Ашерон - [11]

— Ты имеешь в виду Эстеса?

Он кивнул.

— Он твой дядя, а не твой идикос.

— С кнутом не поспоришь, госпожа. По крайней мере, не долго.

Я судорожно сглотнула от его слов. Нет, что же они с ним сделали.

— Что он говорил тебе?

— Король хотел меня убить. Я живу только потому, что сын, которого он любит, умрет, если умру я.

— Это не правда. Отец говорит, что он отослал тебя, потому что боялся, что кто-то попытается причинить тебе боль. Ты его наследник.

Ашерон продолжал говорить, не глядя на меня.

— Идикос сказал, что я — обуза для своей семьи. Недостоин, чтобы находится рядом с любым из Вас. Именно поэтому король отослал меня и сказал всем, что я мертв. Я гожусь только для одного.

Мне не обязательно было спрашивать для чего.

— Он тебе солгал. Мое сердце обрывалось под гнетом правды. — Так же, как он лгал мне и Отцу. Он сказал нам, что ты здоров и счастлив. Хорошо обучен.

Как он мог находить в этом юмор?

Я отвела от него взгляд, когда слуга принес нам еду. Начав, есть, я заметила, что Ашерон не сдвинулся с места. Он только уставился голодными глазами на пищу перед ним.

— Ешь, — я сказала ему.

— Вы не дали мне мою часть, госпожа.

— Что ты имеешь в виду?

— Когда Вы едите, то во время обеда, если я вам понравлюсь, и в зависимости от того, как сильно, вы определяете, сколько пищи я могу съесть.

— Понравишься мне как… нет, не надо. Не отвечай мне. Я не уверена, что хочу знать. Я вздохнула, затем жестом указала на его миску и чашку.

— Все это твое. Можешь есть, что захочешь и сколько захочешь.

Он нерешительно посмотрел на все это, затем взглянул на пол позади меня.

Теперь, я поняла, почему он становился там на колени.

— Ты обычно ешь на полу, не так ли?

Как собака или другое животное.

Он кивнул.

— Если я особенно угодил, — сказал он мягко, — то Идикос иногда кормит меня с рук.

У меня пропал аппетит от его слов.

— Поешь спокойно, мой маленький брат, — сказала я, голосом, дрожащим от сдерживаемых слез. — Поешь столько, сколько захочешь.

Я потягивала свое вино, пытаясь унять дрожь, и наблюдала, за тем как он ест. У него были прекрасные манеры, и это снова поразило меня, как медленно он ел. Как сдержанно двигался.

Каждый его жест был красив. Отточен.

Все это было предназначено для обольщения.

Он двигался как шлюха.

Закрыв глаза, я хотела закричать на несправедливость всего этого. Он был первенцем. Он был тем, кто наследует трон, а оказался здесь…

Как они могли так с ним поступить?

И за что?

Из-за его глаз, непохожих ни на какие другие? Глаз, заставляющих людей чувствовать себя неуютно?

В этом мальчике не было ничего угрожающего. Он не был похож на Стикса, который, как известно, избивал и запирал людей чем-то ему не угодивших. Один бедный крестьянин был избит, лишь за то, что пришел во дворец босиком, так как не мог позволить себе иметь обувь.

Ашерон не подшучивал надо мной, и не насмехался над другими. Он никого не осуждал, не заставлял окружающих чувствовать себя ничтожеством.

Он просто сидел, и тихо ел.

Вошла какая-то семья и села за стол возле нас. Ашерон перестал есть, заметив мальчика и девочку. Мальчик был несколькими годами, моложе его, а девочка примерно его возраста.

Взглянув на его лицо, я поняла, что он никогда не видел всю семью, сидящую вместе за столом. И изучал их с любопытством.

— Я могу спросить, госпожа?

— Конечно.

— Вы и Стикс также обедаете с родителями?

— Они и твои родители тоже.

Он молча вернулся к еде.

— Да, — сказала я. — Мы иногда с ними обедаем. Но только не Ашерон. Даже когда он был дома с нами, его не допускали к семейному столу.

Больше он ничего не говорил. И не смотрел на семью. Он просто поел со всеми своими безупречными манерами.

Я с трудом проглотила несколько кусков, но, в конце концов, поняла, что больше не голодна.

Я вернулась с Ашероном в нашу комнату, чтобы подождать, пока возница накормит лошадей, и они смогут отдохнуть. Уже темнело, и я не была уверена, сможем ли мы сегодня вечером продолжить свой путь.

Я села на маленький стул и закрыла глаза, чтобы отдохнуть. Это был долгий день. Я только прибыла в Атлантиду этим утром и не ожидала столь быстрого возвращения. Не считая странного похищения брата у моего дяди. В настоящее время, все, что я хотела, это спать.

Я почувствовала присутствие Ашерона перед собой.

Открыв глаза, я увидела его снова голым, в одних цепях.

Я, нахмурившись, смотрела на него.

— Что ты делаешь?

— Я должен Вам за еду и одежду, госпожа. — Он стал на колени у моих ног и стал поднимать подол моего хитона.

Я вскочила, перехватив его руку.

— Я твоя сестра Ашерон, твоя родственница, ты не можешь так ко мне относиться. Это неправильно. Это недопустимо между членами семьи. Это невозможно.

Он с недоумением нахмурился.

И тогда я поняла, вспомнив его слова.

— Эстес… делает это… — Я не знала что сказать.

— Я плачу ему каждую ночь за то, чтобы он защищал меня.

Мне никогда в жизни не хотелось так кричать, и плакать, и все же, мои глаза были странно сухими — столько гнева и отвращения поднялось во мне к тому, что сделали с моим братом. О, если бы я могла оторвать руки своему дяде…

— Оденься, Ашерон. Ты ничего не должен мне платить.

Он оставил меня и сделал, как я просила.