Артиллерия и парусный флот [заметки]

Шрифт

Интервал

Турецкая угроза реально тревожила европейцев XV и XVI веков. В заголовках книг, напечатанных во Франции в период между 1480 и 1609 годами, турки упоминаются вдвое чаще, чем Америка. (Здесь и далее примеч. авт., кроме особо оговоренных случаев.)

Храбрый, живописный и в высшей степени независимый западный рыцарь был слабым противником для дисциплинированного и беспрекословно подчиняющегося приказу восточного всадника.

Возможно, остров Занзибар. (Примеч. пер.)

Было потрачено много усилий и исписано много страниц на тему, «когда, где и кем» артиллерия была использована впервые. Общие результаты весьма неоднозначны, и причина тому очень проста: вопрос ставился некорректно. Между изобретением пороха и появлением пушек в современном смысле слова люди пытались использовать самые разные орудия, которые тем или иным способом выстреливали «что–то» в сопровождении «грома» и «огня». Чтобы определить, когда впервые люди начали применять артиллерийские орудия, следует прежде всего установить, что именно понимается под артиллерийским орудием. Указать какую–то конкретную дату – значит проигнорировать непрерывность технического прогресса. Как считают ученые, к третьей декаде XIV века пушка в современном смысле слова уже существовала в Западной Европе, но задолго до этого европейцы, индийцы и китайцы использовали «нафту», «греческий огонь», «порох», «ракеты» и т.д. Ссылки на использование пушек в Брескии (Италия) и Меце в 1324 году не убедительны. Утверждение, что в 1313 году в памятных книгах города Гента содержится ссылка на орудия, сделанные в Германии, неверно, что доказал сэр Чарльз Оман. Относительно наличия бомбард на борту генуэзского судна в 1319 году я выскажусь ниже.

Утверждение Брунета, что до 1370 года бронзовых пушек не было, представляется неверным. Судя по флорентийским документам, они изготовлялись уже в 1326 году.

Пушки из сварочного железа имели дула, открытые с обоих концов, потому что кузнец не мог изготовить дуло без оправки. Затвор у мощных орудий был непрактичным до XIX века, когда был решен вопрос соответствующего закрывания отверстия. Трудности съемного затвора в больших орудиях оказались непреодолимыми. Затвор, привинчивающийся к казеннику, – неудачное решение, потому что жар от каждого взрыва расширяет резьбу и в течение нескольких часов, пока металл не охладится, его затвор невозможно вывинтить для перезарядки.

Во времена позднего Средневековья, возможно, производила и вывозила медь Швеция, но в небольших количествах. В 1500 году Англия ввозила медь из Саксонии, Богемии, Венгрии и Тироля. Производство и экспорт меди из Швеции начали быстро расти после 1570 года и оставались на высоком уровне на протяжении всего XVII века. Норвежские медные шахты почти не эксплуатировались до 1640 года. Испания до середины XVI века получала медь в основном из Венгрии, а потом начала вывозить ее из Мексики, Перу и Кубы. В 1646 году маркиз де Лориана жаловался на ухудшение качества американской нефти, «хотя вначале она была так же хороша, как венгерская». В 1578 году медь из Венгрии стоила в Испании в пять раз дороже, чем с Кубы.

Я говорю «более или менее», потому что в некоторых случаях, например в Венецианском правительственном пушечном цеху в Брескии, арсенал открывали, только когда следовало сделать какую–то работу. Когда она была завершена, арсенал закрывали и он служил в качестве складского помещения для артиллерии и инструментов. Что же касается «постоянных» арсеналов, один из самых известных в Южной Европе располагался также в Венеции, где с начала XV столетия пушки отливались потоком. В Англии главный арсенал располагался в Тауэре. Максимилиан I имел арсенал в Инсбруке, пользовавшийся очень хорошей репутацией за производимые там отличные бронзовые пушки. В первой половине XVII века самыми замечательными арсеналами считались венецианский и арсенал герцога Саксонского в Дрездене.

Следующая таблица показывает объем меди, экспортируемой Фуггером.

Годы	Средний объем в год (тонн)	Экспорт в Антверпенчерез Данциг и Щетин(% от общего количества)	Экспортв Венецию и Триест(% от общего количества)
1497–1503	1390	–	32
1507–1509	1476	49	13
1510–1512	2253	55	3
1513–1515	1263	63	4
1516–1518	1358	50	0
1519–1522	1434	34	5
1526	893	48	3
1527–1532	1105	61	6
1533–1535	944	48	15
1536–1539	1207	49	12

Изготовление пушек во Франции шагнуло вперед во времена Карла VII. В этом отношении стоит упомянуть братьев Жана и Гаспара Бюро.

В 1592 году Колладо писал, что «есть три типа артиллерии, потому что ее главных задач тоже три: как можно быстрее нанести удар по живой силе противника, уничтожить стены крепостей и городов, потопить корабли и галеры противника». Подобные замечания есть и у Уфано. В 1641 году Чинчерни писал, что «у артиллерии две задачи: одна – поразить врага в поле, другая – уничтожить стены тех пунктов, которые желательно занять. Поэтому следует использовать разные типы артиллерии: для первой цели достаточно небольших орудий калибром 12 и менее, для второй необходимы большие орудия калибром 12 и более».

В 1549 году Карл V начал работу по стандартизации калибра пушек, но не получил искомых результатов. Во Франции Генрих II после 1500 года ввел «шесть французских калибров», но только в 1732 году удалось достичь соответствия форм и размеров.

Упоминания об орудиях (или частях орудий), отлитых из железа, изредка встречаются даже в документах XIV века, но чаще – в документах XV века, особенно в Германии. Литье железных пушек в начале XV века пришло из Германии во Францию, позже такие пушки стали отливать в Бургундии. Недостатком бронзовой артиллерии была ее высокая стоимость. Медь и олово – дорогие металлы, и с ростом потребности в орудиях расходы стали расти.

Примерно в это время и появляется «право на колокола». В английском манускрипте XVII века, устанавливавшем обязанности начальника военной полиции, сказано, что «артиллеристы и их помощники имеют право на лучший колокол в завоеванном месте». В 1807 году генерал–майор Бломфильд писал, что «было неизменной традицией в нашей службе, когда какой–нибудь город капитулирует, позволять офицеру королевской артиллерии требовать колокола в городе и зависимых местностях». Во французской армии Grand Maitre des Arbaletriers мог требовать пушки, колокола и медную или бронзовую утварь во всех завоеванных городах. В испанской армии существовал такой же обычай. Одно время в Англии колокола, конфискованные из монастырей, были главным источником оружейного металла. Хотя, если верить Колладо, «металл колоколов сам по себе непригоден для литья орудий: в нем содержится слишком много олова, а именно 25%, и орудия, отливаемые из него, очень хрупкие».

Большинство артиллеристов на борту португальских кораблей в XV, XVI и XVII веках были фламандцами или немцами.

В период правления Мануэля Великого Португалия ввезла из Антверпена более 5200 тонн меди, в дополнение к орудиям и всевозможной амуниции.

Главным центром по производству пушек, конечно, был Лиссабон, но объем производства всегда оставался небольшим из–за недостатка квалифицированной рабочей силы. В 1616 году Conselho de Guerra указала, что в Лиссабоне «три королевских литейных цеха и два частных, но литейщики не умеют работать».

В 1620-х и 1630-х годах Коронный совет в Лиссабоне постоянно писал вице–королю Индии о том, что страна не может посылать в колонии достаточного количества пушек. Совет настоятельно рекомендовал вице–королю развивать местную промышленность. Основная часть артиллерии, поступавшая в португальские колонии, на самом деле отливалась в Макао с использованием китайской рабочей силы. Когда в 1640 году отношения Португалии и Испании ухудшились, она была вынуждена обратиться к своему извечному врагу – Голландии за орудиями и амуницией. Когда в 1656 году началась война между Португалией и Голландией, Португалия стала ввозить амуницию из Гамбурга. Иногда Португалия импортировала пушки прямо из Швеции.

В 1495 году арсеналы были созданы в Медина–дель–Кампо и Баца, но в 1497 году после завоевания Малаги арсенал и литейное производство были переведены в Малагу из опасения нападения французов. В начале XVI века литейное производство в Медина–дель–Кампо пришло в упадок, а в Малаге процветало на протяжении почти всего века, но к 1590 году тоже пришло в упадок. В 1611 году королевский литейных цех был создан в Севилье, чтобы обслуживать Armadas y flotas de Indias. На протяжении всего XVII века Севилья была одним из главных центров по производству артиллерийских орудий Испании, но ее производственный потенциал был весьма невелик.

В 1520 году Карл V организовал королевское литейное производство в Малине, на юге Бенилюкса. В 1547 году Филипп II дал поручение своему послу в Германии найти в Нюрнберге литейщиков и доставить их в Испанию.

Решение получать пушки из Фландрии, Германии и Италии, а не организовывать собственное производство обычно принималось после тщательного анализа существующих цен.

Как будет показано позже, развитие шведской и русской металлургии стало возможным благодаря массовой эмиграции «валлонов», как их называли в Швеции, или «французов», как их называли в России. Потеря «человеческого капитала» внесла весомый вклад в экономический упадок региона.

Начиная с 1570 года и далее часто приходилось слышать о лихорадочных усилиях испанцев организовать импорт английских пушек. В 1578 году некто предложил купить 150 пушек в Англии для доставки в Испанию. Сделку следовало произвести в условиях строжайшей секретности. В 1583 году из Англии было импортировано 23 пушки общим весом 13,5 тонны, а также 1,5 тонны боеприпасов. В 1588 году два испанца предприняли попытку заставить англичанина Ричарда Томпсона «организовать доставку большого количества железных пушек в Гамбург, Роттердам или Каллис». В любом из этих мест они были готовы заплатить двадцать тысяч крон. Нужда в пушках была столь велика, что испанцы предложили ему пожизненный пенсион в сорок дукатов. В 1591 году испанцы снова попытались организовать импорт пушек из Англии. В 1619 году большое количество английских артиллерийских орудий было ввезено в Испанию, на сей раз легальным путем.

Один из главных центров пушечного производства Испании XVII века – Севилья – не мог производить больше 36 орудий среднего калибра в год. И при том что в Англии и Швеции многие фабрики выпускали от 100 до 200 пушек всех калибров ежегодно. Сказанное о пушечном производстве относится и к выпуску пороха. В 1592 году Колладо жаловался, что, несмотря на наличие больших запасов селитры, испанцы так и не наладили местное производство и всегда покупали порох за границей.

Как говорилось выше, в конце XVI и в начале XVII века испанцы импортировали железные пушки из Англии. В XVII веке они основали собственное производство в районе Сантандера. Орудия выпускались очень хорошие, но их было мало, и железную артиллерию на протяжении второй половины XVII века ввозили из Нидерландов.

Даже в 1625 году еще поступали предложения о повторном принятии на вооружение луков.

Король Генрих укомплектовывал корабли большим количеством артиллерийских орудий, обеспечивал артиллерией и сухопутные силы, а также строил хорошо оснащенные форты для защиты уязвимых точек на побережье. Оборонительные сооружения на берегу оказались самыми дорогостоящими.

В те дни южные провинции Бенилюкса еще не были доминионом Испании. Они принадлежали Максимилиану I Австрийскому (1493–1519), хорошему другу Генриха и дедушке Чарльза V.

Обычно считают, что «первая чугунная пушка была отлита в Англии» в 1543 году. Как уже было сказано, в Англии пушки отливались в 1509–1513 годах, но имелась существенная разница между ранними образцами 1509–1513 годов и теми, что были отлиты после 1543 года. Первые были типа мортир – имели короткий ствол и большой калибр. Вторые были длиннее, тяжелее и меньшего калибра. Более того, первые оборудовались съемными камерами, а вторые изготавливались как единое целое.

С самого начала пушки стоили намного больше, чем любая другая продукция металлургической промышленности.

Между 1570 и 1650 годами английские металлурги были желанными гостями на континенте. Об их приглашении в самые разные европейские страны упоминают многие авторы.

Противоположного мнения придерживались очень немногие. Среди этих немногих можно упомянуть английского артиллериста Элдреда, который утверждал, что «медь чем горячее, чем слабее, а на орудия из железа тепло не влияет. Кроме того, в вашем пушечном металле кроме меди содержатся латунь, олово и другие примеси, а чугунные орудия выплавлены из одного только металла, а значит, прочнее, потому что неделимое мощнее, чем состоящее из множества компонентов».

Поскольку чугунные пушки были намного тяжелее, голландцы, к примеру, ставили на свои корабли много бронзовых 36-фунтовых пушек. Что касается железных орудий, они ограничивались 18-фунтовыми пушками.

Поскольку железные пушки приходилось делать тяжелее, чем бронзовые, из соображений безопасности, разница в цене между одинаковыми орудиями несколько снижалась. В 1632 году в Англии некто Джон Браун представил план замены чугунной артиллерии бронзовой на всех малых кораблях военно–морского флота, доказывая, что разница в цене будет не столь велика. Дон Франциск де Алава подчеркивал большую пользу организации в королевстве производства чугунных пушек и указывал, что, в то время как бронзовая пушка стоит 16 дукатов за 100 килограммов веса, чугунная пушка стоит только 5,5. В 1644 году Луи де Геер сказал шведскому консулу, что чугунная пушка стоит в три раза меньше бронзовой. Цены на сырье приведены в приложении 1.

По словам Хогге, «ежегодно производится более 400 тонн литья, и все это количество не должно продаваться или покупаться таким образом, чтобы остаться в пределах королевства». По некоторым данным, в период между 1596 и 1603 годами около 2270 тонн чугунных орудий было экспортировано из Англии по лицензии (58 тонн английскими купцами и 2212 тонн иностранцами) – по 325 тонн в год. Цифры представляются вполне разумными. В 1601 году некто Эдвард Пик обратился в палату общин с предложением запретить свободный экспорт орудий. При этом он имел в виду объем экспорта – 740 тонн в год. Однако в официальных отчетах приводится поступление налога от продажи артиллерийских орудий, размер которого говорит об объеме экспорта в 300 тонн в год. Это был официальный, законный экспорт. К нему следует добавить незаконный, объем которого точно неизвестен.

В 1619 году в Англии много говорили о королевском разрешении на экспорт большого количества пороха и орудий, данном послу Испании. В 1621 году сэр Ричард Бендлосс заявил, что король, должно быть, сошел с ума, позволив испанскому послу вывозить оружие из Англии. В 1625 году король Франции получил разрешение на экспорт из Англии 40 полукулеврин.

Незадолго до 1612 года Томас Браун навлек на себя большие неприятности, поскольку «вывез много железной артиллерии из печи в Бренчли вопреки закону, запрещающему такое действо». Мировым судьям было приказано арестовать всю железную артиллерию, находящуюся на складе.

Было подсчитано, что дешевле ввозить чугунные пушки в Испанию, чем производить их на месте.

Впечатленные военно–морской мощью голландцев современники обычно переоценивали размер флота Голландии в XVII столетии. Сэр Уолтер Рэлей утверждал, что голландцы строят тысячу судов в год и имеют 20 тысяч больших и малых кораблей. Иезуит отец Антонио Виейра приводит цифру 14 тысяч. Кольбер в 1669 году писал, что «торговля всей Европы ведется 20 тысячами судов разных размеров, из них 15–16 тысяч принадлежит голландцам, 3–4 тысячи – англичанам, 500–600 – французам. При критическом рассмотрении все эти оценки представляются в большей или меньшей степени фантастичными.

Джон Браун, владевший крупнейшим в Англии литейным производством, расположенным в Бренчли, в 1619 году объявил, что половина изготовленных им артиллерийских орудий по лицензии отправлена в Голландию. В 1625 году некто Элиас Трип из Амстердама получил лицензию на экспорт 328 единиц чугунных орудий. Голландские купцы нередко действовали в Англии как специальные агенты своего правительства.

В 1601 году в документах упоминается патент, выданный оружейному мастеру–кузнецу в Гааге на изготовление пушек из сварочного железа.

В Леттереве, Шотландия, где много руды и леса, сэр Джордж Хей в 1600 году создал колонию англичан, обладавших навыками переработки руды и литья орудий. В 1620 году Генри де Харскэмп и Гийом Монье, «узнав во время своих путешествий, а также из разговоров с другими купцами о том, что в Англии создали метод литья пушек из железа», объявили о своем намерении создать соответствующее производство и обратились к правительству с просьбой о монополии. Предприятие оказалось успешным, что доказывает тот факт, что в конце 1630 года король Испании сильно задолжал семействам Харскэмп и Монье за проданную ему артиллерию. В 1622 году, когда испанцы планировали создать производство артиллерийских орудий в своей стране, они попросили известного купца Джона Куртиуса из Льежа взять на себя этот проект. В Италии главные центры производства железных огнестрельных орудий располагались в Бергами и Брескии. Правда, в Льеже, как и в Бергами и Брескии, речь шла в основном о личном оружии. В 1627 году француз, действовавший от имени герцога Буллонского, попытался убедить суссекских литейщиков отправиться туда и обнаружил, что английский литейщик уже обосновался там. В Испании после неудач 1574 и 1603 годов власти предприняли еще одну попытку создать собственное производство в 1622 году. Она оказалась успешной, и недалеко от Сантандера была создана мануфактура. К 1630 году там уже отливали хорошие орудия. Создателями мануфактуры предположительно явились немцы. Бискай и особенно город Бильбао еще со времен Средневековья славился своими железными мануфактурами, а в позднем Средневековье пушки из сварочного железа начали производить в Бильбао.

По утверждению некоторых авторов, «красная медь» Японии ценилась выше, чем «медь Розетты» (лучшая из имеющихся в Европе), и голландцы также использовали ее в производстве бронзовых артиллерийских орудий. Иногда в XVII веке бронзовые орудия импортировались в Бенилюкс, а чугунные пушки в начале века производились на месте. Также существовал голландский импорт чугунных пушек из Западной Германии, а в Амстердаме в 1677 году был выдан патент на литье «чугунных пушек, которые не взрываются». Производство и железных и бронзовых артиллерийских орудий в Нидерландах сопровождалось технологическим прогрессом, зафиксированным, среди прочих вещей, серией патентов на новые виды орудий с большой огневой мощью.

В шведских источниках пушки впервые упоминаются в XV веке, но они не использовались постоянно до начала правления Густава I Вазы. Предприимчивый и целеустремленный новатор не только начал активно ввозить орудия из Любека и других ганзейских городов, но также организовал мануфактуры по производству вооружения в самой Швеции.

Шведский автор Якобсон приводит список выпускающих орудия предприятий, которые существовали в Швеции в XVI веке. Для каждой фабрики он приводит дату, либо когда там началось производство орудий, либо когда об этом производстве упоминается в документах. Я свел данные в таблицу. Джекобсон не упомянул о предприятии в Акерсе, поэтому я объединил сведения Джекобсона с теми, которые удалось разыскать мне. В списке Джекобсона имеются и другие пробелы, которые мне заполнить не удалось. Но я считаю, что даже при их заполнении картина существенно не изменится.

До 1620 года шведские чугунные пушки были не слишком надежным оружием. Об экспорте орудий из этой страны до 1615 года нет никаких упоминаний. В 1618 году Луи де Геер все еще ввозил военные грузы из Голландии в Швецию. Учитывая острую необходимость в пушках на континенте, отсутствие шведского экспорта – лишнее подтверждение низкого качества первых шведских пушек.

В первой половине XVII века много квалифицированных рабочих эмигрировали в Швецию из стран Бенилюкса. Большинство из них были родом из южных провинций: их называли валлонами. Католики и кальвинисты пользовались в Швеции полной свободой вероисповедания, по крайней мере до 1654 года. Терпимое отношениешведов к специалистам–католикам разительно контрастировало с нетерпимостью испанцев к рабочим–протестантам. Некатолики отказывались ехать в Испанию, опасаясь инквизиции.

Следует подчеркнуть, что развитие шведской металлургической промышленности в большой степени зависело от экспорта полуфабрикатов – листового железа, экспорт которого возрос с менее чем 6,5 тысячи метрических тонн в 1620 году до 11 тысяч тонн в 1640 году, 17 тысяч тонн в 1650 году и 30 тысяч тонн в 1700 году. Пушки были единственным завершенным продуктом, который изготавливала и экспортировала шведская металлургическая промышленность. Сравнив цифры, характеризующие экспорт листового металла и пушек, приведенные в таблице 1, можно видеть, что пушки стоили дороже, чем металл в расчете на единицу веса. В 1670 году цена пушек была примерно на 30% выше, чем листового металла. Экспорт пушек также внес свою лепту в развитие шведского судоходства. Судя по статистическим данным, до 1628 года шведские чугунные пушки доставлялись на запад голландскими судами. В 1629–1635 годах часть экспорта уже перевозилась на шведских судах. После 1635 года на судах, ходящих под шведским флагом, перевозили уже подавляющее большинство экспортной продукции.

Представляется маловероятным, что 1626 год был годом особенно низкого экспорта. К этому времени шведское производство пушек еще не было полностью развитым. В письме, написанном в 1626 году из Любека, Конрад фон Фалькенберг заметил: «Шведские чугунные пушки и боеприпасы пользуются здесь большим спросом, и я мог бы получить неплохую прибыль, если бы только имел достаточное количество для продажи». Через два года фон Фалькенберг писал из Амстердама, что «орудия, поступающие из Швеции, считаются очень хорошими. Здесь ими вооружают корабли и особенно не стремятся приобрести другую артиллерию. Не похоже, чтобы сейчас много пушек ввозилось из Англии».

Далеко не все пушки, отправлявшиеся в Амстердам, оставались в Голландии, некоторые потом везли в Англию, Португалию и другие места. О прямом экспорте чугунных пушек из Швеции в Англию впервые упоминается в 1632 году. В архивах сохранились записи о прямом экспорте в Любек и Гамбург:

Год	Декатонн
1656	233
1657	95
1658	111
1660	58
1661	55

Португалия обратилась к Голландии и Швеции за пушками после революции 1640 года. Прямые отправки чугунных пушек из Швеции в Португалию были в 1661 году (127 метрических тонн) и в 1694 году (114 метрических тонн). В 1694 году пушки экспортировались из Швеции в следующие страны:

Страна	Декатонн	Страна	Декатонн
Англия	10	Висмар	1
Голландия	8	Данциг	52
Португалия	114	Рига	14
Дания	36	Ревель	2
Гамбург	65	Росток	28
Любек	48	Ниенсканс	12
		Нарва	41

Численность орудий в противоборствующих флотах во время военной кампании Непобедимой армады (1588), с учетом 4-фунтовых, но не более мелких единиц, составляла 1124 у испанцев и 1972 у англичан. В 1618 году все военные корабли средиземноморских флотов несли около 5000 орудий. В 1661 году вооружение французского флота (с учетом не только орудий на борту кораблей, но и орудий, временно помещенных в арсеналы) составляло 1045 орудий. Предположительно французский флот тогда находился не в лучшей форме. К 1677 году в результате усилия Кольбера его вооружение (также с учетом орудий в арсеналах) возросло до 12 тысяч орудий, из которых 9000 были железными.

Эскадра, отправленная французами в 1670 году в Ост–Индию под командованием адмирала Хейе, имела на борту 238 орудий. Она считалась достаточно сильной, чтобы произвести впечатление на всех азиатских властителей и бросить вызов англичанам и голландцам, царившим в азиатских водах.

Проект был официально начат в 1632 году, но завод заработал в полную силу только в 1639–1640 годах. Внутренние беспорядки и другие трудности привели к двум серьезным кризисам и прекращению производства в 1647 и 1662 годах.

Большинство квалифицированных специалистов приезжали с юга Бенилюкса. Их называли «французами». Также в Москву ехали шведские рабочие, что вызвало тревогу среди властей Швеции. В 1647 году шведский дипломатический представитель в Москве даже предпринял попытку обеспечить репатриацию ряда шведских специалистов на родину. В действительности заманить специалистов в Россию было непросто, и это очень мешало развитию производства.

В 1671 году маркиз де Сенелай писал своему отцу Кольберу, что голландцы покупают небольшое количество пушек в Московии, но они не очень хорошие и потому продаются по очень низкой цене. В 1674 году Кильбургер написал, что пушки, производимые в России, экспортируются через Архангельск в Голландию, где они обычно взрываются при испытаниях. Если верить Амбургеру, низкое качество русских пушек объяснялось исключительно отсутствием квалифицированной рабочей силы. В 1646 году в Голландию вывезли 600 пушек, а в 1647 году – 360.

«Касательно железных артиллерийских орудий, изготовленных за морем. Сэр, за истекшие четыре года много железных орудий было отлито в Седерманланде, привезено в Амстердам и там продано. Производство сдерживается по разным причинам. В Амстердаме есть четыре печи, две и сейчас ведут отливки. Также есть железные пушки, отливаемые в Люкланде, которые везут в Голландию и там продают. И есть еще торговцы из Амстердама, Луи де Геер и его партнеры, которые имеют в Швеции печи для литья чугунных пушек, и занимаются они этим уже четыре года. Эти пушки они везут в Амстердам, и сейчас в Амстердаме имеется три или четыре сотни этих пушек, которые они продают по 15 или 16 гильдеров за центал. Если кто–нибудь захочет привезти любую из них за свой счет в Лондон и потом вернуть, он сможет убедиться в правоте моих слов. Вначале почти все они взрывались во время испытаний, но потом настолько изменились, что их уже едва можно было отличить от английских, и на испытаниях показывали себя очень хорошо. Отливают их голландцы и валлоны. И все же, если английские орудия будут вывозиться, они превзойдут всех. Если нет, их орудия будут продаваться по той цене, которую стоят, и со временем будут становиться лучше».

Литье чугунных пушек стало одной из причин вырубки леса во многих районах Англии. Еще в 1548–1549 годах английское правительство приказало провести расследование потерь леса, связанных с деятельностью металлургического производства в Суссексе. В 1637 году производитель тканей из города Кранбрука (Кент) пожаловался в Тайный совет на Джона Брауна, который, по его словам, поднял цены на древесину, сжигая огромное количество леса в своих печах. Между прочим, еще одной причиной вырубки леса стало развитие судостроения.

Общий ценовой показатель представляет собой совокупную цену за единицу сложного товара, произведенного из некоторого данного количества муки, мяса, рыбы, текстиля и т.д., включая уголь. Второй показатель основан на ценах, уплаченных Итонским колледжем за уголь.

В некоторых источниках утверждается, что проблема с лесом наиболее обострилась «во время Реставрации». В труде профессора Нефа «Уголь» сказано, что кризис был острее в течение полутора веков до 1660 года, чем в течение полутора веков после». Правда, некоторые данные, на которых основывал свои выводы профессор Неф, не внушают доверия. Согласно цифрам, приведенным в тексте, кризис разразился до 1660 года, но после 1600-го.

В 1610 году палата лордов провела билль, запрещающий «транспортировку артиллерийского оружия, пушечного металла, железной руды, оборудования шахт и ядер» в места, расположенные за пределами королевства, если таковые не предназначены для целей обороны или производятся людьми, имеющими письменную лицензию короны. Пойманные за этим занятием должны были считаться преступниками и подвергаться суровым наказаниям. Билль, запрещающий экспорт артиллерийского оружия, был снова представлен в палату общин в 1614 году на том основании, что «голландцы теперь стали настолько сильными благодаря нашему английскому вооружению, что начинают с пренебрежением относиться к англичанам». В действительности железные орудия вывозились из Англии в 1610-1620 годах, но, несмотря на утверждения патриотов, не похоже, чтобы после 1610 года объем вывоза железных пушек достиг сколь бы то ни было значительной величины. В книгах, где отражался сбор пошлины в первой половине XVII века, нет информации о большом объеме экспорта пушек. Это, строго говоря, не доказательство, во–первых, потому, что налог на пушки всегда платился в казну и не отражался в таможенных книгах, а во–вторых, потому, что большой объем экспорта шел нелегально. Хотя правда и то, что в 1628 году шведский обозреватель в Амстердаме написал, что «нет свидетельств того, что много железных пушек сейчас ввозится из Англии».

В статистике перевозок в проливе Зунд можно также найти данные о пушках, перевозимых «в западном направлении» на английских судах в 1647 и 1648 годах.

Например, в 1620–1630 годах шведское 6-фунтовое орудие имело средний вес около 500 кг при отливке из бронзы и 800–1000 кг при отливке из железа. 3-фунтовое орудие весило в среднем 400 кг в бронзовом варианте и 500–550 кг в железном.

Венецианский посол Алвиз Контарини, должно быть, имел в виду именно усовершенствования Джона Брауна, когда в 1629 году писал доджу о «двух видах орудий, которые можно найти здесь (в Англии). Легкое, изобретенное сравнительно недавно, весит вдвое меньше обычного орудия и стоит около 5,5 дуката за квинтал, равный 112 фунтам. Тяжелое – старое – орудие стоит около 3 дукатов за квинтал».

В Швеции в 1658 году 50% артиллерийских орудий на вооружении морского флота были чугунными. В 1677 году процент чугунных орудий возрос до 66. Аналогично во Франции: в 1661 году чугунных орудий было 45%, а в 1667-м – 70%. В Англии, по утверждению маркиза де Сенелая, «большие первоклассные военные корабли обычно оборудованы бронзовой артиллерией. На кораблях второго и третьего класса бронзовой артиллерии не больше трети, остальная – чугунная. На остальные корабля ставят те орудия, которые оказываются доступными». Что касается Голландии, шведский обозреватель в Амстердаме в 1633 году отметил, что менее чем один корабль из пяти имеет на борту бронзовые пушки. В 1671 году маркиз де Сенелай доложил, что соотношение медной и железной артиллерии на борту голландских кораблей «зависит от воли суперинтендента. Можно только отметить, что адмиральские корабли всегда имеют артиллерию более низкого качества на нижних палубах. Корабль Райтера оборудован бронзовыми пушками». В Дании инвентаризация арсенала в Копенгагене, проведенная в 1593 году, показала наличие 158 бронзовых пушек, 344 пушек из сварочного железа и 426 чугунных. Английские каперы, судя по информации венецианских послов, имели в основном чугунные пушки.

В июне 1671 года адмирал Хейе был информирован королевским письмом о том, что война с Голландией неминуема, и она действительно была объявлена в 1672 году.

К этому времени заслуженную известность приобрели шведские специалисты, и Кольбер пригласил во Францию Абрахама и Губерта де Беха, племянников знаменитого Вильгельма де Беха (см. приложение 1). Также во Францию привезли шведских рабочих. Волна эмиграции обеспокоила шведское правительство, и оно предложило Bergskollegium расследовать этот процесс. Результаты были представлены правительству в 1669 году. Оказалось, что шведские рабочие отплыли из Никопинга, считая, что их перевозят в другой район Швеции, а их доставили в Любек, а оттуда в Гамбург и затем во Францию. Несколько человек сумели сбежать, и один из них, некто Андерс Зигферсон, в 1675 году вернулся в Швецию. Что касается уважения, которым пользовались шведские специалисты в XVII веке, можно упомянуть о шведском литейщике, который был приглашен в Индию и научил индийских кузнецов быстрому способу изготовления гвоздей и пушечных ядер, в четыре раза повысившему производительность труда. Правда, местные власти не позволили ввести новый способ производства повсеместно, поскольку он оставил бы без работы множество кузнецов.

О необычайной педантичности Кольбера говорят, например, инструкции, которые он направлял своему сыну, маркизу де Сенелаю. Особенно соответствует теме этой книги письмо, которое Кольбер послал маркизу 10 июля 1671 года, предлагая навести справки о различных технических и экономических аспектах голландской и анг лийской промышленности, выпускающей пушки.

После 1693 года тревожная ситуация во Франции заставила многих рабочих–металлургов Эльзаса, Лоррейна и других районов сняться с насиженных мест и переехать в Германию и Швейцарию. Это нанесло чувствительный удар по французской металлургии.

Таблица 1 показывает, что после середины XVII века Швеция легко могла экспортировать более 1000 тонн чугунных пушек в год. В 1655 году шведская корона установила королевскую монополию на все чугунные артиллерийские орудия, произведенные в Швеции. Управление было поручено Кронбергу, который оставался на посту до 1662 года. Из его рассказа явствует, что между июнем 1655 года и ноябрем 1662 года 10 135 пушек общим весом 10 253 тонны было продано короне или экспортировано по лицензии. В среднем это составляет 1370 тонн в год. В ноябре 1662 года управление перешло к Generalfaktorikontoret, возглавленному Ван Эйком и фон Фризен–дорфом. По заявлению Ван Эйка между ноябрем 1662 года и ноябрем 1666 года Generalfactorikontoret было продано 9457 тонн чугунных пушек, иначе говоря, 2360 тонн в год. Основная часть продукции была произведена на десяти-двенадцати заводах, каждый из которых мог выдавать 150 и более тонн в год. Только предприятие в Ставсъо производило 300–400 тонн в год. Согласно докладу Bergskollegium, в 1697 году шведская промышленность, выпускающая пушки, вошла в период депрессии. Но цифры, приведенные выше, так же как и информация об экспорте (таблица 1), этот вывод не подтверждают.

По оценкам экспертов, выпуск орудий и боеприпасов в 1600 году оценивался примерно величиной 800–1000 тонн. После этой даты угольный кризис существенно снизил уровень производства.

В последующие годы были отлиты и другие орудия этого типа, вес которых постепенно снизился до 116 кг. Средний вес обычного 3-фунтового орудия составлял 500–550 кг, если оно было отлито из железа, и 400 кг, если из бронзы. К началу XVIII века 3-фунтовые regementsstycke усовершенствовались настолько, что могли делать восемь или девять выстрелов, пока мушкетер делал один.

О первом появлении пушек на европейских кораблях было сделано много заявлений, по большей части неточных. После публикации в 1847 году книги сэра Нихоласа Харриса Николаса об истории королевского военно–морского флота многие историки утверждали, что ряд кораблей Эдуарда III был оснащен пушками уже в июне 1338 года. Это оказалось неверным. В генуэзских хрониках было сказано, что в 1319 году на одном из генуэзских кораблей уже была бомбарда. Судя по всему, упомянутое в этом тексте устройство бомбардой все же не было. Это было «устройство для выбрасывания греческого огня». В разных источниках упоминаются «трубы, изрыгающие огонь» на средневековых галерах.

В октябре 1338 года французский флот вошел в воды Саутгемптона. Некоторые галеры были из Генуи, с генуэзскими командами, находящимися на службе у французского короля. На борту у них были pot de fer с порохом и восемью железными стрелами, предположительно предназначенными для разрушения городских ворот. В 1380 году, согласно генуэзским хроникам, венецианцы уже использовали на своих кораблях бомбарды. Зато на венецианских galere da mercato (торговые галеры) были только гребцы (обычно 20–30 человек), и такое положение сохранялось до середины XV века. В 1461 году бомбарды стали обычным вооружением на галерах, и правительственными постановлениями было предусмотрено наличие шести артиллеристов на борту каждой. В 1486 году число артиллеристов на борту galere da mercato было увеличено до восьми человек.

Астролябия была описана Филоппоном из Александрии еще в IV веке; персидская астролябия, созданная, вероятно, в X веке, сохранилась почти до наших дней. Магнитный компас использовался европейцами с начала нового тысячелетия; вероятно, он был позаимствован у китайцев через арабов. 1270 год – зафиксированная в документах дата первого использования карты на борту судна. Хотя компас и морские карты известны очень давно, астрономическая навигация начала развиваться только в XV веке. К концу этого века португальские мореплаватели уже могли довольно точно определять местоположение судна в море, комбинируя наблюдения и счисление. Они оценили географическую длину градуса примерно в 17,5 португальской лиги (106–560 м) с ошибкой, немного превышающей 4%. Многие из атлантических штурманов все еще полагались на свое знание природы, но при этом значительно превосходили средиземноморских штурманов, которые долго не могли освоить новую технику.

Тезис о застое в торговле и производстве во времена позднего Средневековья подвергается сомнению многими историками.

Даже в сравнительно «продвинутой» Голландии XVII века судостроение базировалось на опыте и традициях, а о науке речь не шла.

В развитии судостроения не было никакой системы. Поэтому мы можем систематизировать суда, используемые европейцами на закате Средневековья, лишь изрядно погрешив против реальности.

В 1400 году самое крупное венецианское торговое судно было лишь немногим более 400 тонн, а в 1450 году во флоте Венеции насчитывалось уже шесть 600-тонных судов. К концу века появилось даже одно 1000-тонное. Размер кораблей, строившихся для военных целей, увеличивался еще быстрее. В 1486 году имелось 2400-тонное судно. Официально считалось, что в венецианский военный флот входят 1200–1500-тонные корабли. Такие большие торговые суда не строили. По некоторым источникам, в XVII веке все чаще появлялись 750-тонные торговые суда. Что касается Португалии, «между 1450 и 1550 годами средний тоннаж португальских судов как минимум удвоился». В Англии «в начале XV века лишь очень немногие суда могли перевозить более ста тонн вина… К середине века суда из Бордо привозили в среднем 150 тонн грузов». Были суда, перевозившие до 500 тонн вина. Что касается севера, в начале XIV века «обычный размер ганзейских судов составлял 75 тонн». Около 1400 года традиционный Kogge заменили большие суда типа Holk. В 1440 году средний тоннаж ганзейских судов достиг 150 тонн. Через тридцать лет, когда в ганзейском флоте появились каравеллы, средний тоннаж возрос до 300 тонн. Следует помнить, что ко всем измерениям ранее 1660 года следует подходить с осторожностью, поскольку в те време на рядом и без разбора использовались две величины: грузоподъемность и тоннаж.

Морисон писал: «В войне на спокойной поверхности моря они все используют галеры, самые большие из которых называются галеоны, средние – галеры, а остальные – галеасы… И только король Испании в порту Неаполь и венецианцы в порту Венеция способны вооружить флот галер… Также у папы есть несколько галер, и у флорентийского герцога, и у рыцарей Мальты, часть которых они вооружают, чтобы испортить жизнь на море туркам. Но их численность так мала, что флотом их назвать нельзя». «В Венеции мне показали много галер только что построенных, но были и достигшие возраста ста лет, но еще крепкие. Они стояли на якорях вместе с остальными. Венецианцы могут вооружить кто говорит 1200, кто говорит 1300 галер. Всего за десять дней они вооружили 30 великих галер, полностью подготовив их к морским сражениям».

В 1618 году, то есть через тридцать лет после поражения Армады, в Риме подсчитали численность средиземноморского флота:

В Испании – 7 галер с Доном Мельхиором Борджиа, хорошие новые корабли с 1000 испанцев.

В Марселе – 20 парусных судов и 12 галер с 1500 французами и еще 204 единицы артиллерии.

В Неаполе – 25 галеонов и 24 галеры с 15 000 солдат разных наций и 805 единицами бронзовых орудий. На Сицилии – 5 кораблей с высокими палубами и 12 галер, везущих 3000 человек и 140 пушек.

На Мальте – 2 галеона и 4 хорошо вооруженные галеры.

В Венеции – 24 корабля, 6 галеасов, 60 галер с 9500 человеками и 550 единицами бронзовой артиллерии.

Голландцы приходят на помощь Венеции: 18 парусных судов, 300 человек и 120 пушек.

Турки на архипелаге – 15 судов и 80 галер, 9000 человек и 500 пушек.

Марокканцы из Африки – 100 парусных судов, 6000 человек и 600 единиц артиллерии всех видов.

Приведенные данные нельзя принимать полностью отвечающими реалиям. И все же они показывают, что в 1618 году, когда Англия и Голландия уже давно отказались от гребных судов, галеры все еще широко использовались на Средиземноморье. Обратите внимание, что термин «галеон» обозначает большую галеру.

По Андерсону (см.: Андерсон. Парусный корабль), шведский «Элефантен» был построен в 1532 году. Правда, это утверждение не вполне соответствует действительности. В 1532 году Густав Ваза построил для своего флота Stora Kravelen (Великая каравелла), имеющую очень большие размеры, но нет никаких указаний на то, что название корабля было именно «Элефантен», да и информацией о вооружении корабля мы не располагаем. С другой стороны, в 1554– 1559 годах в Швеции был построен еще один корабль, снова Stora Kravelen, который точно получил имя «Элефантен». Некоторые авторы утверждают, что орудия на нем были установлены на нижних палубах, и это являлось первым опытом в Швеции, но последнее нуждается в уточнении. «Элефантен» затонул в 1564 году к северу от Кальмара.

Некоторые авторы считают, что «довольно сложно определить галеон как отдельный тип военно–морской конструкции. Галеон как отдельный тип никогда не существовал». Тем не менее историки признают, что все галеоны, по сравнению с другими кораблями, все же имеют некие общие, объединяющие их черты.

Развитие судостроения и парусного вооружения судов, а также более активное использование артиллерии во второй половине XV века стали причиной упадка венецианского судоходства в Атлантике. К 1490 году все большее число венецианских агентов в Англии отправляли свои грузы из Саутгемптона в Италию на английских и испанских судах, не желая платить высокий фрахт за перевозку на галерах. Жители Средиземноморья отставали от атлантических народов не только в технике войны на море, но и в методах навигации в открытом море.

Конструкция испанских кораблей была хуже приспособлена к ведению современной войны на море, чем английских. Недостатки испанских кораблей многие авторы приписывают влиянию средиземноморских традиций тарана и абордажа. Но следует принять во внимание и другие факторы. С 1512 года, когда Генрих VIII создал военно–морское ведомство – независимое учреждение, отвечающее за национальную оборону, – в Англии появился постоянный военно-морской флот, и корона строила специально для него корабли. В Испании ничего подобного не было. У короны было только несколько собственных кораблей, и моряков для военных целей обычно нанимали. В 1584 году Мартин де Рикальде направил петицию с просьбой разрешить ему поднять королевский штандарт, потому что без этого его корабли будут считать торговыми. Во флоте дона Альваро де Базана в Терсерасе в 1582–1583 годах только три корабля принадлежали короне. Испанское правительство использовало частные суда в тех случаях и целях, когда англичане использовали бы королевские суда. В 1601 году герцог Медины Сидония писал, что «король должен построить корабли, которые ему необходимы, а не забирать их у частных лиц». Между прочим, испанская система имела двойной недостаток. Корона оказывала особое давление на купцов, требуя строить суда больших размеров, чем им требовалось, что бы иметь в своем распоряжении крупные корабли на случай войны. В результате слишком много судов оказались неудобными для использования их как в торговых, так и в военных целях.

Когда испанцы вознамерились вторгнуться в Англию, они запланировали включить в Армаду 40 галер и 6 галеасов. В 1588 году первоначальный план был изменен и Армада отплыла из Испании с 4 галерами и 4 галеасами. В Англии в это время была только одна галера, которую она, от греха подальше, держала на Темзе.

По мнению итальянских экспертов, главная цель военно–морской артиллерии – нанести удар и дезорганизовать противника. Эти меры должны предварять взятие на абордаж. Поэтому орудия могут применяться только на коротких расстояниях.

В конце XVI века, в сравнении с населением Италии (более 12 миллионов человек) или Испании (более 8 миллионов человек), население Голландии (чуть больше 1 миллиона человек) и Англии (менее 5 миллионов человек) выглядело очень маленьким.

«Англичане, – утверждал Ботеро, – были бы прекрасной и достойной всяческих похвал нацией, если бы не грабили суда христианских торговцев».

По словам испанского короля Филиппа II, англичане любили «сражаться на больших расстояниях, как следствие их преимущества в артиллерии».

Это были времена, когда англичане, столкнувшись с сильной конкуренцией в текстильном секторе, смогли внедрить новые методы производства, перейти на выпуск новой продукции и перегнать иностранных конкурентов. Это были также времена, когда англичане, столкнувшись с опасным недостатком меди и валюты для ее закупки, умело создали новые технологии для выпуска артиллерийских орудий. Создавая новые ткани, англичане позаимствовали идеи у голландцев. Отливая первые чугунные пушки, они использовали французских литейщиков. Устанавливая на борту своих кораблей пушки, они взяли на вооружение французское изобретение. Обновляя свой флот, они позаимствовали тип галеона у испанцев. Всякий раз они не выказывали оригинальности, но быстро схватывали удачные идеи, усовершенствовали чужие изобретения, осваивали новую технику, адаптировались к новой ситуации. Во всех областях они демонстрировали практичность, в результате чего их продукты оказывались удобными в употреблении и дешевыми. Формула их успеха, вероятно, заключается в тех достоинствах, которые можно увидеть уже у елизаветинских английских путешественников: такие люди, как Файнс Морисон или Петер Мунди, никогда не устают наблюдать, спрашивать и учиться.

В самом конце XVI века, анализируя состояние флота страны, долгое время считавшейся величайшей морской державой в Европе, Морисон отметил, что «итальянские корабли тяжелы и плохо управляемы, а английские – легкие и быстрые».

Льюис в «Армаде» утверждал, что испанские корабли выглядели большими, а английские, по сравнению с ними, маленькими. Испанские были более величественными. Они возвышались высоко над водой и имели массивные носовые надстройки, от которых англичане уже отказались. Но в этом заключалась их слабость. Мореходные качества испанских кораблей были хуже, они не так хорошо слушались руля, как их английские противники. Что касается реального тоннажа, у испанцев он был не больше, чем у англичан.

Голландцы сумели положить конец португальскому господству на востоке благодаря тому, что у них был и флот больше, и корабли лучше. В середине XVII века отец Винченцо Мария отметил, что «португальские галеоны примечательны своими большими размерами и множеством возможностей. Каждый выглядит как крепость и оборудован восьмьюдесятью или более бронзовыми пушками. Палубы настолько просторны, что моряки могут играть в мяч. Помещения многочисленны, просторные и высокие, так что галеоны больше напоминают комфортабельные жилища, чем корабли. Для такелажа используются кабестаны. Обшивка достаточно толстая, чтобы защищать от ружейных выстрелов. Короче говоря, эти корабли можно было бы считать не имеющими себе равных, не будь они столь неповоротливы и плохо управляемы. Голландские корабли, которые значительно лучше маневрируют на ветру, могут легко победить португальские галеоны. При благоприятном ветре голландцы могут налететь и атаковать, пока враг пытается маневрировать. Для голландцев достаточно даже слабого ветра, а чтобы сдвинуть с места португальский галеон, необходим почти ураган. Из–за опасности, которой подвергались их громоздкие, неуклюжие корабли, португальцы после 1618 года отказались от их использования в торговле между Макао и Японией и начали использовать для этой цели небольшие суда прибрежного плавания, известные как галиоты, оставив открытое море голландцам.

Когда мусульмане начали впервые использовать артиллерию, точно сказать трудно. Здесь мы сталкиваемся с теми же трудностями, которые встретили при установлении истоков европейской артиллерии: неясность текстов, неправильное использование технических терминов, противоречащие друг другу заявления разных хроникеров и т.д. Нет никаких сомнений в том, что мусульмане знали «греческий огонь» и еще до 1331 года использовали зажигательные ракеты. Но первое применение пушек в современном смысле слова, скорее всего, состоялось в Ориуэле и Аликанте.

Этот факт подтверждается хроникерами Ибн Бутуром и Ибн Иясом.

Согласно информации двух свидетелей, энциклопедиста аль-Калкашанди и историка Ибн Халдуна, пушки использовались в Каире и Александрии в 1366–1368 годах.

Доктор Ауалон утверждает, что «оттоманы начали использовать артиллерию только в 1425 году», но с этим трудно согласиться. Данименд считает, что железная пушка была изготовлена в Бурсе (Малая Азия) в 1364 году и использована оттоманами во второй войне против караманцев. Это заявление опровергается многими авторами на том основании, что Данименд не указал своих источников. Из надежных индийских свидетельств известно, что турки использовали пушки в Индии в 1368 году. Предположительно оттоманы использовали пушки и в Косове, хотя этот факт признается не всеми историками.

В начале XVII века преимущество турецкой легкой кавалерии, которая могла преследовать и с той же легкостью спасаться бегством, над конными войсками немцев, способными выдержать нападение, но не приспособленными к быстрому бегству, а также многие другие преимущества военной тактики турок лишили немцев возможности противостоять турецкому нашествию. «В военных действиях турки применяют только легкую конницу, не используют они ни тяжелых, защищенных броней коней, ни сами не носят доспехов (ни пешие, ни конные воины). В наступлении они имеют только копья, щиты и хорошие короткие мечи».

Основная часть армии состояла из кавалерии, которая не могла участвовать в зимней кампании из–за плохого снабжения фуражом и неподходящего грунта. Войны, ведомые турками, состояли обычно из коротких, быстрых летних кампаний.

100

Доктор Айалон допускает преувеличение, говоря об использовании оттоманами артиллерии. Превосходство оттоманов над мамелюками в вопросе вооружения заключалось главным образом в применении ими стрелкового оружия. С другой стороны, доктор Айалон утверждает, что турки не видели «конструктивного различия между осадной и полевой артиллерией». В действительности в конце XVII века у турок были 12-фунтовые и 3-фунтовые орудия, которые они использовали как полевые, но они были такой же конструкции, как большие бронзовые пушки. Разница заключалась только в калибре и длине дула.

101

По другим источникам, Орбан был дакейцем.

102

Многие ренегаты–европейцы поступали на службу к мусульманам, а западные купцы продавали туркам «стратегическое сырье», вопреки папским запретам всех видов.

103

В Лиссабоне есть турецкая пушка, которая весит более 19 тонн, она выстреливала каменные ядра весом более 100 фунтов. Орудие было отлито в 1533 году и позднее захвачено португальцами. Другая турецкая пушка, захваченная австрийцами в 1717 году, имела длину 25 футов. Свидетели утверждают, что видели в Дарданеллах пушку, в которой несколько дней прятался портной, скрывавшийся от своих кредиторов.

104

Из Анатолии они получали также селитру для пороха и железо.

105

Во время больших наступательных кампаний турки везли артиллерию с собой, но в основном в виде сырья, чтобы изготовить пушки в поле. При осаде Родоса в 1480 году Мохаммед приказал изготовить на месте 16 больших пушек длиной 18 футов калибром от 24 до 30 дюймов.

106

То есть пушка была такого же типа, что и в лондонском Тауэре.

107

Турки приобрели немалый опыт в вопросе использования осадной артиллерии. Они разработали технику применения для разрушения стен составных батарей, в которых гигантские орудия действовали одновременно с пушками среднего калибра.

108

Взгляды, высказанные Монтекукколи, подтверждаются и другими источниками. Отец Винченцо Мария в середине XVII века заметил, что турки «слабо используют артиллерию и, похоже, вообще не считают, что ее можно применять в других операциях, помимо осадных». Несколько раньше в том же столетии Файнс Морисон писал, что «огромным армиям турок свойственно неумелое и редкое использование орудий, которые были лишь у немногих янычар, хотя у них имелось много артиллерии, с которой они обращались не так умело, как христиане». Турки не смогли развить полевую артиллерию, и, когда в 1768 году на них напали русские, они не смогли выставить против них много полевых орудий, зато имели большое количество громадных осадных орудий. Невежество турок было настолько велико, что их армия даже не понимала, что без артиллерии в современной войне обойтись невозможно. Первой работой нового металлургического производства, организованного де Тоттом, стали полевые артиллерийские орудия. Многие авторы признают, что у турок не было печей, пригодных для литья небольших полевых орудий, которые и взялся изготовить барон де Тотт.

109

Относительная доступность запасов меди и примитивная страсть турок к большим осадным орудиям стали главными причинами другой неудачи мусульман. Они не научились литью орудий из железа. Уже во второй половине XVIII века господин де Пейсонель заметил, что «турки не имеют железных пушек и либо не знают как, либо не желают их делать. Вся их артиллерия медная, и на морских судах другой нет. Если же мы находим чугунные пушки в турецких крепостях или на борту их военных кораблей, они все были захвачены в боях или куплены у шведов, голландцев или европейцев».

110

Морисон отмечал, что «несомненно, галеры султана не столь хорошо построены, не так быстроходны, хуже оснащены для военных действий, не очень крепки и построены не из такого надежного леса, как корабли испанцев, венецианцев и других врагов мусульман».

111

Важно, как писал Морисон, что «турки больше опасались испанцев в море, потому что именно там они потерпели сокрушительное поражение от португальцев, имевших форты на Красном море». В 1580–1640 годах Португалия принадлежала испанской монархии.

112

Страсть к гигантским пушкам не покидала турок. В 1516 году турецкая галера вышла из Адена и атаковала португальские корабли. Турки поместили на борт галеры огромное орудие (базилиск), которое, как утверждалось, стреляло ядрами весом в три четверти ханд–редвейта. Когда пушка выстрелила, отдача оказалась так велика, что галера перевернулась, и португальцы получили возможность лицезреть ее киль. В XVIII веке де Пейсонель заметил, что все «турецкие корабли линии имели на верхней палубе четыре или пять пушек очень большого калибра, которые стреляли огромными каменными ядрами».

113

В экспедиции в Аден (1517 год) Лопо Соарес де Альбергария имел 15 naos (большие парусные корабли), 10 navios и caravvelas (парусные корабли меньшего размера), 8 галер, 1 каравеллу, 1 бригантину и 1 индийскую джонку. Во время экспедиции в Хермуз (1520 год) Диего Лопес де Секейра имел 15 naos (большие парусные корабли), 2 галеона, 5 галер, 4 корабля с квадратными парусами, 2 бригантины, 2 каравеллы.

114

Морисон писал, что многие солдаты–христиане в поисках средств к существованию были вынуждены обратиться к пиратству и уходили из европейских портов в Алжир – к варварам. Те с удовольствием принимали пиратов и на первых порах удовлетворялись долей добычи, но потом варвары захватили 60 или 80 судов у христиан, научились у них же плавать по компасу, сумели обеспечить эти суда турецкими командами и сами вышли на океанские просторы, хотя раньше на такое не отваживались. К 1618 году неофициальная оценка количества кораблей на Средиземном море говорит о том, что «турки на архипелаге» хранили верность галерам, а «мавры из Африки» собрали флот парусных судов.

115

В XVIII веке господин де Пейсонель, симпатизировавший туркам, признал, что их корабли весьма громоздки и неуклюжи. Гасан-паша внес усовершенствования «в постройки и оснащение кораблей, понизил палубы, убрал возвышения в корме, сделал мачты более высокими и обеспечил их лучшим такелажем и неплохой артиллерией».

116

В дословном переводе с китайского «фейерверк» означает «потрескивающий бамбук».

117

Тезис о китайском происхождении пороха более распространен, но и у тезиса об его индийском происхождении сторонников немало.

118

Упомянутые орудия имеют цапфы на стволах, что может означать весьма продвинутую стадию в изготовлении пушек. Китайские авторы утверждают, что орудия с металлическим дулом использовались в Китае еще в 1275 году. Уайт в своей «Средневековой технологии» опровергает этот тезис, отдавая предпочтение европейскому происхождению современной артиллерии, но его аргументы не слишком убедительны.

119

Согласно легенде, корейцев приучили пользоваться порохом китайцы в конце XIV века. Премьер–министр династии Ли писал во время японского вторжения 1592–1599 годов, что в Корее сначала не было пороха. Примерно в 1372 году китайский купец по имении Ли Хан остановился в доме генерала, отвечавшего за вооружение. С тех пор в Корее появился порох и стрелковое оружие. Многие авторы придерживаются мнения, что порох и стрелковое оружие появились в Корее в конце XIV века. Но, внимательно изучив источники, я пришел к выводу, что это событие могло произойти несколько раньше. Что касается Японии, есть множество ссылок на то, что орудия там существовали задолго до прихода португальцев, хотя считается, что они не использовались широко в военных целях до середины XVI века. На Яву знание стрелкового оружия, скорее всего, пришло от монголов. Что же касается Малакки, португальцы появились там в 1511 году и, по информации их же собственных хроникеров, захватили 3000 единиц артиллерии. Мы не знаем, что это были за орудия, но предполагаем, что речь идет о небольших пушках, отлитых в Пегу и Сиаме, куда знание литейного производства пришло от китайцев. И народ Филиппин еще до прибытия европейцев, предположительно, имел некоторые знания о стрелковом оружии.

120

Феришта родился в 1550 или 1570 году и умер в 1612 или 1623 году. Первый проект его истории был представлен королю в 1606 году, но впоследствии был пересмотрен.

121

Влияние турецкой технологии на производство пушек в Индии оставалось сильным также на протяжении XVI и XVII веков.

122

В Берлинском музее этнографии хранится небольшое бронзовое орудие (длиной всего 35 см), изготовленное в 1421 году во времена императора Юнлэ. Нечто подобное изготавливалось и в Нюрнберге примерно в то же время. Что касается тяжелых орудий, можно отметить, что на стволах сохранившихся китайских бомбард 1356, 1357 и 1377 годов имеются цапфы. На дулах европейских пушек они появились веком позже.

123

В Европе XV, XVI и XVII веков, несмотря на значительный прогресс, принесенный эпохой Возрождения и Реформацией, «беспокойная знать, невежественные священники и грязные и дикие поденные рабочие» были далеко не маленькой частью населения. Более того, образец европейского населения, с которым неевропейцам пришлось неожиданно и без всякого желания столкнуться, был, в общем, не слишком удачным. Образованные, понимающие и благородные личности не отсутствовали вообще, но их было очень мало. Бартоломео ле Лас Касас на западе, Маттео Риччи на востоке… Перечислять долго не придется. Подавляющее большинство европейцев, отправлявшихся за море, – матросы, солдаты, купцы, миссионеры – были людьми хотя и отличавшимися храбростью, выносливостью, искренностью и страстью, но не слишком образованными, не обученными хорошим манерам и не имевшими навыков связей с общественностью.

124

Этот конфликт лучше всего иллюстрирует теория бифуркации между «основанием» и «функцией». Она была развита известным ученым Фэн Гуйфэнем (1809–1874) после шока опиумной войны, и ее сущность заключалась в следующем: «Если мы сохраняем китайскую этику и известные (читайте: конфуцианские) учения как первоначальную основу и позволяем дополнять их методами, используемыми разными народами для знания, разве это не будет лучшей из методик?» Другими словами, он предлагает использовать западные средства в китайских целях, сохранить конфуцианские ценности, применяя западные инструменты, поддержать китайские традиции, импортируя западные технологии. Идея получила дальнейшее развитие в трудах Чжан Чжидуна, который вывел следующую формулу: «Китайское учение в качестве основы и западное знание для практического применения». Правда, история доказала, что подобные мысли есть принятие желаемого за действительное. Как указывал Янь Фу, критикуя Чжан Чжидуна, «китайское знание имеет свою основу и функцию, западное знание тоже имеет свою основу и функцию». Корни технологии – в науке, а науки – в философии. Китайцы никогда не смогут изучить западную науку, не изменив своей философии.

125

Примеры преподнесения европейцами орудий местным правителям с целью получения специальных разрешений, льгот и привилегий столь многочисленны, что их перечисление заняло бы не один том. Голландцы и англичане дарили пушки японцам, этим же не брезговали и португальцы. В XVII веке англичане дарили артиллерию и боеприпасы китайцам и индусам. Важным представляется письмо Минамото Иэёсу королю Сиама, в котором японец прямо заявил, что «пушки и порох мне нужны больше, чем золотая парча».

В связи с обычаем поставлять орудия в качестве подарков можно упомянуть о забавном эпизоде, случившемся в 1684 году на побережье Китая. Английское судно доставило в Фучжоу «предметы, используемые для войны, – бронзовые орудия, мушкеты, порох и свинец», надеясь продать их «его императорскому величеству для использования против бунтовщиков Тайваня». Китайцы потребовали, чтобы груз был подарен императору. Англичане ответствовали, что их компания является торговой и не может позволить себе такие дорогие подарки, а товары присланы ею сюда для продажи. После этого китайские чиновники пришли в ярость и заявили, что для защиты хорошего и доброго не нужно оружие, но несущие зло бунтовщики Тайваня не должны получить его. Англичане защищались, сколько могли, и в конце концов получили разрешение только на продажу свинца, поскольку он мог быть использован и для других целей кроме военных. Но чтобы не подвергать опасности судно и остальной груз, они оставили большую часть пушек и боеприпасов в руках китайцев – для подарка императору.

126

В 1514–1515 годах португальцы снабдили персов оружием и научили литью пушек, чтобы укрепить их позиции против турок, с которыми персы находились в состоянии постоянной войны. В 1541– 1542 годах португальцы снабдили пушками абиссинцев, чтобы помочь им в борьбе против Ахмада Грана.

127

Известно, что в 1643 году два голландских корабля были захвачены японцами в районе порта Намбр, или Намбу. Жизнь голландским морякам спас тот факт, что трое из них стали инструкторами по производству орудий. В 1675 году капитану «Флаинг Игл» настоятельно предложили оставить двух артиллеристов в Формозе, чтобы обучить местных воинов.

128

Отец Иоганн Адам Шалль фон Белл (1591–1666) был немцем по происхождению. По просьбе китайского двора он создал в Китае литейное производство. Предположительно прямо в цеху он соорудил алтарь, где, прежде чем отливать пушки, выполнял христианские ритуалы. Китайский император распорядился, чтобы ему не препятствовали в этом. Ученые не пришли к единому мнению, является ли он автором китайского учебного пособия по артиллерийскому делу или только обеспечивал его авторов информацией. Отец Фердинанд Вербист (1623–1688) родился в Бенилюксе. В Китае он взялся за производство пушек. Восстановив 300 старых бомбард, он изготовил 132 высокоманевренных небольших орудия. Прежде чем отправлять орудия в китайскую армию, отец Вербист весьма торжественно благословлял их. Кроме того, на каждом орудии он писал имя святого и изображал символ Иисуса. Отец Вербист написал книгу на китайском языке о литье орудий и их использовании.

Другие иезуиты также внесли свой вклад в проникновение западной военной технологии в Китай. Хан Лиин, написавший два трактата об использовании орудий, консультировался у итальянского иезуита отца Алонсо Ваньони. Список можно продолжить и далее, и получится он достаточно длинным.

129

Во второй половине XVII века отец Амиот дал точное и подробное описание (с размерами и весами) некоторых пушек, используемых в китайской армии. Как оказалось, пушек было мало и были они устаревшими. Некоторые были изготовлены в 1636 году. В конце XVIII века, по утверждению Де Гиня, подавляющее большинство орудий, существовавших в Китае, были старой рухлядью, изготовленной еще отцами Шаллем и Вербистом. Де Гинь также отметил, что китайцы нередко используют ядра, сделанные из высушенной грязи и ила. Орудие из бамбука, описанное отцом Амиотом, было китайским аналогом кожаной пушки.

130

Де Мендоза в своей «Истории» писал, что в каждом городе есть особый дом, где делают пушки и принадлежности для артиллерии. Их не ставят в замках, а только на воротах городов, имеющих мощные толстые стены и глубокие рвы.

131

В ряде случаев императорское правительство нанимало португальских артиллеристов вместе с их пушками, но всегда стремилось как можно быстрее отослать их обратно. Двор Поднебесной считал, что лояльные подданные не должны играть с оружием. В XVII столетии Нейхоф писал, что в Китае «никто не носит оружие, находясь в пределах города, ни солдаты, ни командиры, ни ученые философы, если только они не отправляются на войну. В домах люди тоже не держали оружия, а едущий верхом путешественник мог иметь с собой для защиты от грабителей только кинжал».

132

В качестве примера можно упомянуть о преследовании отца Шалля по наущению императорских астрономов. Противодействие западному влиянию возникало также из–за столкновений между евнухами и учеными – государственными деятелями. Когда одна группа проявляла интерес к западным «хитростям», другая моментально занимала противоположную позицию.

133

Интересно отметить, что среди ученых государственных мужей, приветствовавших проникновение в Китай новых технологий с Запада, многие приняли христианство и поддерживали тесные связи с иезуитами. Когда ментальный барьер, препятствующий принятию всего «варварского», был устранен, больше ничего не мешало. Но большинство государственных мужей все же не сумели пробиться через этот барьер. В одной из своих поэм Мэй Вэн Тинь писал: «Как я могу лишить свою жизнь конфуцианской мудрости / и посвятить мою жизнь западным теориям? / Если бы я должен был изучать астрономию, не будучи католиком, / Наша дружба была бы неискренней. / Как в этом мире можно вернуться к своим истокам?»

134

Согласно профессору Чэню, Линь Цзэсюй отмечал: «Консерватизм был особенно силен в провинциях, где даже в середине XIX века большинство губернаторов яростно противились любым инновациям, и в первую очередь внедрению западных технологий».

135

Как заметил Джеронимо Роман – филиппинский агент в Макао, «солдаты этой страны являются презренным сословием… Чем может быть солдат в стране, где его занятие считается бесчестным, достойным только слуг?».

136

Если вокруг изолированного западного корабля собиралось большое количество джонок, у «детей Востока» появлялась некоторая надежда на успех. Но даже в таком случае их шансы были весьма невелики. В 1565 году 8–10 японских джонок и не менее 50 лодок напали на португальский карак. На борту карака было только 80 матросов, потому что многие сошли на берег и не смогли вернуться вовремя, но благодаря артиллерии португальцы смогли отразить нападение. Японская флотилия удалилась на базу, потеряв более 200 человек. Не единожды европейские корабли оказывались захваченными или уничтоженными, когда местным властям удавалось заслать на борт своего шпиона под видом купца или посланника, но в нашем тексте речь идет не о таких случаях. Главная слабость европейцев заключалась в несообразности их положения: будучи намного сильнее с военной точки зрения, они прибывали в Китай и Японию не завоевывать их, а торговать, не за славой, а за деньгами. И если, с одной стороны, они часто были готовы применить силу, то, с другой стороны, нуждались в установлении мирных контактов для ведения бизнеса.

137

В XIII и XIV веках многие путешественники по Дальнему Востоку с энтузиазмом рассказывали об огромных джонках океанского плавания, а после окончания XV века умами жителей Востока завладели европейские парусники. В тексте XVIII века можно прочитать: «Люди, которых мы называем рыжеволосыми варварами, – голландцы… Паруса на их кораблях, как паучьи паутины, их можно повернуть во всех направлениях, в зависимости от ветра, и плыть, куда надо». В 1581 году один из самых могущественных феодальных лордов Японии даймё Китаносё Сибата Кацуиэ сказал посетившим его миссионерам, что «будет в восторге, если «великий корабль» придет к его берегам. Если необходимо, он даст португальцам десять, пятнадцать или даже двадцать тысяч тейлей (серебряных монет) и сделает это исключительно для удовлетворения своего жгучего желания увидеть «великий корабль». Японцы называли западные караки и галеоны kurofune – черные корабли. Большое впечатление, которое эти корабли производили на японцев, отразилось в том факте, что они стали излюбленной темой и одной из самых характерных форм искусства старой Японии – в изготовлении ширм.

138

О корейском и японском военно–морском флоте адмирал Баллард писал, что «если их боевые корабли чем и отличаются от торговых, то только большим количеством весел и лучшей формой для обеспечения более высокой скорости движения и лучшей управляемости. Основным методом атаки был абордаж». Это заявление, однако, требует некоторых уточнений. Под предводительством своего великого адмирала Ли Сунсина корейцы оборудовали свои военные корабли дальнобойной артиллерией и приняли «те методы ведения войны на море, к которым Дрейк и Говард пришли примерно в это же время». Флот Хидэёси в 1592 году потерпел поражение от корейцев, потому что являлся «не более чем инструментом для перевозки солдат». У корейцев не было мушкетов, зато было много пушек на борту их кораблей, а у японцев было полно мушкетов, но лишь несколько пушек. После поражения японцы поняли, что занимаемое ими низшее положение в войне на море напрямую связано с отсутствием артиллерии, и они стали принимать активные меры к оборудованию своих кораблей пушками. Эта полезная тенденция была прервана в 1630 году, когда сёгун Токугава Иэмицу, желая искоренить христианство в Японии и изолировать страну от разрушительного иностранного влияния, запретил плавание японских судов за границу и постройку океанских судов. Эти декреты положили начало периоду бессилия Японии.

139

Порошкообразная известь использовалась также индийскими пиратами.

140

Гаспар де Круз писал: «Китайцы, чтобы показать могущество своей империи, обычно говорят, что император Китая может построить свои корабли так, что они образуют мост от Макао до Малакки. Самые большие корабли они называют джонками. Это корабли, пригодные для ведения военных действий, напоминающие большие караки. У них большие надстройки в носу и корме. Поскольку артиллерию они не используют, их методика заключается в том, чтобы собраться в одном месте и взять корабль противника на абордаж. При первом нападении они бросают известь, чтобы ослепить противника. С надстроек, так же как и со всех прочих возвышений, они бросают в противника острые пики, подожженные с одного конца, сделанные из очень твердого дерева. У них также имеется солидный запас камней, и все усилия направлены на то, чтобы разрушить надводный борт и надстройки корабля противника. Когда враг окажется без укрытия, китайские матросы прыгают на корабль противника и переходят к ударам пиками или руками, для чего у них еще имеются копья и широкие мечи». Другие авторы отмечают, что на борту китайских кораблей почти нет пушек, но если и есть, китайцы не умеют ими пользоваться, точнее, целиться.

141

Начало индустриализации Китая напрямую связно с необходимостью обеспечить страну современным и эффективным оружием для обороны. В трудах пионеров китайской индустриализации «корабли и орудия» – главные аргументы индустриализации.

142

По утверждению профессора Брауна, начиная со второй половины XVI века «изготовление орудий было сосредоточено на острове Кюсю, куда заходили португальские корабли, но в течение нескольких лет кузнецы с главного острова ездили на Кюсю, чтобы изучить методы изготовления этого типа оружия. Самые известные кузнецы создавали свои школы… Сакай в провинции Изуми, Йоккаити и Кунитомо в провинции Кай стали особенно известными центрами производства оружия». В общем, речь шла о фитильных замках; пушки производились в очень ограниченном количестве. В начале XVII века Кокс писал, что голландцы используют японских рабочих на своем заводе в Хирадо и могут производить «такое же артиллерийское оружие, как мы у себя в Христиании», причем значительно дешевле.

143

Среди корейских ружей, производимых в конце XVI века, были и легкие мушкеты (самый маленький имел калибр 19 мм и длину 560 мм) и тяжелые (самый большой имел калибр 3,5 дюйма и вес около 1000 фунтов).

144

Линшотен заметил, что «население Цейлона изготавливает великолепные стволы, которые потом можно видеть повсеместно». Другие путешественники также отметили, что в Индии производится великолепный порох.

145

Среди орудий, изготовленных в Индии в XVI и XVII веках, были отдельные экземпляры воистину устрашающих размеров, весившие 35, 40 и даже 50 метрических тонн. Причем этот факт следует отнести не к исконно восточному стремлению к пышности и величию, как утверждают некоторые путешественники, а к влиянию турецких технологий. В XVI и XVII веках в индийском производстве артиллерии отчетливо прослеживается турецкое влияние. Много турок служило у индийцев литейщиками и артиллеристами.

146

Европейцы производили пушки и в других странах. Одним из главных центров производства в Азии стал Макао, где в первой половине XVII столетия Мануэль Таварес Бокарро держал известное литейное производство (см. приложение 1). Отсюда снабжались орудиями все португальские колонии в Азии, а иногда и местные правители. Другим португальским центром производства пушек был Гоа. Голландцы выпускали пушки в Хирадо (Япония), но с течением времени их основной центр производства переместился в Батавию. Испанцы производили пушки на Филиппинах, но немного и невысокого качества. Производство всех перечисленных цехов не могло сравниться с европейским. Причина – использование неквалифицированной местной рабочей силы. Японцы утверждали, что лучше будут иметь одну пушку, отлитую в Европе, чем десять, отлитых европейцами же в Японии.

147

Когда эскадра сэра Джона Дакуорта в 1807 году вошла в Дарданеллы, турки для защиты пролива все еще использовали гигантские старые пушки, стрелявшие каменными ядрами. В 1841 году во время опиумной войны китайцы продолжали использовать португальские орудия, отлитые в 1627 году. Что же касается артиллерии индийских моголов, в 1747 году британский наблюдатель отметил, что «не имевшие никогда ранее полевой артиллерии, они (индусы) и понятия не имели, что одно орудие может делать пять или даже шесть выстрелов в минуту. Имея дело только со своей громоздкой, неповоротливой артиллерией, они считали нормальным, если орудие делало один выстрел за четверть часа».

148

Некоторые правительства уделяли религиозным элементам весьма значительную роль в своих планах. Когда Легаспи отплыл из Мексики на острова Лузен, его задачей была и политическая аннексия, и религиозное обращение. И Испания, и Португлаия давали большую административную власть на захваченных территориях священнослужителям. Но мы можем повторить то, что профессор Кортесао написал о принце Генрихе: если им и руководил религиозный пыл, когда он начинал руководить исследованиями, довольно скоро он стал прежде всего руководителем экономического предприятия национального размаха и международного значения.

149

В Португалии заморскую экспансию считали причиной малой населенности, а не результатом перенаселения. То же самое можно сказать и об Испании. Что же касается Англии, начиная примерно с 1550 года и до Реставрации в 1660 году, находились люди, считавшие, что страна перенаселена. Правда и то, что реальная заработная плата после 1510 года начала падать и примерно в 1597 году достигла самой низкой отметки. Но все же говорить о «мальтузианском кризисе», как это делают Фелпс Браун и Хопкинс, кажется мне изрядным преувеличением, хотя я и признаю, что распространенная идея о перенаселении давала основание многим поддерживать колониальное движение и являлась влиятельным фактором в получении правительственной поддержки экспансии. С 1660 года до середины XVIII века общее отношение было совершенно другим, и, хотя эмиграция всегда имела небольшой объем, на нее взирали с откровенной тревогой.

150

По словам Боксера, «маловероятно, что в заморских колониях Португалии, в XVI веке простиравшихся от Южной Америки до «островов специй», находилось более десяти тысяч трудоспособных португальцев», но эта оценка вполне может быть заниженной. Сам же Боксер указывает, что только флотом в 1571 году на Гоа было доставлено более 2000 человек. По Розенблату, в 1650 году численность белого населения Бразилии возросла до семидесяти тысяч человек, но эта оценка может оказаться завышенной. Что касается американских территорий Испанской империи, щедрый Розенблат оценивает численность белого населения в 1650 году в 650 тысяч человек. Белое население голландских и английских владений было немногочисленным. В заключение, полагаю, можно с уверенностью утверждать, что в 1650 году в заморских колониях находилось менее миллиона белых, включая тех, кто там родился.

151

Трудно переоценить сложность путешествий в Индии в то время. Долгие, медленные переходы, плохая еда, которой всегда не хватало, переполненные помещения, отсутствие элементарных удобств – все это было причиной высокого уровня смертности на борту идущих в Индию судов. Португальские корабли 1571 года довезли до Гоа меньше половины от тех четырех тысяч человек, которые поднялись на борт в Лиссабоне. На судне, вышедшем из Лиссабона в 1656 году, семьдесят пассажиров умерли еще до прибытия в Гоа. В следующем году из семнадцати миссионеров, покинувших Лиссабон, двое умерли, один сошел с ума во время путешествия, а еще один умер уже после прибытия на место назначения. В 1676 году голландское судно «Азия» было на девять дней задержано у экватора из–за отсутствия ветра; по причине «в высшей степени нездоровой погоды» шестьдесят два человека умерли за очень короткий период времени, и появились опасения, что на судне умрут все. Хотя были и удачные случаи, когда кораблям относительно легко удавалось добраться до порта назначения. Но все же «было почти невозможно двум–трем кораблям совершить такое длительное путешествие без происшествий. Пожары, взрывы, штормы, пираты и многое другое были основными причинами потерь».

152

По словам того же Боксера, «циник может заметить, что, если португальцев привели на Восток христианство и специи, основной причиной, удерживающей их там, были специи… Старая идея «завоевания, торговли и судоходства» по восточным морям, как продолжения крестовых походов против магометан, изрядно поблекла, если не исчезла вообще». Что касается первых английских поселений в Америке, то, «хотя религиозные мотивы отчетливо присутствуют в письменных документах тех дней, их нельзя считать решающими. Идея, разумеется, была не из последних, но все же имела второстепенное значение. Тот, кто оседал в Америке, в первую очередь стремился обрести то, что в лучшем случае являлось жизнью, полной опасностей. Компании, занимающиеся колонизацией, в первую очередь были заинтересованы в возврате капитала. Да и правительство тоже не проявляло особой заинтересованности в обращении туземцев в истинную веру». Голландцы же никогда не жаловались на определенные неудобства, создаваемые японскими государственными служащими, «обыскивающими их корабли в поисках распятий и Библий».

153

Европейцы были вовлечены в перевозку японского серебра в Китай, японской меди в Китай и Индию, гвоздики в Индию, индийских хлопковых тканей в Юго–Восточную Азию, персидского шелка и ковров в Индию и Японию. «Невидимый» экспорт был жизненно важным для Европы по причине «односторонних» перевозок между Европой и Азией.

154

По утверждению некоторых авторов, деятельность европейцев в Азии характеризовалась преобладанием «политики торговли за высокую ставку валового дохода за единицу, что представляло собой нелогичный результат универсального торгового принципа – покупать дешево, продавать дорого».

155

Положение Колумба как longa manus (длинной руки) генуэзского капитализма отвечает на вопрос: что заставило Фердинанда и Изабеллу заключить контракт с нуждающимся генуэзским авантюристом? Ясно, что по каким–то причинам Колумб был необходим для успеха предприятия. Но его могли считать необходимым, только если верили, что он обладает каким–то секретом, знает нечто, чего не знает больше никто. Таким секретом не могла быть какая–то общая космографическая теория, основанная на известных литературных источниках.

156

Альбукерку приписывают еще одно заявление: «Пока я являюсь губернатором Индии, я не желаю ни сражаться, ни угрожать людям на земле, кроме тех мест, где я должен строить крепости».

157

Спустя несколько веков – в 1841 году – комиссионер Лиин доложил, что, «если корабли варваров выйдут за пределы Бокка–Тигрис, наши легкие суда не смогут преследовать и разрушить их». В указе, датированном 1842 годом, китайский император сделал следующее заявление: во время «вторжения мятежных варваров они зависели от своих крепких кораблей и эффективных орудий, дававших им возможность совершать жестокие преступления на море. Они нанесли ущерб нашим людям, в основном потому, что местные военные джонки слишком малы, чтобы справиться с их кораблями. Поэтому я, император, постоянно приказывал нашим генералам оказывать сопротивление на суше и не вести сражений на море… Когда приходят вражеские корабли, сопротивление невозможно, а когда они уходят, в нашем распоряжении нет средств для организации преследования. По моему мнению, мятежные варвары рассчитывают именно на то, что китайские военные джонки не могут выйти в открытое море и вступить в бой».

158

Альбукерк с самого начала понимал невозможность больших территориальных приобретений. Он также видел, что может завоевать господство в Индийском океане, заняв ряд стратегически важных пунктов, которые станут базами военно–морского флота и могут быть защищены с моря вооруженными кораблями. Во время его губернаторства (1509–1515) Гоа, Малакка и Ормуз были заняты соответственно в 1510, 1511 и 1515 годах и стали оплотом португальского владычества в Азии.

159

Дон Франциско Санде, губернатор Филиппин, предложил захватить Китай армией численностью пять тысяч человек. Он написал королю, что китайцы настолько трусливы, что ни один из них даже не ездит верхом. С другой стороны, он считал, что сможет получить поддержку японцев и филиппинцев, которые намного храбрее китайцев. Этот глупейший проект поддержали священнослужители и некоторые военные группировки Манилы, но советники короны в Мадриде оказались более разумными. В 1586 году король написал своему воинственному губернатору, что «в отношении предлагаемого захвата Китая нам представляется, что об этом не стоит и думать. Наоборот, с Китаем, следует поддерживать самые дружественные отношения». Среди голландцев, несомненно, горячей головой был Коэн, который в 1618 году написал директорам голландской компании: «По утверждению португальцев и испанцев, несколько христиан могут справиться с сотнями и тысячами туземцев. Неужели мы слабее, чем они?»

160

Чтобы закрепить свое положение, португальцы завоевывали симпатии местных правителей регулярными подарками, использовали межплеменные распри, а также применяли и другие методы – обращение в христианство, смешанные браки, договоры о дружбе. Только в исключительных случаях они прибегали к силе оружия. В конце XVI века, когда орды дикарей, вытесненные из внутренних областей континента, устремились к Индийскому океану, португальцы понесли серьезные потери и сумели удержаться на побережье только благодаря помощи, полученной от магометан Малинди.

161

В 1486 году португальский король Жуан II заявил, что создал и поддерживает силой Западноафриканскую империю и потому должен именоваться «властителем Эфиопии». Но подобные заявления предназначались лишь для того, чтобы держать на расстоянии других возможных претендентов. Португальское правление, если это можно так назвать, ограничивалось несколькими укрепленными пунктами на побережье и непосредственно прилегающими к ним островами. О Мадагаскаре отец Карре в 1674 году писал Кольберу, что остров – это «кладбище людей и кораблей, посланных сюда из Европы».

162

Это правило было впервые введено португальцами, которые стремились уничтожить монополию мусульман на торговлю специями в Индийском океане. С течением времени такие пропуска стали продаваться и являлись неплохим источником дохода для западных компаний и правительств. Обычай был принят индийскими торговцами и местными правителями без особых возражений не потому, что он всем понравился, а потому, что словесные протесты были бесполезны. Войны между европейцами сделали это правило весьма обременительным для индусов, поскольку, по существу, им следовало получать разрешение у каждой воюющей стороны.

163

В Туле, где голландцы в XVII веке создали ядро производства, Петр Великий в 1712 году построил большой металлургический завод, который с течением времени стал основным поставщиком оружия для российской армии. В 1816 году на этом производстве работало 3562 человека. В середине XIX века в стране было четыре таких производства, и все они принадлежали короне. На самом большом и старом – в Туле – работало уже более 4 тысяч человек. Но русские производители все равно не могли удовлетворить полностью нужды своей армии в пушках, и России приходилось ввозить их из–за границы.

164

Ниже приведен фрагмент книги Уильяма Кармана «История огнестрельного оружия, позволяющий получить более полное представление о вооружении XV–XVIII веков.

165

Черный Бертольд (лат., нем.). (Примеч. пер.)

166

Железный горшок (фр.). (Примеч. пер.)

167

Два новшества увидели они в тот день, Которых прежде не было в Шотландии: На шлемах у вождей врагов был герб, Еще громовые машины были с ними, которых горцы раньше не видали (староангл.). (Примеч. пер.)

168

Пушка (англ.). Два предыдущих слова, вероятно, значат то же самое на староанглийском. (Примеч. пер.)

169

Ваза и пушка (фр.). (Примеч. пер.)

170

Видимо, от одного из немецких названий мортиры – Roller. (Примеч. пер.)

171

Букв. «огненная пасть» (фр.). (Примеч. пер.)

172

На месте (лат.). (Примеч. пер.)

173

Мастер рибодекэнов (фр.). (Примеч. пер.)

174

Бомбарделлы (фр.). (Примеч. пер.)

175

Около 550 кг (1 хандредвейт = 50,8 кг). (Примеч. пер.)

176

«Пятнадцать впереди», – заметил Лондон.

Чей мяч пойдет туда, куда нацелен.

И колокольню Гарфет, и колокола

Своим дыханьем он низринул.

«За мною тридцать», – выкрикнул Гонец,

Он ловко подал мяч,

И стены – в них безумна была вера –

Он смёл, по правде говоря,

Дщерь королевская свою игру сказала.

«Послушайте меня в момент удобный,

Ведь сорок пять моих никто не опровергнет».

И стены рухнули со всех сторон (староангл.). (Примеч. пер.)

177

Ротонда – хранилище образцов исторической военной и военно–морской техники. (Примеч. пер.)

178

Жабы (фр.). (Примеч. пер.)

179

Имеется в виду Максимилиан I Габсбург (1459–1519) – австрийский эрцгерцог, а с 1493 г. император Священной Римской империи. (Примеч. пер.)

180

Арсенальные, или цейхгаузные, книги (нем.). (Примеч. пер.)

181

Имеется в виду Карл V (1500–1558) – император Священной Римской империи в 1519–1556 гг. (Примеч. пер.)

182

Француз Пьер Боде (лат.). (Примеч. пер.)

183

Кохинхин – французское название Южного Вьетнама. (Примеч. пер.)

184

Палатинат – историческая провинция, расположенная по обоим берегам верхнего Рейна (Пфальц). (Примеч. пер.)

185

Карл Эдгар жезлом (властью) море успокоил (лат.). (Примеч. пер.)

186

Презрительная кличка сторонников парламента, распространенная среди роялистов (произошла от короткой стрижки, излюбленной пуританами). (Примеч. пер.)

187

Огненный горшок (фр.). (Примеч. пер.)

188

Старшие мортиры (нем.). (Примеч. пер.)

189

В России так называли обыкновенную бронзу, из которой лились пушки. Видимо, имеется в виду какая–то ее разновидность. (Примеч. пер.)

190

Орудие смерти (нем.). (Примеч. пер.)

191

Аурангзеб (1618–1707) – правитель Могольской империи в Индии с 1658 г. (Примеч. пер.)

192

На юге Индии. (Примеч. пер.)

193

На острове Крит. (Примеч. пер.)

194

Титул правителя.

195

Змея (нем.). (Примеч. пер.)

196

Как видно, имеются в виду т.н. «секретные» гаубицы графа Петра Ивановича Шувалова, тогдашнего генерал–фельдцейхмейстера русской армии. (Примеч. пер.)

197

Утес, на котором находится крепость Гибралтар. (Примеч. пер.)

198

Из города Биканер в Раджастане (Индия). (Примеч. пер.)

199

Органное орудие (нем.). (Примеч. пер.)

200

1 фарлонг равен 201,17 метра. (Примеч. пер.)