Асцендент Картавина - [11]
Спросил с фальшивым сочувствием в голосе:
— Ты что, Картавин, с дуба свалился? У тебя головка бо-бо?.. Погоди, сейчас выпью и без этих твоих дурацких гороскопов расскажу всю правду. Давай, как говорится, за родину, молча, не чокаясь! — опрокинул одним махом рюмку, закусывать не стал, словно очень торопился. Но вместо того, чтобы продолжить столь энергично начатую речь, как-то вдруг обмяк и потянулся за сигаретами. Вытряхнул из пачки одну и принялся, по привычке, разминать ее в желтых от табака пальцах. Склонив на бок голову, чиркнул зажигалкой. — Знаешь, Стас, завидую я тебе! — не спеша прикурил, выпустил в воздух облачко сизого дыма. — Нет, правда!.. Не твоему возрасту, тоже ведь не мальчик, а незнанию тобой жизни. Живешь, будто в хрустальном шаре, и ничего вокруг себя не замечаешь. Я иногда смотрю на тебя и думаю, а что если весь народ у нас такой, ты уж извини, блаженный? Потому и жизнь убогая, что все, как один, готовятся войти строем в Царствие Небесное. В Библии правильно сказано: многие знания рождают многие печали, зачем это нашему человеку? — Савелич повозил концом сигареты по краю медной пепельницы, вскинул на меня глаза. — А ведь соврал я тебе, соврал! Годков тридцать скинуть не помешало бы. Не так я прожил жизнь, Стас, не тем богам молился! Все чего-то суетился, ловил нечистых на руку подонков, а их меньше не стало. Глянешь вокруг, послушаешь ребят и сердце кровью обливается. Многих из тех, кто сейчас при власти и при деньгах, я бы в свое время пересажал, хотя… — махнул безнадежно рукой, — не в этом дело. Мы тешим себя байкой про дураков и дороги, а на самом деле у нас нет уважения к себе, в этом корень всех несчастий. И уж точно, будь я снова молод, служить государству не пошел бы ни за какие коврижки! Зачем, в этой быстротечной жизни надо заниматься собой… — вздохнул. — Теперь уж поздно наверстывать, у пилотов есть присловье: не оставляй секс на старость, а торможение на конец полосы! Все надо делать в свое время… — на морщинистое лицо старика выплыла неожиданная застенчивая улыбка. — Знаешь, я ведь снова начал писать стихи! Не веришь?..
Достав из кармана платок, он громко высморкался, а еще промокнул тайком ставшие влажными глаза.
— Посмотри-ка там, в ящике! Да нет, в левом, под телефонной книжкой! Нашел?..
Отвалившись на высокую спинку кресла, Нелидов поднес к дымившейся сигарете зажигалку, видно нервничал. Я достал из буфета сложенный вдвое листок бумаги, на котором аккуратным почерком было выведено: «памяти Осипа Мандельштама». Посмотрел недоуменно на Савелича: то ли? Тот кивнул.
— Читай!
Я развернул листок. Напечатанные на пишущей машинке строчки прыгали. Первая строка была хорошо знакома.
Поднял от бумаги глаза. Нелидов сидел с каменным лицом, смежив набрякшие веки.
Я ощутил на плечах гнущую к земле тяжесть. Губы пересохли, я их облизал. Продолжал читать:
Немного помедлив, поднял голову. Губы Савелича шевелились, как если бы он повторял про себя прочитанные мною строки. С улицы доносились детские голоса, но я до болезненной отчетливости слышал, как на полке буфета тикает будильник. Старик сидел очень прямо, подняв к потолку седую голову. Скорее всего он ждал, что я что-то скажу, но я молчал.
— Ладно, давай сюда бумагу! — судя по ворчливому тону, Нелидов уже жалел, что дал мне прочесть стихи. — И вот что… так, на всякий случай… для твоего же блага! Времена, конечно, меняются, только народец лучше не становится. Порядочных людей из него повыбивали, а подлецам только свистни, полезут изо всех щелей! Короче, я тебе ничего не показывал, ты ничего не читал! Понял?
Я кивнул, но заставить себя посмотреть Савеличу в глаза не смог. Тот спрятал бумагу в карман меховой поддевки и вдруг непонятно от чего развеселился.
— Наливай! Сейчас позвоним Грабовичу и займемся делом, нечего понапрасну рвать душу! — потер сухие, морщинистые руки. — У меня такое чувство, сегодня карта будет валом валить…
Я поднялся виновато из-за стола.
— Пора мне, Савелич, вы уж извините!
— Что так? Может, все-таки, пулю-то распишем?.. — не больно-то расстроился Нелидов, словно присутствие мое стало ему вдруг в тягость.
— Не могу, обещал! — жалко мне было старика, не хотелось оставлять его одного, но я кожей чувствовал повисшее в воздухе напряжение. Объяснять ничего должен не был, все получилось само: — Встретил в магазине знакомую продавщицу и вроде как обнадежил…
Николай Дежнев (Попов) — выдающийся современный писатель. Российские критики часто сравнивают его с Михаилом Булгаковым, зарубежные — с Кастанедой или Маркесом. И это неслучайно: реальность в его произведениях часто граничит с философией и мистикой.«Принцип неопределенности» — третья книга трилогии (первая — роман «В концертном исполнении», издавался в России, США, Франции, Германии, Испании, Голландии, Норвегии, Бразилии, Израиле и Сербии, вторая — роман «Год бродячей собаки», изданный в России). В них рассказывается о судьбах трех молодых людей, каждый из которых идет своей дорогой.В романе «Принцип неопределенности», как и в двух других, автор предлагает свою собственную концепцию устройства мира.
Сергей Денников, герой нового романа Николая Дежнева обладает несомненным талантом: он с легкостью придумывает различные способы манипулирования людьми, чем за щедрую плату пользуются в своих интересах нечистоплотные политики, владельцы масс-медиа, рекламодатели и прочая влиятельная публика, воздействующая на умы доверчивых россиян. В результате драматического поворота сюжета герой попадает в ловушку собственного дара… Роман написан зло и остроумно, чистым и гибким русским языком, нечасто встречающимся в нашей современной литературе.Николай Борисович Дежнев (р.
Рассказ опубликован в книге «Игра в слова», издательство Время 2005 г., в авторском сборник в серии «Библиотека Огонька», 2008 г.
Николай Дежнев — выдающийся современный писатель. Российские критики часто сравнивают его с Михаилом Булгаковым, зарубежные — с Кастанедой или Маркесом. И это неслучайно: реальность в его произведениях граничит с философией и мистикой. «Дорога на Мачу-Пикчу» — глубокий роман о ценностях жизни человека, реалистическое, полное юмора и фантазии повествование о его внутреннем мире, о путешествии на границу двух миров. «Мачу-Пикчу» — это символ, поразивший воображение ребенка, поверившего, что, как бы трудно ему ни пришлось, есть такое место на Земле, где можно быть самим собой и обрести счастье…
Главный герой — самый обыкновенный человек, но так уж вышло, что именно на него указал Маятник Всемирного Времени, а когда происходит ТАКОЕ, то себе ты уже не принадлежишь — слишком многое начинает зависеть от каждого твоего шага и лишь опыт предшествующих жизней может помочь не оступиться.
В городе появляется новое лицо: загадочный белый человек. Пейл Арсин — альбинос. Люди относятся к нему настороженно. Его появление совпадает с убийством девочки. В Приюте уже много лет не происходило ничего подобного, и Пейлу нужно убедить целый город, что цвет волос и кожи не делает человека преступником. Роман «Белый человек» — история о толерантности, отношении к меньшинствам и социальной справедливости. Категорически не рекомендуется впечатлительным читателям и любителям счастливых финалов.
Кто продал искромсанный холст за три миллиона фунтов? Кто использовал мертвых зайцев и живых койотов в качестве материала для своих перформансов? Кто нарушил покой жителей уральского города, устроив у них под окнами новую культурную столицу России? Не знаете? Послушайте, да вы вообще ничего не знаете о современном искусстве! Эта книга даст вам возможность ликвидировать столь досадный пробел. Титанические аферы, шизофренические проекты, картины ада, а также блестящая лекция о том, куда же за сто лет приплыл пароход современности, – в сатирической дьяволиаде, написанной очень серьезным профессором-филологом. А началось все с того, что ясным мартовским утром 2009 года в тихий город Прыжовск прибыл голубоглазый галерист Кондрат Евсеевич Синькин, а за ним потянулись и лучшие силы актуального искусства.
Семейная драма, написанная жестко, откровенно, безвыходно, заставляющая вспомнить кинематограф Бергмана. Мужчина слишком молод и занимается карьерой, а женщина отчаянно хочет детей и уже томится этим желанием, уже разрушает их союз. Наконец любимый решается: боится потерять ее. И когда всё (но совсем непросто) получается, рождаются близнецы – раньше срока. Жизнь семьи, полная напряженного ожидания и измученных надежд, продолжается в больнице. Пока не случается страшное… Это пронзительная и откровенная книга о счастье – и бесконечности боли, и неотменимости вины.
Книга, которую вы держите в руках – о Любви, о величии человеческого духа, о самоотверженности в минуту опасности и о многом другом, что реально существует в нашей жизни. Читателей ждёт встреча с удивительным миром цирка, его жизнью, людьми, бытом. Писатель использовал рисунки с натуры. Здесь нет выдумки, а если и есть, то совсем немного. «Последняя лошадь» является своеобразным продолжением ранее написанной повести «Сердце в опилках». Действие происходит в конце восьмидесятых годов прошлого столетия. Основными героями повествования снова будут Пашка Жарких, Валентина, Захарыч и другие.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.