Астарта (Господин де Фокас) - [50]
Один из них несет, обмотанный вокруг своей голой руки, словно пакет окровавленных ремней, целую связку внутренностей; он гогочет, украсив себе губы какими-то странными белокурыми усами, похожими на женские волосы… И вокруг раздаются гнусные шутки, оскорбительный хохот, — издеваются над его накладными усами. А над толпой на кончике пики качается голова, освистанная, оскорбленная, обруганная: это голова принцессы де Ламбаль, которую сентябристы завьют, причешут, напудрят, нарумянят перед тем как отнести ее к отелю Пентьевра и оттуда к башне Тампля под окна королевы.
Я очнулся, разбитый, негодующий, полный отвращения… Во мне есть что-то разлагающееся. Видения, которые меня привлекают, наводят на меня ужас.
Март 1899 г. — Притоны! Эталь заразил меня пристрастием к притонам; он возбудил во мне странное любопытство к проституткам и бродягам. Беспокойные глаза жуликов, глаза попрошайки, уличных проституток, — вся зверская и изощренная порочность существ, доведенных нищетой до самых примитивных проявлений, — все это манит меня и влечет.
Доходит до того, что я бегаю вечерами по бульварам, поглядывая за шатающимися профессионалками… низы проституции со своим запахом мускуса, алкоголя и жирной косметики, — возбуждают и привлекают меня. Хуже того… опьянившись угарным беспутством публичных балов, я испытываю какую-то истерическую потребность следовать за парочками по смрадным лестницам «меблирашек»… Я поглядывал в щелку, присутствовал при ссорах и торгах, долетавших сквозь перегородку, подслушивал звериные стоны и любовные восторги! О! шум спугнутых порывов! Иногда поцелуи переходили в драку, и тогда катались по полу в глухой борьбе, в жестокой схватке; голоса удушаемых женщин взывали о помощи; и скрипение сотрясавшихся постелей радовало меня менее, чем иные моменты зловещего молчания, наступавшего после стонов и рыданий. И затем — острое томление, быть может, совершившегося преступления, и судорожные объятия в ожидании нашествия полиции.
Обход, ужасный обход и отвод в префектуру, выхватывающий сутенеров и проституток прямо из кроватей и наполняющий такой спуганной беготней ночные притоны; сказать только, что я, герцог де Френез, проводил целые часы в ожидании и страхе этого!
О! мучительная тревога засад и драк, смятенные ночи в воровских притонах бульвара Орнано и Четырех дорог, — быть может, финальный удар ножа под конец… Да, я, конечно, на краю пропасти, — Эталю уже некуда вести меня дальше!
Проблеск
Бодлер.
24 марта 1899 г. — Эти стихи Мюссе, случайно попавшиеся мне на страницах, раскрытых машинально, — почему сегодня они вызвали на моих глазах слезы? И почему я, который уже, вероятно, не плакал двадцать лет подряд, — я, который даже в детстве не отличался чувствительностью, почему теперь, читая эти слова прощания, я волнуюсь мучительно и сладко?.. И почему я раскрыл эту книгу? Подобно моим современникам, я питаю глубочайшее презрение к Мюссе, а вот эти строки автора «Роллы» повергли мое сердце в море слез.
Это оттого, что я никогда не переживал такой острой скорби и такого самоотвержения возлюбленного, подчинившегося разлуке с покидающей его возлюбленной.
Я никогда не любил. Радости, доступные последнему ремесленнику, самому скромному чиновнику, мгновение, которое все пережили хотя бы раз в жизни благодаря любви, все это оставалось для меня всегда тайной. Я, — безумец, я — ненормальный, я был всегда во власти низменных инстинктов; все низкие стороны моего существа, возвеличенные воображением, превратили мою жизнь в ряд кошмаров. Я никогда не был чувствителен, никогда не обладал даром слез; я всегда старался заполнить свою внутреннюю пустоту жестоким и чудовищным. Похоть — это мое проклятие. Это она исказила мое зрение, развратила мое воображение, увеличила все безобразия и омрачила все красоты природы до того, что только отталкивающая сторона вещей и людей привлекала мое внимание и была для меня казнью за мою порочность.
Это пережиток Зла в небытии.
Я никогда не вдыхал аромата того голубого сентиментального цветка, который хранят в своем сердце модисточки и работницы в шестнадцать лет; мало того, из злости я всегда осмеивал, вышучивал этот аромат шестнадцати лет. У меня никогда не было друзей, никогда не было любовниц; я проводил ночь или содержал некоторое время профессионалок, которых всегда щедро оплачивал; они всегда чувствовали отвращение к моему дыханию, к моим губам — чувствовали, что я их не желал…
Они всегда были для меня лишь телом для опытов — даже не для удовольствия. Жадный к ощущениям и анализам, я смотрел на них, как на анатомические данные, и ни одна из них не подарила мне желанного трепета, ибо я старался уловить это ощущение, затерянное в глубине моей души; ведь не существует нарочитого наслаждения, — есть только бессознательные и здоровые радости; я испортил себе всю радость жизни, стараясь из нее что-то создать, вместо того чтобы жить, ибо поиски редких ощущений и ухищрения ведут фатально к разложению и небытию.
«Принцессы ласк и упоения» Жана Лоррена (1902) — составленный самим автором сборник его лучших фантастических рассказов и «жестоких сказок», рисующих волшебный мир, отравленный меланхолией, насилием и болезненным сладострастием.Ж. Лоррен (1855–1906) — поэт, писатель, самозваный денди, развратник, скандалист, эфироман и летописец Парижа «прекрасной эпохи» — был едва ли не самым одиозным французским декадентом. По словам фантаста, переводчика и исследователя декаданса Б. Стэблфорда, «никто другой таким непосредственным и роковым образом не воплотил в себе всю абсурдность и помпезность, все парадоксы и извращения декадентского стиля и образа жизни».
Выдающийся английский прозаик Джозеф Конрад (1857–1924) написал около тридцати книг о своих морских путешествиях и приключениях. Неоромантик, мастер психологической прозы, он по-своему пересоздал приключенческий жанр и оказал огромное влияние на литературу XX века. В числе его учеников — Хемингуэй, Фолкнер, Грэм Грин, Паустовский.Во второй том Сочинений вошли романы «Прыжок за борт» и «Конец рабства», а также лучшие морские повести и рассказы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Речь в этой истории пойдет о Джеке Мартине, одном из самых жизнерадостных и приятных джентльменов, который при всех своих достоинствах питал слабость к прекрасному полу и различного рода горячительным напиткам, будь то виски, эль или пунш. Джеку все это было нипочем. Он мог перепить любого и отправиться домой, даже не пошатываясь.И вот однажды возвращаясь поздно из гостей, наш герой забредает на пустырь со старыми, поломанными почтовыми каретами. Где ночью закипает жизнь и появляются откуда ни возьмись пассажиры, кондукторы, носильщики, а кареты вновь колесят как новые.
В пятый том вошли произведения «Вилла Рубейн» и «Остров Фарисеев».
Настоящим сборником Фрэнсиса Скотта Кея Фицджеральда открывается публикация наиболее полного собрания малой прозы писателя. Впервые все опубликованные самим Фицджеральдом рассказы и очерки представлены в строгом хронологическом порядке, начиная с первых школьных и университетских публикаций. Тексты публикуются в новых аутентичных переводах, во всей полноте отражающих блеск и изящество стиля классика американской литературы Фрэнсиса Скотта Кея Фицджеральда.