Ассасины - [11]

Дед учил, что они должны применяться только в крайнем случае, когда уже нет выхода. Хотя бы потому, что даже после тренировки человек становится на какое-то время вялым. Правда, это не относилось к самому Вощате. Несмотря на преклонные годы старик казался выкованным из железа. Конечно, после долгой ходьбы он уставал, но когда дело доходило до учебных боев, Ярилке приходилось туго. Вот и сегодня мальчик совершенно не сомневался, что Вощата притворялся, когда сказал, что умаялся. Видимо, дед решил пораньше сесть на своего любимого конька – отработку ударов Перуна.

Ярилко ударил. Его кулак даже не коснулся досок, а массивный щит качнулся.

–  Слабо! – сказал негодующе Вощата. – Очень слабо! О чем ты думаешь?! Представь, что перед тобой враг, который готов тебя убить. Действуй на опережение! Собери всю силу! Бей!

На этот раз щит отлетел почти до ствола, даже доски жалобно заскрипели.

–  Хорошо… но все равно плохо! – Вощата отодвинул внука в сторону. – Смотри!

Мальчик даже не понял, бил дед или нет. Кулак Вощаты двигался с немыслимой скоростью. Щит подлетел вверх, ударился о ветку и оборвался.

–  Теперь понял? – спросил довольный Вощата.

–  Понял, – с сомнением ответил Ярилко.

Они снова подвязали щит, и мальчик приготовился продолжить тренировку. Конечно, мальчиком его можно было назвать с большой натяжкой. Ярилке исполнилось четырнадцать лет и выглядел он как юный гридень: статная мускулистая фигура, широкие плечи, сильные ноги и пристальный немигающий взгляд голубых глаз, которые временами (когда Ярилку сильно сердили) становились похожими на лед. Но его пока не приняли в настоящие воины, поэтому место парню было среди малышни и женщин.

Хорошо, он все время бродит с дедом по лесам, иначе не избежать ему насмешек и подзатыльников со стороны не только взрослых мужей, но и женщин, – унижать гридней и делать им больно перед посвящением в вои было у русов древним обычаем. Будущий добытчик и защитник должен быть терпеливым и выносливым.

–  Представь, что ты сам Перун, – сказал Вощата, глядя прямо в глаза внуку с жесткой требовательностью. – Представь! И бей! На этот раз – насмерть. Вот в эту точку. – Он показал.

Внутри у Ярилки словно все перевернулось. Или дед добавил ему энергии, или в него и впрямь вселился дух Перуна, но когда все свершилось, даже Вощата оторопел – щит раскололся и рассыпался на мелкие дощечки! И на это раз Ярилко совершенно не почувствовал слабости, будто не выплеснул из себя все, что только можно было. Мальчик перевел дух и с удивлением посмотрел на обломки щита.

–  Да, теперь ты готов, – с какой-то тоской молвил старик. – Такой удар был только у твоего отца…

* * *

Долгожданный момент посвящения в вои наступил для Ярилки во время летнего солнцестояния – на праздник Купалы[26]. В этот день красавица Солнце выезжает на колеснице навстречу своему супругу Месяцу. В купальскую ночь никто в городище не спал; поднявшись на холмы, люди караулили встречу солнца с месяцем. Возле реки всю ночь водили хороводы, разжигали костры и прыгали через них, дабы священный огонь очистил человека от всякой порчи, жгли сорочки больных – уничтожали болезни, умывались росой, чтобы хворь не приставала. Было занятие и у детей. С крутого берега они катали колеса, что знаменовало поворот солнца на зиму. А еще на кострах сжигали чучела Ярилы[27], Купалы и Мары.

С наступлением рассвета, сбросив рубахи, русы бросились в воду, чтобы смыть с души и тела все плохое. По рассказам старших, Ярилко знал, что в ночь на Купалу совершаются разные чудеса, расцветают обычно скрытые от людских взоров растения – папоротники и разрыв-трава. А всякая нечистая сила на Купалу крадет с небес звезды, месяц и гуляет, что есть сил.

На этот раз праздничная ночь для Ярилки не задалась. Он с огромным нетерпением ждал следующего дня. Ему и нескольким его сверстникам предстояло нелегкое, но почетное испытание. Оно должно было проходить в святилище Мокоши[28]. Вместо того чтобы беззаботно веселиться, Ярилко терпеливо готовил себя к обряду под руководством деда.

Они молча сидели друг против друга прямо на полу и, казалось, не дышали. Зачем это было нужно, Вощата не говорил.

Онлишь объяснил, что Ярилко должен мысленно отправиться в чертоги Перуна и, если сильно повезет, испросить его о своей дальнейшей судьбе.

Но попасть в заоблачные выси посредством мысли мальчику не удалось, да и Перун, наверное, был сильно занят и не счел нужным даже показаться Ярилке. Поэтому парень считал, что ночь провел впустую. Конечно, ближе к утру Ярилко сходил на берег и несколько раз прыгнул через костер, а затем долго плавал в реке, но все его мысли находились в Священной роще, где жрицы Мокоши готовились к ежегодному ритуалу.

Их было семеро – все одетые в новые полотняные рубахи с вышивкой черными и красными нитками. Среди них находился и главный соперник Ярилки, сын вождя племени – Всегорд. Он был выше и крупнее сверстников. Силой они с Ярилкой мерялись уже не раз, в том числе и в драках, но Вощата сурово наказал внуку: ни в коем случае не показывай Всегорду все свое умение и всю мощь.

–  В глазах врага лучше казаться слабосильным, – поучал дед. – Тем неожиданней для него будет твой ответ. Конечно, Всегорд тебе не враг, но он сын вождя, и Рогволд мыслит поставить его на свое место. Поэтому будет защищать сына всеми средствами.