Аспект дьявола - [20]

Смолак уже не раз арестовывал Бихари. И каждый раз, виновен он или нет, Тобар вел себя так же дерзко, и никакие методы допросов не могли сбить с него эту спесь.

У Смолака не было сомнений, что цыган лжив и коварен; тем не менее он отдавал должное стойкости Бихари. Там, где другие видели только лукавство, Смолак видел острый ум. По его мнению, если бы Бихари довелось пожить жизнью, свободной от угнетения и предрассудков, свободной от ужасающей нищеты, которая выпала на его долю, он мог бы стать стоящим человеком.

Но сегодня Тобар Бихари вел себя по-другому. Его обычная уверенность куда-то испарилась. И дело тут не в том, что над ним поработали полицейские, и даже не в том, что за преступление, которое ему вменялось, наказание было одно – виселица.

Нет, что-то другое сломило волю цыгана.

– Дальше сам разберусь… – Смолак кивнул на дверь, и полицейские, забрав свои кители, вышли.

– У тебя проблемы, Тобар, – сказал Смолак, оставшись наедине с задержанным. – И они совсем не такие, как раньше. Ты же понимаешь, о чем я, да?

Бихари сверкнул на детектива темными глазами. В его взгляде читалось что-то похожее на доверие.

– Я все знаю о своих проблемах, начальник. И я, конечно же, знаю, что я влип. Но я влип не потому, что сижу здесь, есть вещи и пострашнее.

– Что ты имеешь в виду?

– Вам не понять, – с горечью мотнул головой цыган. – Вы не видели…

– Не видел что?

– Не могу сказать, – Бихари нахмурился. – А где Цора? Вы позволили ей уйти?

– Она у нас, – ответил Смолак. Женщину, которая была с Тобаром в момент задержания и которая подставила подножку полицейскому, звали Цора Мирга. – К ней тоже есть пара вопросов.

– Она тут ни при чем. Она ничего не знает.

– Тогда ей нечего бояться, Тобар, поговорим и отпустим ее с миром.

Как и Бихари, Цора Мирга была цыганкой. Разглядев женщину при ярком свете в участке, Смолак был поражен ее роковой красотой. На ней было тесно облегающее фигуру темно-синее платье, и внешность ее не мог исказить даже такой изъян, как уродливый ортопедический ботинок на левой ноге.

– Но, видишь ли, она чинила препятствия твоему аресту, – добавил детектив.

– Она калека. Почему бы вам не оставить ее в покое?

– А что у нее с ногой?

– Ее беременная мать случайно перешагнула через могилу. Из-за этого дочь родилась косолапой.

– Это суеверие, Тобар.

– Это то, во что верят люди. – Цыган странно и горько усмехнулся. – Они также верят, что дьявол не тронет Цору из-за ее косолапости. А если он попытается идти по ее следам, то ему не удастся определить, в каком направлении она пошла.

– Прекрасно, но меня интересуют твои следы. По ним мы и вышли на тебя. – Смолак посмотрел на допрашиваемого долгим взглядом. – Зачем ты это сделал, Тобар?

– Что сделал? Я ничего не делал, но вы мне никогда не поверите. – Сказано это было без тени враждебности, спокойным, ровным тоном.

Смолак вздохнул.

– Ладно, Тобар, я понимаю, что ты не убивал ее, убийства не по твоей части, кому, как не мне, это знать. Но вдруг она помешала тебе, когда ты вломился в ее квартиру, намереваясь что-нибудь украсть? Могу предположить, что ты потерял контроль над собой, а дальше все развивалось не по плохому, а по худшему сценарию. Она начала кричать или даже попыталась удержать тебя, пока не прибудет помощь. В такой ситуации все может случиться. Кровь ударяет в голову, ты пытаешься заставить ее замолчать, она кричит, ты не рассчитываешь силу удара, и все, она мертва. Не успел ты опомниться, как простая кража со взломом превращается в убийство. Ну или в непредумышленное убийство. Вот это я могу понять. Издержки твоих занятий, можно и так сказать. – Смолак заиграл желваками. – Но то, что ты сделал с этой женщиной, понять невозможно. Не могу поверить, что ты убил ее, как корову на бойне, а затем погрузил руки в ее живот и вытащил внутренности. Это выше моего понимания.

– Я этого не делал. – Голос Бихари был по-прежнему ровным. Он зажмурил глаза, как будто пытался спрятаться от чего-то. – Не делал.

Смолак и раньше слышал, как Бихари отрицает свою причастность к тому или иному преступлению. Но сейчас он совершенно точно мог сказать, что цыгану наплевать, поверят ему или нет. И это очень беспокоило Смолака. Тут определенно что-то не сходилось.

– Ты узнаешь это? – спросил он, положив на стол маленькую стеклянную бусину, которую нашел на месте преступления. Цыган напряг зрение, чтобы разглядеть ее.

– Что это?

Смолак взял бусину со стола и подошел к задержанному. Он держал ее, перекатывая кончиками пальцев, перед самым лицом Бихари.

– Я никогда раньше этого не видел, – голос цыгана не дрогнул.

– Ты обронил это на месте преступления. Никто не обратил внимания. Я тоже чуть было не упустил из виду, но мне повезло. Могу поспорить, что во время обыска среди твоих вещей мы найдем подобные. Даже одна крошечная стеклянная бусина, такая же, как эта, будет достаточным доказательством, чтобы повесить тебя.

– Вы все равно меня повесите, – сухо ответил цыган.

– Чем тебя так вдохновил лондонский потрошитель, Тобар? На кой черт венгерскому цыгану в Чехословакии знать об убийствах в Англии пятидесятилетней давности?!