Асталисия Астал - [52]

— Ну, что у нас тут? — снова интересуется дядя, заглядывая уже в мою миску, где лежит парнэй (огурец, только чёрный), нарезанный полукруглыми дольками, а вслед отправляется и вийран (помидор ядерно-оранжевого цвета). — Ого! Как быстро и ловко нарезаешь! — дивится Гаршас и шустро стаскивает у меня половинку вийрана, за что и получает мой немного недовольный взгляд.

— Сейчас уже за стол садиться, так что нечего еду тянуть! — дроу громко хохочет, делясь добычей с дочерью, довольно хлопающей в ладоши и жмурящейся от наслаждения. — Шагура, вы закончили? — узнаю у хозяйки, ставя в бадью с водой, доску и нож, беря в руки ложку и масло для посоленного вскользь салата.

— Сейчас-сейчас, Асталисия, ты давай тоже заканчивай и садись, — усмехается домохозяйка, ставя на подставку казан с картошкой и мясом, источающий священный запах. — Вот и всё, Малия, достань ложки, — и девочка радостно залезает на стульчик, подставленный как раз для таких случаев.

— Вот, мама! — после того как все наконец уселись, мы заработали принесёнными ложками, жмурясь от наслаждения, ведь еда действительно получилась очень вкусной и сытной. Так и охота съесть ещё, а потом ещё и ещё. Что сделать, к домашней пище я не особенно привычна, а оттого даже такая малость прекрасна.

Вечер в семье Гаршаса постоянно проходит вот в такой лёгкой, тёплой, домашней атмосфере. Наверное, благодаря этому меня сюда так тянет. В кругу этих дроу хочется просто отдыхать, прикрыв глаза. Даже малые перепалки между ними не были чем-то страшным. Наоборот, наблюдать за тем, как любой из них обижается на пустяк, достаточно забавно и даже мило в какие-то моменты. Хорошие они, пусть Гаршас иногда и бывает довольно устрашающим, в особенности, когда берёт в руки свои клинки и идёт крошить противников. Вот тогда становится вправду страшно, и невольно вспоминаются рассказы о кровожадности и жестокости данной расы. Хотя не потрясающе, я тоже бываю очень страшной, если покуситься на моё — обычным синяком навряд ли отделаешься, даже при всём желании.

— Большое спасибо за вечер, — благодарю заботливую семью, что проживает в четырёх домах от меня на противоположной стороне улицы. — Спокойной ночи.

— Пока-пока! — машет ручкой малышка, улыбаясь и обнимая за шею отца, вышедшего на порог дома, чтобы проводить меня. Быстро спускаюсь по ступенькам и машу рукой напоследок, разворачиваюсь в сторону собственного дома.

Пройдя до угла следующего дома, вздыхаю и поднимаю глаза к небу, усеянному звёздами. Как же тихо и спокойно, почаще бы так. Вновь в голове играет музыка, и я бодро топаю в сторону хижины, подпевая на некоторых аккордах. Она играет долго, пока не дохожу до нужного мне дома и не останавливаюсь, осматривая своё нынешнее место жительства. Ветхая лачужка, сломанная беспощадной погодой. Казалось, любой бриз, заплутавший на пустоши, может разнести щепки от неё по миру в дань непоколебимой воле и желанию выстоять сверх отпущенному времени. И всё же этот домик не настолько опасный для проживания, даже если с виду кажется вот такой вот покосившейся развалюхой. Если стукнуть по брёвнам, то можно услышать гулкий звук сухого доброкачественного дерева, пусть и почерневшего от времени. Ступеньки не прогибаются под тяжестью веса, издавая скрипучие звуки, как будто где-то поблизости пищит настырная мышь. Их тут также не водится. Да и дверь, продолжавшая стоять на чуть поржавевших петлях, открывается просто, стоило мне ещё в первый день смазать их вязким маслом и чуть подкрутить болты. Единственное — ставни пришлось снять, потому как они уже сыпались на глазах, а стёкла просто вымыты до скрипучей чистоты, от которой сводит зубы. Проблема была с щелями, всё же жили тут издавна, но и это решилось всего за пару часов тщательной работы с раствором, напоминающим солёное тесто. Крышу менять не пришлось, как и дымоход, которые были просто в замечательном состоянии. А вообще, ветер не гуляет — и то хорошо.

Захожу в домик, чуть топчусь на одном месте, прохожу дальше, включая свет. Комнатка маленькая, совмещает в себе кухню и гостиную, где традиционно и принимаю гостей. Посреди стоит мощный стол из качественной породы тёмно-коричневого, практически чёрного, дерева, что растёт на окраине «пустоши». Раньше его окружали достаточно массивные лавочки, с которыми практически ничего нельзя было сделать: ни сдвинуть, ни просто прибрать. Потом они отправились на улицу, где и используются по назначению, придуманном для них — сушатся травки или какие-нибудь изделия, которые не повесишь. Вместо скамеек стоят стулья, в количестве шести штук: два по бокам с широких сторон и другие напротив друг друга. Все изготовлены вручную на заказ местным резчиком по бревну, достаточно лёгкие, чтобы их можно было переносить; устойчивые, чтобы не свалиться; крепкие, дабы не сломались. После того, как мне их принесли, сделала мягкие снимающиеся чехлы, их, случись что, можно постирать, а то и совсем поменять на новые. С правой стороны стоят шкафы с домашней утварью, а ещё стол для нарезки овощей или мяса, там же размещается полочка для сушки посуды, подставка для ножей, крюк для полотенец и досок под нарезку ингредиентов. На местной «плите» стоит две кастрюли и чайник, поставленный разогреваться. Любимая чашка тут же, чтобы можно было быстро достать.