Артековский закал - [7]

Рядом о чём-то негромко разговаривали девушки Айнс Саан, Иоланда Рами, Тамара Кранчевская, Ада Салу, Этель Силларанд, Сальме Кару, Лайне Теесалу и маленькая Айя Эллен.

В соседнем купе было куда веселее, здесь ехала младшая группа эстонцев, они наперебой поддевали один другого.

— Муля, какая у тебя отметка по русскому языку?

— Отлично!

— А ты сумеешь попросить покушать без переводчика?

— Где, здесь в вагоне?

Да нет, в «Артеке».

— Хлеба, воды попросить сумею, а остальное можно и на пальцах показать.

— А тебе ответят: мы глухонемых не обслуживаем! — в купе поднялся хохот.

Из соседнего купе доносилась песня. Вагон размеренно постукивал на стыках рельс и ему в такт звучала шуточная мелодия.

По вагону проходила вожатая эстонской группы — Нина Храброва, — студентка Таллиннского Педагогиума. Ласковая и сердечная, с большими выразительными глазами под красивым разлётом бровей, она умела быстро расположить к себе любого собеседника, а особенно детей, с ней беседовать было легко и приятно. Она свободно разговаривала и по-русски и по-эстонски, рядом с ней всегда можно было видеть кого-нибудь из девушек — Этель, Эллен или Сальме, которые тянулись к ней, как к матери. Нина тоже впервые ехала в Москву, куда она сопровождала группу, ей также было интересно воочию увидеть Россию, с которой долгие годы она была знакома по литературным источникам. Много позже она вспоминала свои дорожные впечатления: «Поезд без остановки пересекал границу, ту самую, неприступную, запретную. Поезд миновал речку и я оказалась в Советской России… Когда меня спрашивают о самом памятном событии, мне всегда хочется назвать этот неповторимый, самый счастливый в моей жизни рассвет».

Но возвратимся в вагон. Поезд подходил к Ленинграду. За окном мелькали дачи, спрятавшиеся в зелени стройных берёз и ёлок, будки стрелочников, пристанционные строения, склады, мосты, пешеходы. Наконец, поезд остановился на вокзале.

До отхода московского поезда оставалось достаточно много времени, Нина заказала туристический автобус и дети осмотрели достопримечательности Ленинграда. Нет, — осмотрели — не то слово, — они жадно впитывали каждое слово экскурсовода, не могли оторваться от окна автобуса, удивляясь масштабам окружающего. Город революции! Почти каждый знает тебя из истории, но представление всегда слабее увиденного воочию. Вот Дворцовая площадь, автобус остановился, ребята вышли.

— Здесь 9-го января 1905 года, — начала свой рассказ женщина-экскурсовод, — пролилась невинная кровь сотен простых русских рабочих и детей Петербурга. Изменник поп Гапон подставил безоружную толпу под дула царских ружей. Это кровавое воскресенье — стало началом первой русской революции 1905–1907 годов.

— По этой площади, — продолжал экскурсовод, — шли в атаку красногвардейские отряды и балтийские моряки на последний оплот временного правительства — Зимний дворец, — она сделала жест рукой в сторону дворца и продолжала:

— Это — выдающийся архитектурный памятник русских зодчих и итальянского инженера-архитектора Растрелли. Чтобы его осмотреть, необходимо несколько дней, чем вы, к сожалению, не располагаете, — улыбнулась женщина.

Потом они побывали возле Смольного, видели на якоре легендарную «Аврору», вдали виднелся высокий шпиль Адмиралтейства, но больше всего запомнилось посещение Ленинградского Дворца пионеров, где ребята пробыли два часа, которые пролетели для них, как один миг. Очень хотелось, чтобы подобные кружки, студии были и в Эстонии, и Нина старалась уверить их, как могла, что со временем Советская власть даст им всё, подобные дворцы появятся в их родных городах.

— Какой чудесный город! — восхищался Володя Аас.

— Мне Ленинград чем-то напоминает наш Таллин, — обратилась к нему Нина, — конечно, здесь всё намного величественнее.

— «Здесь каждый камень Ленина знает!» — процитировала она Маяковского.

— Интересно было бы посетить Разлив, — предложил Виктор Пальм.

— Это вы, ребята, сделаете на обратном пути из Артека, потому что сегодня мы не успеем, — ласково ответила Нина.

С богатыми, незабываемыми впечатлениями садились они в поезд Ленинград-Москва, их ожидали новые впечатления, новые страницы советской истории. Белая ленинградская ночь заглядывала в окна пассажирского вагона, но усталые дети её не видели — они крепко спали и многие во сне снова видели «Аврору», атакующие отряды красногвардейцев, но теперь рядом со взрослыми бежали они — юные пионеры. Нина прошла вагон из конца в конец, поправляя сползшую простынь или свешенную с полки руку спящего. Дети спали с блуждающими улыбками. Поезд выстукивал по рельсам, поторапливаясь на юг, ближе к цели.

В Москве ребята тоже совершили небольшую экскурсию: увидели Кремль, походили по Красной площади, побывали в Мавзолее. Столица восхищала яркими красками русской старины.

Усталые, но очень довольные, садились они в симферопольский поезд, перебирая в памяти всё увиденное и услышанное. В окна залетал жаркий встречный ветер, всё сильнее ощущался пока ещё далёкий юг. В Симферополе они, как и все прибывающие в Артек, пообедали — Муля прекрасно обошёлся без переводчика, — сели в автобус и скоро они уже пели: «Везут, везут ребят, машины встречные гудят…» Хотя не все слова были им понятны, но веселая мелодия заучивалась легко, а петь они умели с колыбели.