Артуш и Заур - [36]

Артуш мельком взглянул на Заура и вновь повернулся к круглому лицу Талгата:

— Так и есть. Весь Кавказ такой: гостеприимный, смелый и честолюбивый.

Талгат налил всем вина, встал и поднял свой бокал:

— В таком случае, выпьем за благоденствие отважного Кавказа! Да здравствует Кавказ!

Все присоединились к тосту и встали, Артушу и Зауру пришлось тоже встать.

Шоты не было уже полчаса, Заур с Артушем в буквальном смысле слова чувствовали себя пленниками грузинского гостеприимства. Сменяли друг друга алазанские и кахетинские вина, шашлыки и овечьи сыры таяли во рту, соблюдающие грузинские традиции родственники и друзья молодоженов соревновались между собой в произведении наилучшего впечатления на армянина, азербайджанца и казаха. Все подходили к ним, знакомились, а им приходилось чокаться и пить со всеми. Вдруг один из грузин ринулся на площадку и стал танцевать танец «Давлур». Все остальные грузины тоже ринулись туда. Вдруг откуда-то сзади возник Шота, положил руки на плечи любовников и потормошил их:

— Танцевать будете?

— Нет, я не умею танцевать, — решительно ответил Заур, подумав про себя, что только этого не хватало.

— О чем ты? — возразил Артуш. — Смотреть на танец грузин гораздо интереснее, чем танцевать самому.

Шота смутился, но не выдал этого.

— Талгат, а ты?

— Нет, брат, спасибо. Все равно не умею. Зачем позориться?

— Ладно, как хотите… Я пойду выпью с родственниками. Сто лет их не видел. Скучать не будете?

— Нет-нет, не беспокойся, — тут же ответил Артуш. — Всё в порядке.

Шота удовлетворенно улыбнулся и вновь скрылся из глаз.

— За наше здоровье! — поднял Заур бокал с вином. — За дружбу народов Средней Азии и Южного Кавказа!

— За наше здоровье! — чокнулся с ним Артуш.

— Я присоединяюсь к тосту, хотя Казахстан не считается Средней Азией, и мы играем в УЕФА, — сказал с одолжением Талгат. …

Минута шла за минутой, час за часом. А свадьба не заканчивалась. Вино лилось рекой, головы становились ватными. Заур, Артуш и Талгат окончательно опьянели и хохотали над анекдотами сидящих за столом грузин. Музыка доносилась откуда-то издалека. Вдруг неожиданно громко зазвучал торжественный мотив. Пьяные гости подхватили его и запели громогласным хором.

— Что они поют? — спросил Заур у сидящего рядом грузина по имени Ираклий.

— Это наш древний гимн. Он называется «Встань, царица Тамара, Грузия плачет по тебе!».

Заур подмигнул Артушу, который с интересом выслушал ответ Ираклия, затем наклонился к нему и прошептал:

— С каждым днем убеждаюсь все больше: все кавказцы — сумасшедшие.

— Да, и это неизлечимо. И в этом наша беда… Но, умоляю, не говори об этом с Талгатом. Смотри, как восторженно он говорит о нас.

Было уже за полночь. Артуш был пьян вдрызг, губы его алели. Спиртное, казалось еще больше подчеркивало его красоту, придавало ему свежесть весенней росы. Заур наслаждался возможностью быть с ним рядом, ощущать его запах, слышать радостный голос. Он подумал, что очень счастлив, и что это счастье закончится через несколько дней. Когда Заура начинали одолевать горестные мысли, он тут же находил глазами Артуша, и его горе сменялось радостью, а тревога — умиротворением.

* * *

На следующий день, в двадцать минут второго, в дверь Артуша постучались. Он обхватил раскалывающуюся голову двумя руками и встал с кровати. На нем была клетчатая шерстяная рубашка и джинсы. Он совершенно не помнил, как и когда вернулся в отель, как и когда переоделся, как и когда повалился на кровать. Открыв дверь, он увидел Шоту и потряс головой.

— Откуда ты взялся?

— … Да прямо отсюда, в отеле ночевал, — растерянно ответил Шота.

— В смысле? — Артуш медленно поднял правую руку, протер глаза и внимательно посмотрел на Шоту, — Проходи, чего стоишь на пороге?

Шота зашел в комнату и развалился в кресле.

— Говоришь, ночевал в отеле?

— Да, в номере Заура. Спал на диване.

Артуш вздрогнул. Краем глаза посмотрел на Шоту, подошел к окну и задернул занавеску. Лучи скупого осеннего солнца ворвались внутрь, заставив Артуша сощурить глаза.

— Сначала мы пришли в твой номер. Ты что-то громко пел на армянском. Затем повалился на кровать и тут же захрапел. Потом мы пошли в номер Заура… Представляешь, как идиоты выпили там по две бутылки пива. Бедный Заур пытался доказать мне, что песня, которую ты пел, на самом деле — древняя азербайджанская песня — «Сары гелин». Затем он побежал в туалет и облевал унитаз. По его словам, когда он вышел, то я уже спал, как младенец. Ничего не помню.

Шота откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.

— У меня кружится голова. Что за ночь была, а?..

— Во сколько закончилась свадьба?

— Кажется, в три, — с трудом разлепил веки Шота. — Точно не помню.

— Что сейчас делает Заур? Спит?

— Нет, проснулся, — Шота резко поднялся, взял апельсиновый сок из мини-бара и жадно стал пить. — Купается. Мне стало скучно, и я решил зайти к тебе.

— Правильно, — тихо сказал Артуш. — Нельзя же столько спать, — добавил он и зашел в туалет. Голова была свинцовой, конечности онемели, их он не ощущал. Он взглянул в зеркало и увидел поблекшие глаза и бледное лицо.

Зазвенел телефон Шоты. Он достал мобильный и взглянул на дисплей. Звонил Додико, чтобы поинтересоваться самочувствием родственника.