожалуй, я понимал, что так оно и произойдет, сэр, – рано или поздно. Но я хотел в космос, а других путей не оставалось. – Поскольку Хендрикс ничего не ответил, Макс продолжал. Теперь, когда было сброшено невыносимое бремя лжи, у Макса появилось желание объяснить и оправдать свои поступки. Кроме того, его несколько раздражало, что доктор Хендрикс почему-то не видел, что он, Макс, сделал то единственное, что мог сделать, – так, по крайней мере, казалось самому Максу. – А что бы вы сделали на моем месте, сэр?

– Я? Откуда я могу знать? Видимо, настоящий смысл вашего вопроса следующий: считаю ли я ваши поступки не только противозаконными, но и аморальными?

– Мм, пожалуй что, так, сэр.

– Дурно ли лгать, подделывать документы и давать взятки для достижения своей цели? Это хуже, чем дурно, это недостойно!

Доктор Хендрикс задумчиво пожевал губу и продолжил:

– Возможно, сказав это, я взял на душу грех фарисейства, тут мое упущение. Не думаю, что юный бродяга без гроша в кармане, каким, судя по вашему собственному рассказу, вы были, может позволить себе роскошь выбирать достойные пути. А что касается всего остального, то человеческая личность – очень сложная вещь, и я в таких делах не судья. Адмирал Нельсон был лжецом, развратником и человеком абсолютно недисциплинированным. Президент Абрахам Линкольн был человеком очень вульгарным, с неустойчивой психикой. Список можно продолжать до бесконечности. Нет, Джонс, я не собираюсь вас судить, вы должны сделать это сами. Ваши прегрешения против закона оценят власти, в чьей юрисдикции это находится. Меня же интересует только, обладаете ли вы теми способностями, которые нужны мне.

Тут Макс испытал новый шок. Он уже смирился с мыслью, что потерял последний шанс.

– Сэр?

– Не поймите меня неправильно. – Хендрикс постучал пальцами по фальшивой трудовой книжке. – Мне это не нравится. Мне это совершенно не нравится. Возможно, со временем вы поймете и искупите свою ошибку. Но в настоящее время мне крайне необходим еще один вахтенный офицер. Если вы сможете с этим справиться, я мог бы вас использовать в этом качестве. Кроме того, здесь есть еще и личный момент. Ваш дядя учил меня, я попытаюсь обучить вас.

– Я постараюсь справиться, сэр. Спасибо вам.

– Не нужно меня благодарить. В настоящий момент я даже не испытываю к вам особенно дружественных чувств. Не говорите об этом никому. Я попрошу капитана назначить собрание гильдии, и там он, мистер Саймс и я проголосуем по вашему вопросу. Мы сделаем вас учеником-стажером, что даст капитану возможность присвоить вам временное звание кадета торгового флота. На корабле формальности несколько отличаются от обычной процедуры, что вам, без сомнения, известно.

Максу ничего не было известно, хотя он и слышал, что в офицеры иногда попадают «через грузовой люк», но поразил его совсем другой момент.

– И мистер Саймс, сэр?

– Обязательно. Согласно этой процедуре, суждение о вас должны выносить все астронавигаторы, с которыми вы служите.

– Э-э-э… и это суждение должно быть единогласным?

– Да.

– В таком случае… знаете, сэр, об этом можно забыть. То есть я, конечно, очень благодарен вам за желание сделать… э-э-э… но… – Голос Макса затих.

По лицу доктора Хендрикса скользнула безрадостная улыбка.

– Может быть, вы позволите мне самому позаботиться об этом?

– Извините, сэр.

– Когда все будет организовано, я вас извещу. Или, раз уж вам так хочется, – «если и когда».

– Да, сэр. – Макс встал. – Сэр? Тут есть еще пара вещей, которых я не понимаю.

Хендрикс успел уже опять повернуться к своему столу.

– Что еще? – спросил он немного нетерпеливо.

– Вы не могли бы сказать мне – ну, просто чтобы удовлетворить мое любопытство, – на чем вы меня поймали?

– А, это… Без всякого сомнения, вы выдали себя нескольким людям. Судя по некоторым моментам, которые избегает упоминать Келли, он догадывается. Вот, например, однажды я слышал, как Ланди что-то сказал вам про киферовский «Риц» на Луне. По вашему, хотя и неопределенному, ответу было ясно, что в действительности вы не знаете, о какой забегаловке он говорит, – а любой астронавт обязательно знает это место – вход в него расположен прямо напротив восточного шлюза порта.