Артур - [18]

— Здрав будь, Мерлин Эмбриес! — вскричал король, встречая нас верхом у городских ворот. — Давно мечтал я с тобой свидеться. — Он наклонился в седле и взял моего господина за плечи, как родича. — Привет тебе, добро пожаловать в мой дом. Мой очаг — твой очаг, доколе ты здесь, и я молю Бога, чтоб это было подольше.

Мой господин отвечал учтиво:

— Здрав будь, король Бан! Мы наслышаны о гостеприимстве и любезности армориканских владык. Уверен, ты, который так приветствует чужаков, более всех достоин этой хвалы.

Ответ этот пришелся по сердцу королю Бану. Армориканцы падки на лесть и порой на нее напрашиваются.

— Однако вы не чужие, государь мой, — промолвил Бан. — Имя великого Эмбриеса чтится в нашем народе. Ты друг, которого мы досель не имели счастия лицезреть.

Как я сказал, армориканцы стараются непременно произвести хорошее впечатление. С нами это удалось сразу и без лишнего труда, так они в этом искусны.

Нас провели в чертоги короля Бана, где уже было накрыто небольшое угощение: хлеб, сыр и густое сладкое вино. Мы ели, пили и слушали, как Бан рассказывал о событиях этого лета, когда они вместе с братом Борсом, боевым вождем Бенвика, одержали три победы над англами и ютами в Галлии.

— Я хотел бы познакомиться с твоим братом, — сказал Мерлин.

На это Бан отвечал:

— Я заметил, что удачливые люди приносят с собой счастье: мы ждем Борса послезавтра. Он тоже будет рад тебя приветствовать.

Весь день мы провели в седле за нескончаемыми разговорами: Бан стремился во что бы то ни стало показать нам королевство и услышать наши восторги. Что ж, нам не пришлось кривить душой: Бенвик — прекрасная страна, изобильная полями, лесами и охотничьими угодьями. Король Бан воистину богат.

Подобно многим состоятельным людям, он весьма гордился своими владениями и даже чересчур охотно показывал их, говорил о них, превозносил их и выслушивал чужие хвалы.

Впрочем, народ уважал его за спокойный и ровный нрав, а также за неизменную щедрость. Любовь к богатству не помешала ему остаться справедливым. Он никого не притеснял и не обманывал.

Брат его Борс был воин с головы до пят, порывистый, несдержанный, готовый чуть что схватиться за оружие, любитель попоек и бахвальства. Никто не мог его перепить, но и на поле боя ему не было равных, как и в умении вести за собой. Этот отчаянный рубака напоминал медведя и силой, и норовом.

Оба брата одинаково любили жизнь и ненавидели варваров. Всякий воюющий с врагами справедливости и порядка мог рассчитывать на помощь Бана и Борса. А при их богатстве помощь эта была значительной.

Вот зачем Мерлин прибыл в Арморику: рассказать об Артуре и заручиться поддержкой братьев. Он надеялся, что Бан поможет Артуру, как его родич Хоэль помог в свое время Аврелию.

Но имелась и другая причина. В черной дубовой воде провидческой чаши из арсенала друидов, к которой Мерлин иногда прибегал, чтобы проникнуть на спутанные тропинки времени, он разглядел нечто тревожное. Что именно, он не говорил, но хотел непременно выяснить, в чем дело.

На второй день нашей жизни у Бана вернулась дружина. В королевском доме подали обильную трапезу — полагаю, не только в честь дружины, но и в нашу честь, — и мы замечательно поужинали. Борс, развеселясь (возвращение домой привело его в отличное состояние духа), с кружкой в руке повернулся к Мерлину:

— Что я про тебя слышу? Говорят, ты бард. Так ли это?

Мерлин не обиделся, понимая, что Борс не стремится его унизить, а в самом деле не знает.

— Государь мой, — смиренно отвечал он, — я и впрямь порою касаюсь струн арфы, и кое-кто находит мое бренчание сносным.

Борс расплылся в улыбке и грохнул ладонью по столу.

— Великолепно, клянусь Лудом! Арфа, говоришь? Ну, лорд Эмбриес, ты меня покорил!

— Не говори таких слов, пока не услышишь моей игры, — отвечал Мерлин. — Быть может, она не угодит армориканскому уху.

На это Борс только громко расхохотался.

— Так сыграй, чтобы мне оценить британский напев.

По слову хозяина я сходил за арфой, настроил ее и протянул ему. Женщины, которые, согласно обычаю этой страны, ели отдельно, вошли в покой, чтобы послушать песню. Они расселись за столом рядом с мужчинами или у очага.

У Бана был при дворе свой арфист, юноша по имени Риддерх, которого все звали просто Рис — тощий, долговязый, примечательный только своими глазами цвета древесного дыма, большими и на удивление выразительными. Его игру мы слышали в прошлый вечер.

При видел арфы Мерлина Рис поднялся со своего места в дальнем конце покоя и подошел к королевскому столу. Он остановился чуть поодаль, не сводя глаз с Мерлина, который вышел вперед и встал перед собравшимися.

— О чем желаешь послушать, государь? — спросил мой хозяин.

Бан на мгновение задумался, потом ответил:

— Это встреча друзей, так пусть прозвучит рассказ о дружбе и чести.

Мерлин кивнул и начал перебирать струны. Первые звуки слетели в притихший зал, искрясь, словно серебро из неземного кошелька — это пальцы Мерлина принялись сплетать мелодию для его слов.

Мерлин выбрал песню "Пуйл, Владыка Аннона" — лучший из рассказов о товариществе и чести. Он очень подходил к случаю, ведь Мерлин просил дружбы для Артура, как в предании Араун просил у Пуйла.