Артигас - [55]

Ни Артигас, ни Рамирес, каудильо Энтре-Риоса, конечно, не участвовали в этом. Провинция Санта-Фе вторично предала дело единства Лиги, заключив сепаратный договор. Артигас тотчас же отправил в Кабильдо Санта-Фе послание, в котором писал: «Для меня было бы менее тяжким узнать о военном поражении, чем увидеть упадок духа, ранее вдохновлявшего наш союз». В этом же письме он просил дать ему войска для продолжения борьбы с португальцами (это был тот период, когда он намеревался осуществить третий план атаки на врага). Поведение правителя Санта-Фе, который предоставил свои порты в распоряжение нейтралистской власти, подрывало всю политику Лиги.

Примерно в это же время в Монтевидео приехал монархист Альвеар вместе с кучкой других политических авантюристов. Он задумывал организовать пиратскую экспедицию, которая должна была действовать в интересах Буэнос-Айреса. Главная же его цель заключалась в том, чтобы перетянуть на свою сторону лидера провинции Энтре-Риос Рамиреса, оторвать его от Артигаса и воспользоваться его силами для осуществления своих собственных давно лелеемых им планов восстановления монархии.

В июне 1819 года, после тридцати восьми месяцев беспрерывных неудач, ушел в отставку Пуэйрредон, постоянно колебавшийся между политикой распространения революции на другие американские земли, как об этом мечтал Сан-Мартин, с одной стороны, и защитой корыстных интересов портеньос — с другой. К тому же он устал от борьбы с Артигасом. Его заменил Рондо, который сразу же предложил заключить «длительный мир» с Санта-Фе и, если это возможно, с Артигасом. Он послал к Артигасу эмиссара, вновь предложив ему союз и мир во имя борьбы с общим врагом — испанцами. Артигас ответил посланием, в котором писал: «Сначала откажитесь от презренных планов вашего предшественника и внушите общественному мнению доверие! Сначала разорвите отношения с португальцами! Этими поступками вы сможете обеспечить успех дальнейших совместных шагов».

Артигаса по-прежнему больше всего беспокоило укрепление федерального союза провинций — объединение ресурсов в интересах общей обороны и сотрудничество для обеспечения «свободы всех и каждого», иначе говоря, осуществление его идей так называемой «большой революции». Зная, что сторонники Альвеара и португальцы готовят против него новые атаки, Артигас договорился с Рамиресом и Лолесом, и они, вновь объединившись, 1 февраля 1820 года разгромили централистские войска в Сепеде. Это была как бы компенсация за поражение при Такуарембо. Победители предложили Буэнос-Айресу изменить свою политику. Артигас же продолжал предпринимать меры для спасения Федеральной Лиги. В то же время, войдя в контакт с Сарратеа, Рамирес и Лопес от имени своих провинций договорились с Буэнос-Айресом. 23 февраля 1820 года в Пиларе было подписано соглашение. Его можно рассматривать как победу федерализма над ушедшей в прошлое реакционной формой диктаторского правления, оставшейся в наследство от испанского колониализма. В нем предусматривались такие важнейшие для самостоятельности провинций условия, как свободная навигация по рекам Парана и Уругвай и помощь войск Буэнос-Айреса силам Артигаса в его борьбе против португальцев. И все же в этом договоре не было истинного духа автономизма и программы Федеральной Лиги. Он скорее походил на список временных уступок, которыми Буэнос-Айрес хотел свести на нет дальнейшую борьбу Артигаса за социальные преобразования.

Копию этого договора Артигас получил, находясь в Мандисови. В нем полностью игнорировалось его участие и его роль в многолетней тяжелой борьбе за победу революции. Он снова берется за перо и пишет Рамиресу письмо, одно из последних в его жизни. Он анализирует содержание договора и заканчивает словами: «Получив этот удар, я, не колеблясь, решил попытаться спасти провинцию Энтре-Риос от вашего всесильного влияния, равно как и от диктаторских тенденций Буэнос-Айреса». Рамирес, предвидевший такую реакцию Артигаса, желая сорвать предполагавшееся нападение его на португальцев, задержал в Ла-Бахаде ружья, которые Артигас посылал в Корриентес.

И Рамирес и Лопес действовали только в своих личных интересах. Артигас уже не мог ждать от них никакой помощи. Поняв это, он написал в Санта-Фе, но ответа не получил. Молчание это показало ему, что он остался теперь в полном одиночестве. Его последние союзники отказались от него и хотят теперь любой ценой навсегда покончить лично с ним и с его системой.

Незадолго до поражения в Такуарембе Артигас написал своему старшему сыну Мануэлю письмо, в котором давал ему наставления относительно его собственной судьбы и судьбы своей семьи — Мельчоры и ее детей. Он писал это письмо, не зная, как в дальнейшем сложится его жизнь. Мануэль находился в Кегуае, где жила также и Мельчора. Земли своего имения Артигас оставлял им обоим. Двадцатилетнему Мануэлю, который уже был женат, он поручал заботиться о своей второй семье. «Я поручаю тебе, — писал Артигас, — особенно беречь моего младшего сына Сантъяго, к которому прошу относиться как к брату. Не допускай, чтобы он терпел нужду, помогай ему. Если Мельчора пожелает уехать в другое место, не разрешай ей ни при каких условиях брать с собой ребенка; ты знаешь, что я буду содержать ее, пока она будет здесь жить, и прошу тебя ей во всем помогать и не стеснять ее ни в чем. Она может распоряжаться всем, кроме судьбы Сантъяго, которого я поручаю тебе». Далее он давал распоряжения о том, как вести хозяйство, как поступить со скотом и повозками. Он велел также раздать кое-что нуждающимся.