Артур Шопенгауэр - Философ германского эллинизма - [29]
Познающий субъект и феноменальный мир
Далее мы постараемся восстановить последовательность тех доводов, с помощью которых Шопенгауэр пытается показать, как закон достаточного основания, принимая различные формы, действует на процесс нашего познания и проникает в наши мысли и, таким образом, вносит значительный вклад в понятие мира как представления. Это отнюдь не легкая задача; несмотря на то что в работе Шопенгауэра содержится много пояснений и замечаний, тем не менее его рассуждения не имеют четкой структуры и их особенностью является слишком общее и пространное выражение мыслей, что может быть весьма обескураживающим. Тем не менее, я замечу, что общие черты и основные направления его размышлений достаточно разумны и понятны.
Вопрос соотношения человеческой мысли и знаний реальности является одним из самых старых вопросов философии. Что позволяет нам заявлять, что мы знаем мир, который находится вне нас? При каких условиях возникает эта уверенность? Насколько реальность соответствует нашему представлению о ней и пониманию ее? Какая существует связь между нами, как познающими индивидуумами, и реальностью, когда мы заявляем, что
101
знаем ее? Эти и подобные им вопросы являются началом нашего исследования, которое относится к той области философии, которую называют "эпистемологией", и именно такие вопросы имел в виду Шопенгауэр, когда на первом этапе работы над своим главным произведением ввел понятия "субъекта" и "объекта" в качестве основных понятий, которые характеризуют его понимание мира как представления: субъект-объектное отношение описывается им как "единственно возможная форма любой мыслимой идеи" (том I) и далее "как мыслимая структура явления" (том II).
Он полагал, что с помощью этих утверждений и настаивая на том, что эта взаимосвязь является единственной основой, в которой можно создать приемлемую теорию познания, он привлекает внимание к той истине, которую всегда неправильно понимали на протяжении всей истории философии. Как известно, философы прошлого широко и вольно пользовались понятиями "мыслящее сознание, или интеллект" и "внешний мир, или реальность", и можно предположить, что Шопенгауэр тоже подразумевал их, говоря о "субъекте" и "объекте".
Но он с самого начала уточняет, что мы не должны путать те понятия, которые он применяет, с теми, которые использовались до него, так как его предшественники не учитывали очень важных и существенных условий и ограничений, которые связаны с истинным применением этих понятий. Например, о познающем субъекте часто говорили как о некой отделимой сущности, самодостаточной мыслящей субстанции, которую можно понять и описать без всяких ссылок на что-либо (включая тело человека, в котором она существует каким-то таинственным образом), кроме нее самой.
102
Такой способ постижения природы познающим субъектом является вновь и вновь возникающим источником известного философского затруднения, так как он предполагает существование непреодолимой пропасти между самим субъектом и реальностью, в которой он существует и которая может определенным образом на него воздействовать. Так как в том случае, если постулированный нематериальный субъект и материальная реальность, которую он способен понять, противопоставляются друг другу, как описано выше, то возникает труднорешаемая проблема: как охарактеризовать и внятно и точно объяснить отношение между тем, кто познает, и тем, что познано. Шопенгауэр считает, что эта проблема особенно четко обозначилась в картезианской философии, которая обратила особое внимание на различие между внутренним субъективным сознанием и объективным материальным существованием, что явилось "той осью, вокруг которой вращается вся философия нового времени" ("Parerga", I).
Шопенгауэр утверждает, что проблема, о которой здесь идет речь, формулируется, по крайней мере в традиционных обсуждениях ее, в значительной степени в неверных терминах, и, следовательно, решения, которые предлагались в различные времена, вызывают неизбежные возражения. Все решения можно разделить на три основные группы. Первую группу составляют те решения, которые тем или иным образом просто молча соглашались с утверждением, что "субъект и объект, в том смысле, как мы их объяснили, существуют независимо друг от друга. Таким образом, можно утверждать, что взаимосвязь, которая существует между ними, должна быть принята как неоспоримый факт или нечто данное, которое не под
103
лежит дальнейшему объяснению; или же эту взаимосвязь можно рассматривать как причинно-следственную, например, Локк признал, что познающий разум подвергается некоему физическому влиянию извне, которое является причиной возникновения осознаваемых разумных "идей" или "представлений". Ко второй группе относятся те теории, которые рассматривают объект как основной фактор, с помощью которого они пытаются выявить и объяснить природу и статус субъекта. К этим теориям относятся те, которые основываются на предположении, что структуру реальности можно охарактеризовать, не обращаясь к помощи субъекта, так как его место в общей схеме можно определить из понимания реальности в целом.
Книга будет интересна всем, кто неравнодушен к мнению больших учёных о ценности Знания, о путях его расширения и качествах, необходимых первопроходцам науки. Но в первую очередь она адресована старшей школе для обучения искусству мышления на конкретных примерах. Эти примеры представляют собой адаптированные фрагменты из трудов, писем, дневниковых записей, публицистических статей учёных-классиков и учёных нашего времени, подобранные тематически. Прилагаются Словарь и иллюстрированный Указатель имён, с краткими сведениями о характерном в деятельности и личности всех упоминаемых учёных.
Монография посвящена одной из ключевых проблем глобализации – нарастающей этнокультурной фрагментации общества, идущей на фоне системного кризиса современных наций. Для объяснения этого явления предложена концепция этно– и нациогенеза, обосновывающая исторически длительное сосуществование этноса и нации, понимаемых как онтологически различные общности, в которых индивид участвует одновременно. Нация и этнос сосуществуют с момента возникновения ранних государств, отличаются механизмами социогенеза, динамикой развития и связаны с различными для нации и этноса сферами бытия.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Впервые в науке об искусстве предпринимается попытка систематического анализа проблем интерпретации сакрального зодчества. В рамках общей герменевтики архитектуры выделяется иконографический подход и выявляются его основные варианты, представленные именами Й. Зауэра (символика Дома Божия), Э. Маля (архитектура как иероглиф священного), Р. Краутхаймера (собственно – иконография архитектурных архетипов), А. Грабара (архитектура как система семантических полей), Ф.-В. Дайхманна (символизм архитектуры как археологической предметности) и Ст.
Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.