Артур и Шерлок. Конан Дойл и создание Холмса - [13]

Артур бунтовал также против бесконечной зубрежки латыни, греческого и математики. Гомера в оригинале он не любил, а Эвклида не переносил ни на каком языке. Но в Ходдере-плейс и Стонихёрсте он семь лет грыз гранит иезуитской науки, организованной по образцу классической «римской системы»: классам были присвоены названия, повторяющие этапы обучения латыни, – начала, формы, основы, грамматика, синтаксис, поэзия и риторика[9]. Хуже всего Артуру давалась химия, несмотря на то, что Стонихёрст располагал весьма прилично оборудованной лабораторией. Это, правда, не мешало Артуру писать домой, что он напугает своих сестер и брата химическими опытами¹⁰.

В Стонихёрсте Артур впервые обнаружил в себе талант и недюжинное воображение. В 1874 году, когда ему исполнилось пятнадцать лет, Артур с удивлением наблюдал за стенаниями другие мальчишек, получивших задание написать стихи на тему исхода евреев из Египта. Самого Артура это задание, наоборот, очень порадовало, потому что стихи он любил с ранних лет. Он с наслаждением принялся рифмовать: «Как в лесу на мураве светлеют маргаритки,/Так средь ковыля видны Израиля кибитки…»¹¹

В следующем году Артур уже был редактором журнала колледжа Стонихёрст, сам написал немало стихотворений и, к своему изумлению, успешно – на «отлично» – сдал выпускной экзамен по программе Лондонского университета¹². Такой экзамен сдавали все ученики Стонихёрста по окончании этого учебного заведения. Удивленные одноклассники и друзья Артура в честь такого события качали его на руках на спортивной площадке. Так постепенно у Артура Конан Дойла стали появляться новые планы относительно своего будущего. Он почувствовал, что у него немалые задатки.

Однако далеко не все его учителя были так же обрадованы. Слишком часто Артур проявлял неповиновение школьным правилам и нормам. Когда он сообщил одному из преподавателей, что собирается стать инженером-строителем, тот напрямую сказал Артуру: «Что ж, Дойл, инженером вы, может, и станете, но вот воспитанным человеком – вряд ли»¹³[10].

Несмотря на то что ирландцы Дойлы (когда-то их изначально англо-нормандское имя выглядело как «Д’Ойл»¹⁴) находились в мрачном окружении Шотландской епископальной церкви[11], они оставались католиками. Отец Артура был глубоко верующим человеком, мать также искренне исповедовала католичество (правда, представление о вечной геенне огненной она не разделяла из человеколюбия). Тем не менее на предложение колледжа Стонихёрст обучать Артура бесплатно при условии, что родители затем определят его в иезуиты, мать Артура ответила отказом, за что он был ей очень благодарен. В детстве он, конечно, без колебаний разделял религиозные взгляды родителей. Но постепенно яростная бескомпромиссность в суждениях и ограниченность взглядов его учителей-теософов, а также чтение философских и научных книг и статей отдалили Артура от католицизма¹⁵. Услышав, что выдающийся священник заявляет, будто все, кто пребывает вне лона церкви, прокляты на веки веков, Артур пришел в ужас и негодование. Со временем его все больше и больше отвращала воинственная ограниченность религиозных организаций, их многочисленные доктрины Артур считал необоснованными и надуманными. Его по-прежнему восхищали некоторые ритуалы, запах ладана, звуки церковной музыки, он высоко ценил роль религии в установлении и поддержании морально-этических норм в обществе. Но религиозные догматы Артур отвергал.

Следующий год Конан Дойл провел в другой школе иезуитов – «Стелла Матутина», которая находилась неподалеку от церкви Фельдкирх в живописной провинции Форарльберг на западе Австрии, между блиставшими снежными вершинами горами в Тирольских Альпах, высоко над Боденским озером. Учителя в Фельдкирх, в отличие от предыдущих наставников, проявляли к учащимся мягкость и доброту – это умерило бунтарский пыл Артура. Здесь он много читал по-немецки, чуть ли не «бросил читать английские книги»¹⁶, как в шутку написал он матери. Конечно, в быстрой речи Артур мог перепутать существительное среднего рода с прилагательным женского, но в целом он, бесспорно, делал успехи.

Ученики школы раз в неделю ходили в походы, разбившись на тройки: – два немца на одного иностранца – с тем, чтобы тот набирался практики. Уже весной 1876 года Артур обнаружил, что может вполне внятно изъясняться на немецком в течение трех часов такой «амбулаторной прогулки». В письме к матери он утверждал, что прочел восьмисотстраничную «Историю Европы» на немецком языке. То и дело спотыкаясь на незнакомых словах, Артур все-таки понимал текст достаточно хорошо, чтобы обнаружить там некоторые случайные ошибки. Он, например, понял, что автор ошибочно разделил фамилию адмирала Гайд-Паркера, и в результате у него получились два адмирала: один по фамилии Хайд, а другой – Паркер¹⁷.

Артур был силен физически, у него оказались развитые легкие, поэтому в школьном оркестре он играл на бомбардоне, басовой трубе таких размеров, что однажды его одноклассникам удалось засунуть в ее раструб подушку и простыню. Артур всегда любил прогулки и разные спортивные занятия на открытом воздухе, поэтому он с удовольствием совершал дальние прогулки в Альпах с тяжелым альпенштоком в руках. Как-то он прошел так сорок две мили. Кроме того, Артур занимался изданием рукописной школьной газеты, которую сам же основал и редактировал. Он придумал ей название: «Фельдкирхенская газета»