Астральное тело. Скоморох, или Начало Магии - [25]

— Так, — сказал Корщиков, — Блаватская попыталась опровергнуть цитату, которую она использовала в своей «Тайной Доктрине» с какого-то манускрипта о Таро — Священной книге Еноха. Если Вы не возражаете, то я зачитаю и саму цитату тоже! — обратился он ко мне.

— Обязательно зачитайте, — отозвался я, — мне это очень интересно!

— Итак, вот как звучит эта цитата:

«Есть лишь единый Закон, единый Принцип, единый Агент, единая Истина и единое слово. То, что вверху, по аналогии подобно тому, что внизу. Все, что есть — результат количества и равновесий. Ключ затаенных вещей, ключ святилища! Это есть Священное слово, дающее адепту возвышенный разум оккультизма и его тайн. Это есть квинтэссенция философий и верований; это есть Альфа и Омега; это есть Свет, Жизнь и Мудрость Вселенские… Древность этой книги теряется в ночи времен. Она индийского происхождения и восходит до эпохи несравненно более древней, чем время Моисея. Она написана на отдельных листах, которые раньше были сделаны из чистейшего золота и таинственных священных металлов… она символична, и ее сочетания обнимают все чудеса духа. Старея с бегом веков, она, тем не менее, сохранилась — благодаря невежеству любопытных — без изменений в том, что касается ее характера и ее основной символики в наиболее существенных частях».

Зачитав цитату, Корщиков продолжал молча перелистывать тетрадь.

— Ну, пока хватит, — сказал он, захлопнув тетрадь и отложив на подоконник.

— Честно говоря, — произнес я, — то ли мир сходит с ума, то ли еще что?! Но я все больше не распутываю, а наоборот, с каждым днем ввязываюсь крепче, ухожу во что-то такое — невероятное.

— То ли еще будет, Сережа, — хитро прищурился Корщиков.

— Давайте начистоту?! — предложил я. — Что меня ожидает?

— Вы забеспокоились об обратной дороге? — спросил Корщиков.

— Да нет… Хотя, все-таки, мне кажется, я имею право знать, куда я иду?!

— И не вернуться ли назад? — словно предложил от моего лица он.

— Ну, если хотите, пусть это прозвучит именно так, — согласился я.

— Тогда, — сказал Саша, — я вас должен сразу предупредить: обратной дороги — нет!

— Весьма крылатая фраза! — сказал я.

— Да, но здесь она как никогда уместна, — подытожил Саша.

— Ясно… — призадумался я, — и насколько это серьезно, я хотел сказать — опасно?

— Смертельно… Может быть, и смертельно, — немного смягчил он.

— Значит, степень опасности зависит от чего-то?

— Да, зависит.

— И вы мне можете сказать, от чего?

— Это не секрет… Ну, вот скажите: сможете ли вы выдержать ряд испытаний?

— Каких испытаний?

— Скажем, вам будут угрожать — смертью, избиением, тюрьмой, над вами будут издеваться, насмехаться. Вам не будут верить, будут вкрадываться в вашу душу, выискивать в ней слабые места и потом соблазнять женщинами, деньгами, горем, потерями — опустошать. Пресыщать радостями и тут же отбирать их… и еще многое и многое другое… Даже пьянство будет подавать вам руку дружбы, хмельной откровенности. И в любом из того, что я перечислил, вы вполне сможете утонуть навсегда, кануть в иллюзию!

— Я не отношусь к категории людей, которые берут время на обдумывание, — я согласен на любое из этих испытаний, — сказал я.

— Если бы вы решили обдумывать, то это значило бы, что это не ваш путь! — пояснил Саша.

— Это мой путь, я его выбираю!

— Хорошо… Но только учтите, что с такой же легкостью, с какой вы согласитесь пойти этим путем, вам не сойти с него. Вы сможете остановиться на каком-то этапе, чтобы потом снова продолжить свое движение, но не более того!

— Потом, это когда? — спросил я.

— В следующем рождении, — пояснил Корщиков.

— А как надолго эти испытания?

— Это может продолжаться неведомое количество времени.

— Отчего же так?

— Оттого что здесь отсчет идет не на количество, а на качество, сказал Корщиков, и он добавил. — А еще, мне хотелось бы сказать вам вот о чем: не ищите во мне единственного учителя! Все зависит от вас самих, все содержится в вас самих! Вся жизнь, весь мир — ваш великий учитель!.. Вот, возьмите, хотя бы и нарочно, для начала, и с сегодняшнего дня начните прислушиваться ко всему на свете, всматриваться во все на свете, и, поверьте, если вы научитесь — воспринимать и оценивать… Этого уже будет немало!..

— Ну, хорошо!.. Предположим, что я уже научился весьма совершенно воспринимать и оценивать, и что тогда?

— Научиться воспринимать и оценивать — это первый этап, за которым следует овладеть собственной реакцией и отношением к воспринятому и оцененному, но и этого мало! Третий этап — проявление реакции, вашего отношения вовне, в среду, можно сказать — обратная связь… Вот тут-то и подстерегают вас всевозможные испытания, о которых я уже упоминал…

— Господи, тогда как же несовершенен простой смертный, не умеющий даже воспринимать и оценивать, я не говорю уже о его реакции — она будет непредсказуемой! — ужаснулся я.

— Тут и зарыты все распри человечества, все его конфликты, — сказал Корщиков.

— Но надо полагать, что правильно оценивать и реагировать — это еще не все? — поинтересовался я.

— Да, и это еще не все! — подтвердил Саша, — но мне бы не хотелось, как говорится, забегать вперед, — сказал он, — всему свое время!