Аспект дьявола - [21]

Бихари прищурился и покачал головой.

– Что, черт возьми, ты несешь?

– Как я понял, Джек Потрошитель – твой идейный вдохновитель, да?

Бихари посмотрел на него в полном недоумении.

– Я не знаю, о чем ты говоришь.

И снова Смолак увидел, что цыгану абсолютно все равно, верят ему или нет. Он вздохнул и вернулся за стол.

– Хорошо, давай поговорим прямо: почему ты убил Марию Леманн, Тобар? Давай покончим с этим быстро. Ты ведь не горишь желанием продолжить неприятное общение с этими молодчиками в полицейской форме? Они далеко не ушли, ждут своей минуты в коридоре. Зачем тебе это? Просто сознайся мне, что ты ее убил, расскажи, почему ты ее убил и почему ты убил всех остальных женщин. Может быть, удастся признать тебя сумасшедшим, и тебя отправят в лечебницу. Это лучше, чем виселица.

Бихари взглянул на Смолака. В его пустых глазах читалось: «Повесьте меня. Я хочу, чтобы вы меня повесили».

– Ты что, правда хочешь, чтобы тебя повесили? – ужаснулся Смолак. – Но почему?

– Потому что я не могу с этим жить. Я хочу освободиться от этого. Я хочу, чтобы наступила тьма, ничто, вместо этих картинок в моей голове, которые возникают снова и снова.

– Понимаю, – кивнул детектив, хотя на самом деле он ничего не понял. – Должно быть, это не просто – творить кошмары своими руками. Послушай, расскажи мне все с самого начала. Может быть, это поможет тебе.

– А что я могу тебе рассказать? Я не убивал ее. Я не убивал эту женщину, и вообще никого не убивал. Убийство я бы еще смог пережить, – цыган засмеялся, но в этом смехе звучала горечь, – но я не могу жить с тем, что я пережил. Он владеет мной, и я знаю, что он придет за мной однажды. И если это… – Тобар кивнул на стеклянную бусину в руке Смолака, – если это принадлежит ему, то он придет за ней. А так как ты нашел ее, он придет и за тобой тоже.

– Кто, Тобар? Кто придет? О ком ты говоришь?

В этот момент Смолак увидел нечто, чего никогда раньше не видел: Тобар Бихари начал плакать.

– Я видел его. Я видел его, и он видел меня. Он заставил меня смотреть.

– Кто, Тобар? Кто?

– Бэнг. Это был Бэнг. Бэнг убил ее и заставил меня смотреть, что он делает с ее телом.

– Кто такой Бэнг, Тобар? Он из вашей банды? Он твой подельник? Ты с ним совершил эту кражу со взломом?

Бихари покачал головой.

– Бэнг не человек. Разве это не понятно? Бэнг – так в моем народе называют самого страшного из темных демонов. Бэнг – это цыганское имя дьявола.

Смолак выдержал паузу, ему надо было подумать над тем, что сказал Бихари. «Цыган сошел с ума, – резюмировал он. – Дьявол совершил злодеяние в Прагер Кляйнзейте, но этот дьявол был частью Бихари, и ему не хватает сил признать, что это он сам». Про себя он разразился проклятиями: убийц-сумасшедших обрабатывать сложнее всего. Придется подготовить огромное количество документов: психиатрические заключения, противоречивые мнения экспертов о вменяемости, бумаги по статистическому учету…

Было бы гораздо проще, если бы ему удалось выбить чистосердечное признание.

– Ты говоришь, что видел, как кто-то убил Марию Леманн? – Смолак положив маленькую стеклянную бусину на стол перед собой. – То есть ты был там, но ты не убивал ее? Просто сидел и смотрел, как некто убивает и расчленяет женщину?

Тобар Бихари, накрепко привязанный к своему стулу, во все глаза уставился на Смолака, его зрачки расширились от ужаса. Казалось, он видел кого-то еще, и этот кто-то делает ему знаки.

– Это был Бэнг! – закричал он. – Я видел, как Бэнг проделывал все это с ней! Это был Бэнг, он заставил меня смотреть! – Тело его сотрясала дрожь.

Смолак знал, что Тобар Бихари не врет.

– Хорошо, Тобар, – тихо сказал он. – Почему бы тебе не рассказать мне всю историю с самого начала? Чистую правду, все, что ты делал и видел. Начни с самого начала и ничего не пропусти.

12

Профессор Романек был в своем репертуаре: каждому пациенту он дал прозвище, которое использовал для заголовка истории болезни. Первой из «дьявольской шестерки», с кем предстояло познакомиться Виктору, стала Вегетарианка.

Комната, в которой обитала Хедвика Валентова, была именно такой, как описывал ее Платнер: она больше напоминала гостиничный номер, чем больничную палату. На стенах в гостиной висели спокойные пейзажи; удобное кресло, диван и журнальный столик. Виктор обратил внимание на бюро у окна: красивая вещица, но ни бумаги, ни письменных принадлежностей он не заметил. На окне – крепкие решетки, но вид открывался умиротворяющий: среди деревьев вдали просматривалась типичная для среднечешской равнины деревня. Спальня была в другой комнате, и, конечно же, имелась ванная.

Присмотревшись внимательнее, Виктор заметил, что картины были приклеены к стенам, а не висели на них, а каждый предмет мебели накрепко привинчен болтами к полу. Даже оконное стекло было усилено мелкой стальной сеткой, чтобы не разбилось вдребезги при ударе. Ни малейшего шанса сделать орудие для того, чтобы нанести увечья персоналу.

В этом интерьере обитательница палаты выглядела более чем странно. Внешне безумие может никак не проявлять себя, и не существует такого понятия, как «типичный сумасшедший». Но Виктор был поражен, насколько Хедвика Валентова не производила впечатление умалишенной.