Артур и Шерлок. Конан Дойл и создание Холмса - [5]

Он указывал студентам и на другие приметы различных профессий и требовал, чтобы они учились замечать все это с первого взгляда. Как-то доктор Белл смог моментально определить, кровельщик ли пациент или резчик пробки: «Бросив беглый взгляд на пальцы пациента, вы, господа, увидите либо небольшое затвердение, обыкновенную мозоль, на указательном пальце сбоку, либо утолщение на наружной стороне большого пальца – все это верные признаки одного или другого вида деятельности пациента».

Однажды помощник привел на осмотр к Джозефу Беллу мать с ребенком. Поздоровавшись с ней, доктор невзначай спросил: «Благополучно ли добирались на пароме из Бернтайленда?»³² (город на реке Ферт в области Файф).

– Да, спасибо, благополучно, – ответила она.

– А как прогулялись по Инверлит-роу?

– Хорошо, спасибо.

– А где ваш другой сын?

– Я его у сестры в Лите[3] оставила.

– А на линолеумной фабрике все еще работаете?

– Да, работаю.

Затем Джозеф Белл объяснил студентам, как сделал все эти вытекающие один из другого выводы. Во‑первых, женщина говорила на наречии жителей области Файф, а Бернтайленд – ближайший к Эдинбургу городок этой области; кроме того, на пальцах правой руки у женщины был дерматит, характерный для работников с линолеумной фабрики, расположенной в Бернтайленде. «Вы должны были заметить, что на обуви этой женщины по краю подошвы виднелась красная глина, – добавил он, – а в пределах двадцати миль вокруг Эдинбурга такая глина встречается только в Ботаническом саду. При этом улица Инверлит-роу проходит вдоль сада, и это самый короткий путь сюда из Лита. В руках женщина держала детское пальтишко, но совершенно очевидно, что оно было бы велико для сынишки, который был с ней, отсюда вывод, что у него, должно быть, есть старший брат».

«Сложить два и два, господа, весьма несложно, – заметил как-то Джозеф Белл, объясняя студентам другой подобный пример, – нужно только быть наблюдательным»³³.

Один из предыдущих ассистентов доктора Белла, студент по имени А. Л. Курор, буквально боготворил профессора, как, впрочем, и Артур Конан Дойл. Курор позднее называл Джозефа Белла «сверхчеловеком»³⁴. Родные профессора Белла были с ними полностью согласны. Путешествуя поездом со своим семейством, Джозеф Белл часто развлекал своих детей, делая наблюдения о попутчиках. Когда эти люди выходили, Белл рассказывал детям, что ему удалось узнать о них благодаря своему умению наблюдать и делать из этого выводы. Он рассказывал, кто эти люди по профессии, какие у них привычки, куда они, скорей всего, едут, при этом ни словом с этими попутчиками не обмолвившись. Позже его дочь вспоминала: «Мы считали его волшебником»³⁵.

Глава 2 Способности к дедукции

Нет ничего удивительного в том, что, зная такого человека, я использовал и развивал его методы, когда позднее попытался создать персонаж детектива, который, применяя научный подход при расследовании преступлений, достигал этого благодаря своим собственным знаниям и умениям, а не воспользовавшись промашками преступника¹.

(Артур Конан Дойл. «Воспоминания и приключения»)

Способность к «ясновидению» при постановке диагноза, так поражавшая Артура Конан Дойла, была присуща не только Джозефу Беллу. Учитель будущего писателя принадлежал к поколению наблюдательных, проницательных европейских врачей, которые, располагая ограниченным набором диагностических средств и анализов, имели дар наблюдательности и аналитические способности. Они были знамениты и популярны. На рубеже XIX века специалисты-медики стали придавать большое значение внимательному наблюдению за пациентами и подвергать критике ненаучные представления традиционной медицины о возникновении заболеваний. Еще Гиппократ в V веке до нашей эры стремился открыть механизмы возникновения патологических процессов в теле человека, а не гадать, какое божество или дух следует винить в появлении той или иной болезни. Но после него понимание того, что тщательность наблюдения является ключевым фактором точной диагностики и качественного лечения, в истории медицины встречалось нечасто.

Австрийский терапевт и дерматолог Фердинанд фон Гебра, ставший в 40‑х годах XIX в. основателем знаменитой Венской школы дерматологии, тоже пользовался подобными приемами в процессе осмотра пациентов, делая наблюдения за оставшимися на теле пациента следами его профессиональной деятельности и особенностями его образа жизни. В диагностике он использовал свой патологоанатомический опыт, а также результаты многолетней практики по лечению пациентов, страдавших чесоткой и экземой. Сам Фердинанд фон Гебра учился в Университете Вены у профессора медицины, патологоанатома чеха Джозефа Шкоды². Это был первый преподаватель в университете, который читал лекции не на латыни, а на немецком языке. Именно профессор Джозеф Шкода обучил Фердинанда фон Гебру основам дерматологии, которая ранее считалась не слишком уважаемой специальностью в медицине. Профессор Джозеф Шкода высоко ценил способности Фердинанда к диагностическому наблюдению и экстраполяции, а также его дар образно и живо, основываясь на фактах, излагать материал на лекциях.