Аскетизм - [12]

На второй месяц жизни в стиле социального аскетизма я начал подмечать, какое удовольствие мне стало приносить общение с оставшимися в моей реальности, избранными людьми. Это было давно утраченное ощущение легкости, ненавязчивости и какой-то подростковой радости. Встречаясь со своими оставшимися друзьями, я вновь ощущал себя шестнадцатилетним парнем, готовым беззаботно провести свободное время. Встречи с родными и знакомыми перестали истощать меня морально, после них я не ощущал себя напряженным и морально измотанным, как нередко случалось ранее.

Я ни разу не пожалел о том, что так резко сократил количество людей, новостей и информации в своей жизни. Я фильтровал все, что старалось проникнуть в мой мир – будь то снимок на экране, песня, звучащая из колонок автомобиля по дороге на работу или человек, набивающийся в друзья.

Все, что меня окружало, приносило мне огромное, какое-то тихое внутреннее удовольствие, сравнимое с эйфорией. Потому что каждая мелочь, окружавшая меня, являлась результатом моего осознанного выбора. Каждая вещь и каждый человек являлись отражением моих внутренних потребностей. Они были нужны мне, и я нуждался в их наличии, а потому обретение этих вещей и людей приносило мне ощущение подлинного счастья.

Я не тратил ни минуты своей жизни на ненужные встречи, на плохие или скучные новости, на прочтение лишних книг или прослушивание хуевой музыки. Я послал нахер тупых и ограниченных людей, портящих мне ранее настроение одним своим видом. Моя жизнь стала такой же чистой, как кристально-прозрачный горный пруд. И тогда оказалось, что быть человеком – это, блять, просто нереально круто!

Я кайфовал от осознания того, что я – Homo sapiens, и что я веду человеческую жизнь. Это было чувство, мало знакомое мне ранее. И совсем новое и непознанное для моей жены, привыкшей засорять свое пространство чужими мыслями, лишними людьми и бесполезными потоками словесной и визуальной информации.

Мы ощущали себя какими-то отшельниками, стоящими на вершине цивилизации и постигшими Дзен. И с легкой улыбкой наблюдали за тем, как копошился внизу несчастный, суетливый и обреченный на все земные мучения скот.

Эти ощущения и переживания невозможно описать словами. Это рай на земле, это такая острая форма осознанности своего существования и своей личности, что это вряд ли вообще можно как-то обрисовать словесными фразами. Это лучше, чем самый классный секс, круче любых наркотиков и возвышеннее даже самой чистой любви. Я думаю, это может быть сравнимо лишь с какой-то божественной силой. Если бы Бог на самом деле мог жить внутри нас, именно так мы бы себя и ощущали. Свободными, чистыми, парящими где-то в самом верху у облаков, выше земной толпы и выше всего, что способно утянуть на дно.

Так вышло, что один из моих коллег, и по совместительству старый друг, вскоре заинтересовался моим новым образом жизни. Перемены, произошедшие со мной, не могли ускользнуть от взгляда посторонних. Сперва мой товарищ в шутку подметил, что у меня, должно быть, образовалась молоденькая любовница, раз я стал таким счастливым и обрел цветущий и довольный вид. Потом он долгое время допытывался, не погряз ли я в какой-то религиозной секте – по его мнению, ни один современный человек не был способен так долго чувствовать себя счастливым без воздействия со стороны.

В конечном итоге, я все же поделился с ним своими разительными переменами, произошедшими в жизни. И тогда он решил проверить, насколько они способны изменить реальность других людей. Эд – социальный психолог, сотрудничающий с трудными подростками. Я думаю, не стоит даже говорить о том, насколько это муторная, тяжелая и неблагодарная работа. Уже не один десяток лет Эд старается помочь тинейджерам, угодившим в сложные жизненные ситуации. Он помогает детям, потерявшим своих родителей, тем, кто пережил насилие, и тем, чья жизнь напоминала ад едва ли не с самого момента рождения.

Эд решил провернуть небольшой эксперимент. Набрать сотню подростков и попросить их на месяц сменить свой обыденный образ жизни на новый. Если честно, мне не казалось это такой уж прекрасной идеей. Во-первых, работать с подростками вообще очень непросто. Во-вторых, я не был уверен, что желаю тратить на этот эксперимент свое свободное время и погрязать в чужих проблемах, за которые мне даже не заплатят. Но Эд убедил меня попробовать.

Мы отобрали сто тинейджеров в возрасте от 13 до 19 лет. Почти все они являлись выходцами из низших социальных слоев – дети уголовников, отпрыски пьяниц и наркодилеров. Эд убеждал меня, что если мы получим очевидные результаты, то сможем помогать и другим людям. Буквально, если мой социальный аскетизм способен облегчить земное существование трудного подростка, то он сможет помочь вообще всем, потому что хуже запутавшегося тинейджера зверя нет.

Эд велел всем испытуемым полностью отказаться от социальных контактов – как реальных, так и виртуальных, оставив исключительно небольшой круг людей, общение с которыми приносило радость и положительные эмоции.

Всем ста детям надлежало тщательно обдумать свой выбор и безжалостно отсечь всех, кто не подходил под довольно жесткие критерии. А чтобы подросткам было проще разобраться в собственных чувствах, Эд разработал для них специальные критерии отбора. Так, человек мог остаться в кругу общения испытуемого, если он отвечал всем нижеследующим требованиям. Подросток должен быть утвердительно ответить на список вопросов, выглядящий таким образом: