Астраханский край в годы революции и гражданской войны (1917–1919) - [4]

.

Росли цены. К лету 1915 года плата за аренду жилья повысилась в полтора раза и составляла от 15 до 32 рублей в зависимости от условий. При зарплате в 30–40 рублей в месяц это были очень существенные расценки[30]. Не хватало и рабочей силы. Только из Тишково на фронт ушло 110 человек – почти все мужчины призывного возраста[31].

Огромные потери понесли мобилизованные на прифронтовые работы калмыки. Каждый четвертый из них умер, а каждый второй заболел ревматизмом, пневмонией и иными простудными заболеваниями[32].

Сказать, что призывники испытывали большой патриотический восторг, нельзя.

В сентябре 1915 года в Астрахани прошли массовые беспорядки, устроенные мобилизованными, преимущественно жителями села. В ожидании отправки на фронт молодежь решила провести оставшиеся дни весело. По городу разошлись толпы, певшие песни и игравшие на гармонии. По ходу они интересовались у городовых, почему те собираются отсиживаться в тылу, а не идут на фронт.

На Банной улице[33] несколько десятков призывников решили разгромить дом терпимости, расположившийся в частном владении Бокова. Они преуспели, но полиция смогла остановить беспорядки и задержала несколько человек. Следующая вспышка насилия последовала на пристани, где призывник подрался с персом, торгующим виноградом. К персам имелось предубеждение, и толпа разнесла рынок. Дальше, разрастаясь поминутно, она перешла к немецким магазинам, принадлежавшим Шмидту, Рейнеке, Мейзеру и Фиту, торговавшим мукой, магазину платья Линде, магазину «Граммафон» на Никольской улице, магазину Зингера на Шоссейной улице[34], посудному магазину Шлейна и магазину платья Скопелетте. Порыв быстро охватил весь город. Громили магазины, независимо от национальности владельца. В беспорядках участвовали русские, татары и даже немцы. Пострадало кафе Шарлау, обувной магазин Фабрикантова, часовая лавка Шубова – всего 41 магазин на Пристани, ул. Никольской, Набережной Кутума, ул. Полицейской[35], ул. Б. Демидовской[36], ул. Московской[37], ул. Сапожниковской[38] и на Селенских Исадах. Погромы продолжались два дня. Было арестовано 126 человек, не считая десяти подростков[39].

Спустя полтора года события повторились.

27 января (9 февраля по новому стилю) 1917 года на Селениях толпа, состоявшая преимущественно из женщин, сбила замки со складов и захватила запасы муки. Мука быстро разошлась по населению. Полиция не решалась вмешиваться, поскольку толпа была весьма значительной.

Ни о каком спокойствии не было и речи. Население было наэлектризовано и крайне недовольно. При этом никакой политической агитации в Астрахани не велось.

Напротив, с началом войны политическая жизнь губернии замерла.

Партии Астраханской губернии

В социал-демократической среде доминировали меньшевики. Их лидерами были ссыльные Аствацатуров и Смирнов. Перед началом мировой войны они проявляли некоторую активность и даже выпускали газету «Астраханский край» ликвидаторской направленности. Вышло 19 номеров. Кроме того, на подпольном гектографе печатались листовки. Их тираж был невелик – 500–600 штук. Желатин и глицерин для гектографа активисты партии покупали в аптеках[40]. На V съезде РСДРП именно меньшевики представляли губернию. На выборах в Государственную думу астраханские социал-демократы вообще поддержали кадетов.

У меньшевиков все было хорошо, пока в город не сослали Сергея Шаумяна. Энергичный ленинец быстро сошелся с профсоюзным активистом Александром Трусовым и провел собрание партийных рабочих. Пришли рабочие с заводов Нобеля и Норен, селенских бондарных мастерских, трамвая, пароходства и портняжных мастерских. Собрание поддержало газету «Правда». Люди решили собирать деньги, чтобы выписывать ленинскую газету и распространять ее среди своих товарищей.

Меньшевики оказались вытеснены в чисто интеллигентскую среду – общество трезвости, Народный университет и союз потребителей.

С началом мирового конфликта социал-демократы уснули. Шаумяна выслали еще дальше. Трусов был арестован и отправлен в Самару. Меньшевики заняли ура-патриотические позиции и прекратили всякую оппозиционную работу. Столь же невыразительно обстояли дела у эсеров. Самым известным в их среде был Нифонт Долгополов. Долгополову был 61 год, он провел значительную часть жизни в ссылках, избирался депутатом I Госдумы. Врач по образованию, он не брал денег с бедных и даже сам покупал им лекарства. Это был известный человек. Долгополова знали Семашко, Горький, Короленко, Чехов. В Астрахани он оказался в результате очередной ссылки, но быстро заслужил уважение в местном обществе и даже был избран в городскую Думу.

Но листовок эсеры не выпускали, собраний не проводили и шли в фарватере тех же кадетов.

В целом политическая жизнь в городе замерла. Разве что руководитель местных монархистов Тиханович-Савицкий время от времени писал тайные жалобы, предлагая привлечь к ответственности того или иного начальника за недостаточное чувство верноподданности. Сразу после падения монархии, разобравшись с архивами МВД, журналисты начнут обнародовать эти письма. Одно из посланий, например, было отправлено 23 января 1917 года в адрес министра внутренних дел Протопопова и содержало предложение «привлечь по высшей мере наказания астраханского городского голову Кравченко и гласного Долгополова за оскорбление царицы»