Аспект дьявола - [17]

– Это непростой разговор, учитывая, что мы с вами едва знакомы, – сказал наконец профессор. – Но я бы настоятельно рекомендовал вам избегать любых политических дискуссий с доктором Платнером. Я давно знаю Ганса, и мы долго оставались близкими друзьями. Не сомневаюсь, что он хороший человек, но он, как и многие другие богемские немцы, был огорчен проведением земельной реформы и ее последствиями. Результаты недавних выборов беспокоят меня – как бы мы не были охвачены тем же безумием, что охватило наших соседей. Иногда я думаю о том, что маленький австрийский капрал мог бы присоединиться к нам в качестве пациента номер семь.

– Вы думаете, нацисты в самом деле представляют угрозу для Чехословакии?

– Я думаю, что они представляют угрозу для всех, а мы ближе всего географически. Наш философ, Президент Освободитель[8], с самого начала очень четко осознавал, какая опасность исходит от Гитлера. – Романек достал портсигар и предложил сигарету Виктору, тот взял одну. – Судето-немецкая партия – это просто нацисты в одежде данного региона. Энтузиазм доктора Платнера по поводу этой партии – проблема для меня. Я думаю, что будет лучше, если политика останется за пределами замка.

– Извините, профессор Романек, я не собирался обсуждать политику…

– О, не волнуйтесь, дорогой мальчик, – тучи миновали, лицо Романека прояснилось. – Знаю, что не собирались. И я не стал бы ничего говорить, но в эти трудные и странные времена невысказанное может представлять опасность. И поверьте, я искренен, когда говорю, что дорожу дружбой с доктором Платнером. Но мне как специалисту по болезням души трудно не поставить диагноз, когда я вижу заболевание как в его коллективной форме, так и в единичных случаях. Прошу прощения, если смутил вас своей откровенностью.

– Вовсе нет, профессор.

– Надеюсь, что нет. Вы представляетесь мне человеком, который осознает всю сложность положения нашей новой маленькой республики.

Виктор кивнул. Он знал, что не стоит тянуть за края одеяло недавно сотканной идентичности Чехословакии. Судетские немцы, как доктор Платнер и его заместитель Кракл, с их кичливой любовью ко всему германскому, панслависты, пылкие чехословацкие националисты, польские сепаратисты из Силезии, да даже Альфонс Муха[9] с его роскошно выписанными сюжетами и мифами о славянской чистоте, – ему было сложно представить, что они готовы побрататься.

Романек раздосадовано покачал головой:

– Ах, доктор Косарек, простите паранойю старика.

Он нажал кнопку звонка на столе, и через несколько секунд дверь позади Виктора открылась. Он обернулся и увидел высокую стройную женщину. На ней был строгий черный костюм, под пиджаком – бледноголубая блузка. Темноволосая красавица с первого взгляда поразила Виктора.

Романек улыбнулся.

– Мисс Блохова, это доктор Виктор Косарек. Доктор Косарек, это мисс Блохова, наш главный администратор.

Виктор встал и пожал женщине руку. Ее рука была хрупкой и мягкой в его ладони; улыбка – скорее дежурной. Полнота ее губ была подчеркнута малиновой помадой. Умные карие глаза и роскошные чернильно-черные волосы. Женщина была невероятно привлекательна, но помимо возникшего влечения у Виктора возникло смутное чувство, что они уже встречались раньше.

– Вы ученик моего отца, – словно прочитав его мысли, сказала она.

– Вы дочь Джозепа Блоха? – озадаченно уточнил Виктор.

– Да, я Юдита Блохова. – Она еще раз улыбнулась, теперь более приветливо.

– Ваш отец был для меня источником вдохновения: он оказал на меня столь же большое влияние, как и доктор Юнг, – восторженно проговорил Виктор. – Я знал, что у профессора Блоха есть дочь, вы, кстати, на него очень похожи, но думал, что вы еще учитесь.

Ее умный взгляд вдруг потух, улыбка растаяла.

– Мне пришлось сделать перерыв в учебе. Но я рада, что работаю с профессором Романеком.

– Конечно, конечно, я тоже рад, что попал сюда. Это отличная возможность действительно научиться чему-то.

Повисла неловкая пауза, которую нарушил Романек.

– Мисс Блохова покажет вам оборудование для ваших сеансов. Я уверен, вы будете впечатлены: у нас есть новейшее звукозаписывающее устройство: магнитофон «AEG K1», прямо с международной радиовыставки этого года в Берлине. Для записи в нем используется магнитная лента, – в голосе Романека звучала такая же гордость, как и у Платнера, когда он рассказывал о технических новинках в лазарете. – И, если это необходимо, мисс Блохова будет вашим секретарем и ассистентом.

Профессор подошел и положил руку Виктору на плечо.

– Но теперь, доктор Романек, – сказал он, улыбаясь, – вам пора войти в клетку со львами. Пора познакомиться с нашими пациентами…

9

Юдита Блохова с удивлением обнаружила, что ей очень понравился новый доктор. Но кое-что смущало ее: с первых же минут возникло странное чувство, что она была знакома с Косареком раньше, причем не просто встречала его, скажем, на лекциях отца, а знала близко. Косарек, бесспорно, был привлекателен: высокий, приятные черты лица, широкие плечи… «Странно, – подумала она, – как быстро он освоился. В стенах этого замка он выглядит как дома». У нее это получилось не сразу, если получилось вообще.