Артемий Волынский - [12]
Долгой зимней дорогой на Тебриз послу и его спутникам довелось испытать трудности странствований по Востоку — им приходилось довольствоваться солоноватой водой из колодцев, после которых вода Куры показалась им сладкой; ставить ночные караулы от разбойников; торговаться с местными жителями, не желавшими пускать караван в свои деревни. «Здесь все самовластны и не почитают у себя государя», — отмечал Волынский в походном «журнале»>{71}. Этот объемный документ стал не только подробным отчетом о путешествии, но и важнейшим источником по истории Азербайджана и Ирана начала XVIII столетия.
В полуразрушенном караван-сарае путешественники встретили Рождество. Зимовать же им пришлось в Тебризе, где начался бунт горожан из-за вмешательства местного хана в торговые дела. По пути посольство наблюдало повсеместное ослабление центральной власти и самоуправство местных правителей, у которых «никакова суда не можно сыскать».
Далее караван следовал через древние города Востока — Ардебиль, Зенджан, священный город шиитов Кум. В столицу Ирана Исфахан посол и его спутники добрались весной 1717 года. Задачи посольства были изложены в инструкции, лично исправленной и дополненной Петром I. Царь предписывал послу «проведывать» об экономических и географических особенностях северных прикаспийских провинций Ирана; узнать «все места, пристани и городы и прочие поселения и положения мест», а также выяснить, «есть ли на том море и в пристанях у шаха суды военные или купеческие» и «какие где в море Каспийское реки большие впадают». В этом месте Петр добавил: «…и до которых мест по оным рекам мочно ехать от моря и нет ли какой реки из Индии, которая б впала в сие море…» Еще царя интересовало, «какие горы и непроходимые места… отделили Гилян и протчие провинции, по Каспискому морю лежащие, от Персиды». Получить все эти сведения надо было «так, чтоб того не признали персияне».
Столь же важной задачей был сбор данных об укрепленных городах и о вооружении шахских войск: «…тщательно ль или слабо в том всем поступают, и не видят ли силу российских обычаев ныне». Особо интересовали Петра отношения Ирана с Османской империей: Волынский должен был «сколко мочно им, персам, добрыми способы внушать, какие главные неприятели они, турки, их государству и народу суть, и какова всем соседям от них есть опасность». Если бы выяснилось, что иранские власти желают «против их, турок, для безопасности своей с кем в союз вступить», послу предоставлялось право начать переговоры о русско-иранском военном альянсе против Турции.
Официальной же целью посольства являлось заключение торгового «трактата» для обеспечения благоприятных условий торговли: «Домогаться… чтоб позволено было росийским купцам во всей Персиде свободной торг и повелено б было покупать всякие товары, как и у его царского величества в землях. А особливо трудится ему пристойными способы, чтоб во области его шаховой в Гиляне и в протчих провинциях позволено было росийским купцам шолк сырец покупать и… вывозить, в чем до ныне от шаха росийским купцам по проискам армянским веема заказано». Шаха же надлежало «склонить» к повелению армянским торговцам «весь свой торг с шолком сырцом обратить проездом в Росийское государство, в чем им по близости пути и в безопасном проезде великая будет польза». Ради «пресечения» караванной торговли Ирана со средиземноморскими турецкими портами обычно скуповатый царь даже готов был предоставить Волынскому сумму, нужную для взятки «шаховым ближним людям». И по-прежнему Петра волновало, «не возможно ль чрез Перейду учинить купечество в Индию, и о том пути, и о торгах, какие у них, индейцов, с персами, оные обретаются; и какие товары им потребны и от них вывожены быть могут». Наконец, Волынский должен был связаться с сидящим под арестом бывшим грузинским царем Вахтангом Леоновичем и осведомиться о положении армянского народа («в которых местех живет, и есть ли из них какие знатные люди из шляхетства или из купцов, и каковы они к стороне царского величества») и по возможности склонить его «к приязни» России>{72}.
Поставленные перед Волынским задачи свидетельствуют о том, что, отправляя посольство для заключения торгового договора, Петр уже наметил основные направления своих действий по отношению к южному соседу. Повышенное внимание к прикаспийским провинциям с их развитым шелководством, поддержка и использование в своих целях христианских народов Закавказья, заключение военно-политического союза с Ираном против Турции — все эти цели будут более или менее удачно реализовываться и во время Персидского похода 1722—1723 годов, и впоследствии. И опять-таки интересовал царя не столько сам Иран, сколько поворот «шелкового потока» от Алеппо и Смирны (Измира) на Волгу и установление через персидскую территорию «коммерции» с Индией — «водяным путем» (Петр в 1715 году еще верил в возможности использовать для этого Амударью) или сухопутным.
В иранской столице Волынский начал трудные переговоры с главным фаворитом и первым вельможей шаха Султана Хусейна — «эхтема девлетом»[3] Фатх Али-ханом Дагестани. С русской стороны сыпались «обнадеживания» в «крепкой его царского величества дружбе и приязни»; с персидской — восточная утонченная вежливость сменялась недипломатичным отказом в шахской аудиенции, изоляцией посла и его людей, бесконечными протокольными придирками.
