Ассирийская держава. От города-государства — к империи - [46]
Судя по корреспонденции Набу-шуму-иддины, практически каждый день из разных областей-провинций в центр поступало от нескольких десятков до нескольких сотен лошадей на разные нужды (в кавалерию, под колесничную запряжку и т.д.).
Территория Урарту и прилежащих областей являлась одной из главных целей походов ассирийских царей-военачальников. Ведь здесь обитали племена, разводившие табуны лошадей. Область Суби (восточное побережье озера Урмия) являлась одним из таких мест.
Кстати, именно применение кавалерии позволило Саргону II нанести решающее поражение урартскому царю Русе в 714 г.
Первые конные подразделения Ассирии — всадники-копейщики и всадники-лучники — появились в IX веке до н.э., в правление Тукульти-Нинурты II, или чуть ранее. По крайней мере, судя по рельефам на Балаватских воротах, уже в середине IX веке до н.э. в сражении вкупе с колесницами действуют конные пары, очевидно, представлявшие собой вспомогательный род войск (поддержка колесниц, преследование разбитого противника и т.д.). Каждая такая пара верховых воинов состояла из копьеносца и лучника, первый держал при этом повод и своего коня, и коня стрелка. Таким образом, кавалерийская команда строилась подобно колесничной: возница преобразился в копейщика со щитом, защищавшего лучника и управлявшего своим конём и конём напарника; что до лучника, то он лишь пересел с колесницы на лошадь. Упряжь при этом сохранилась колесничная. Поэтому исследователи видят в такой кавалерийской паре переходный этап развития от колесницы к всаднику. В ряде случаев задний седок спешивался и выступал в качестве пехотинца.
Эти первоначальные всадники используют ещё довольно неуклюжую и неудобную посадку «как на осле». Неудобна она как для самого верхового, так и для коня. Отмечено, что всадник в этом случае соскальзывает на круп во время галопа и держаться ему, собственно, не за что, поскольку ноги всё время уходят назад. Испытывает трудности и само животное, ведь при таком способе центр тяжести коня находится по линии от основания шеи к копытам передних конечностей.
Однако кавалерийское дело не стояло на месте и уже с самого начала, с IX века до н.э., набирало темпы развития. Вторая половина VIII — первая четверть VII века ознаменованы рядом продуктивных новшеств в кавалерийском деле. Уздечка стала более плотно прилегать к голове лошади, чаще стали использоваться кожаные ошейники, служившие в роли защитного вооружения верхового коня, для управления животным всадники стали использовать тяжёлые кисти-наузы, с помощью которых повод фиксировался на шее лошади, чтобы освободить руки для стрельбы>{123}.
В целом при Тиглатпаласаре III кавалерия окончательно оформляется в самостоятельный род войск. Сначала она всё ещё нуждалась в поддержке легкой пехоты, но довольно быстро обретает полную самостоятельность. В данный период меняется посадка конника, он может уже сам управлять животным и сражаться на нём, зачастую всадник вооружён даже и копьём и луком одновременно. Кавалеристы действовали врассыпную и в сомкнутом строю.
Можно задаться вопросом, а могла ли ассирийская конница взрезать защиту первых рядов пехоты противника? Чтобы ответить на него, посмотрим на свидетельства — рельефы и письменные источники.
Согласно некоторым рельефам, кавалеристы вооружены копьём около 2 метров в длину, конники длинным копьём поражают поверженных вражеских воинов. Однако на тот момент у ассирийских кавалеристов не было ни стремян, ни сёдел, что ставило под сомнение эффективность фронтальной кавалерийской атаки.
Впрочем, обратимся к найденным археологами наконечникам копий. Они делятся условно на две группы: более крупные — 25–30 см длиной, и поминиатюрней — 13–17-сантиметровые>{124}. Вероятно, такая картина является отражением использования кавалерией (а также пехотой) как ударного (в ближнем бою) копья, так и метательного (наподобие дротика). Если обратимся к античным аналогам, то мы увидим, что всадники в армии Александра Македонского, также не имевшие ни стремян, ни полноценного седла, своё длинное кавалерийское копьё ксистон «не держали наперевес, подобно средневековому рыцарскому копью-лэнсу, а кололи им в незащищённое лицо вражеского всадника и в голову лошади»>{125}.
Преждевременно пока говорить и о рубящем оружии, необходимом кавалеристу в ближнем бою. Находки ассирийских мечей редки и ненамного превышают кинжалы, составляя в длину порядка 35–45 см. Рельефы хоть и указывают, что многие экземпляры были явно не маленькими, но об использовании мечей кавалерией тоже молчат. Надо полагать, технические параметры ещё не позволяли эффективно прорубать мечом сверху вражеские доспехи.
Итак, судя по всему, ассирийскую конницу тяжёлой не назовёшь. Да и была ли необходимость в тяжёлой коннице? Ведь такого явления, как классическая античная фаланга на Востоке, не было. Ближневосточные войска того времени были экипированы легче гоплитов, и у дисциплинированной ассирийской конницы (элитных гвардейских подразделений) была определённая возможность проломить передовые ряды противника. Возможно, в каких-то случаях во время битв действительно имели место таранные копейные удары, но это происходило отнюдь не часто. Ассирийские кавалеристы не таранили фронт противника длинными копьями, но им было по силам «взрезать» его: стремительно приблизиться на минимальное расстояние (при этом стреляя из лука во вражеские ряды и застрельщиков), а затем метнуть дротики или применить длинные копья. Такие действия могли пробить брешь, в которую затем была возможность вгрызться. Собственно, и на рельефах часто можно увидеть ассирийских всадников с небольшим копьём и луком со стрелами за спиной. Скорее всего, ассирийская кавалерия в большинстве случаев обрушивалась не на фронт, а на фланги противника. Можно предположить, что, прорвав защиту и при этом израсходовав метательное оружие, всадники затем спешивались и пускали в ход свои мечи.
