Артековский закал - [6]

После аплодисментов он продолжал:

— Желаю всем хорошо отдохнуть, набраться свежих сил, закалить здоровье, а главное — подружиться с товарищами, научиться хорошим пионерским делам! С гордостью всегда и везде носите высокое звание артековца! К борьбе за дело великого Ленина и Коммунистической партии будьте готовы!

Артековцы дружно ответили:

— Всегда готовы!

Прозвучала команда старшей вожатой:

— Пионеры, смирно! Равнение на флаг! Поднять флаг в честь открытия пионерского лагеря «Артек» поручается пионерам первого отряда Геннадию Лихонину и Авроре Модесто! Флаг поднять!

Под дробь барабанов красное полотнище, сопровождаемое сотнями глаз, медленно поднималось вверх. Ещё миг и на вершине мачты заполыхал артековский флаг. Замерли на страже стройные кипарисы и роскошные магнолии, приутихли чайки, только спокойное море катило волны на берег, шуршало галькой, аккомпанируя торжественному моменту. После команды «Вольно!», пионеры расселись на скамейках амфитеатра, и на костровой площадке начали выступать юные артисты — начался праздничный концерт. Хоровые песни исполняли все вместе, — это был грандиозный хор в несколько сот раскрытых поющий ртов и сверкающих радостью глаз. Казалось, что пело всё: и море, и зеленые шапки деревьев, и кудрявые газоны, и оставленные жильцами палатки. Звучали песни на многих языках союзных республик. Зрителям понравились грузинское «Сулико», украинская «Гуцулка Ксеня», белорусская песня-пляска «Лявониха», молдавская «Марица», матросское «Яблочко». А как плясали сыны Кавказа! Лезгинку исполняли «на бис» несколько раз, всем пришлись по вкусу чёткие движения, быстрый темп танцующих в народных костюмах джигитов, которые вихрем носились по кругу, лихо размахивая саблями, будто настоящие воины.

Ребята не заметили, как зашло солнце и начало темнеть. С моря повеяло прохладой. По команде ведущего костровые зажгли костёр и он осветил лица присутствующих. Высоко вверх взлетали искры чудесного пионерского костра, а ведущий объявлял следующий номер:

— Испанский народный танец «Фламенко» в исполнении Авроры Модесто.

И снова Аврора! Недаром и на родине она поспевала всюду, о чём рассказывали её товарищи. На средину круга вышла… цыганка, — таким был костюм исполнительницы. Рядом стал гитарист и ещё один испанец, держа в руках что-то похожее на короткие ложки. Зазвучала гитара, звонко застучали кастаньеты, Аврора сорвалась с места и вихрем понеслась по кругу. Извергая ливень темпераментных огненных движений. Что это был за танец! Подобного, наверное, никому не приходилось раньше видеть! Музыка, ритм танца, чудесное исполнение юной артистки загипнотизировали зрителей, большинство артековцев стояли, хлопая в ладоши в такт танца. Также неожиданно танец оборвался, Аврора поклонилась публике и быстро убежала. Но её тут же возвратили громкие аплодисменты, и снова звенела-плакала гитара, и снова Аврора кружилась в ритме танца.

По окончании все скандировали: «Молодец!» «Молодец!»

Раскрасневшаяся испанка, тронутая бурно проявившимся вознаграждением сотен артековцев беспрестанно кланялась, приложив руку к груди, потом сделала легкий реверанс и грациозно убежала с импровизированной сцены. О чём думалось Авроре в эти минуты?

Возможно, ей припомнилась далёкая Андалузия в родной, растоптанной, но не покоренной, Испании и последние бои республиканских батальонов, или вспоминала неизвестно где проживающих родителей? Пожалуй, более вероятно, она была глубоко благодарна своей новой — Советской Родине, которая заменила во всём родителей, предоставила возможность учиться, развивать свои способности и таланты, любить друзей, чувствовать себя полноценным человеком.

Долго ещё взлетали искры артековского костра и звенели песни на пионерском празднике. Уже ярко мерцали на южном небе звёзды, когда пионерские отряды разошлись по палатам и горнисты проиграли такой знакомый сигнал:

— Спать, спать по палатам! Спать, спать всем ребятам! Спать!

Спа-а-ать!

ПОСЛЕДНИЙ ЗАЕЗД

В жизни есть только одно несомненное счастье жить для другого.

Л. Толстой.

Это был обычный поезд Таллин-Ленинград (теперь здесь курсирует «Стрела»), но один из его вагонов был особенный — в нём ехали исключительно дети. Слышался эстонский, русский говор. Это были пионеры из молодой прибалтийской республики, они ехали впервые в советскую столицу и дальше — в Крым, в солнечный «Артек». Лишь год находились они в семье советских народов, но сколько нового, радостного пережили эти ребята. В буржуазной Эстонии четырнадцатилетний юноша сумел окончить лишь пять классов Пярнуской школы. Столяр Александр Аас не мог своевременно отдать сына в школу: мешала нищета. Ровесники Володи учились двумя классами выше, и это было предметом постоянных насмешек со стороны сынков богатых буржуа. Но любознательный мальчик учился хорошо, был отличным спортсменом, организатором детских забав. Когда в их приморский городок Пярну пришла Советская власть, Володя в числе первых поступил в пионеры, с гордостью надев красный галстук, и его выбрали старостой класса. Шестой класс он окончил на «отлично» и теперь ехал по путёвке в «Артек». Он внимательно смотрел в окно вагона, любуясь русским пейзажем, перебрасываясь словами с товарищами. Рядом с ним сидел худой парнишка в очках — Виктор Пальм — ровесник Володи, но он успел окончить семь классов Тартуской школы. Поражала его энциклопедическая осведомлённость по многим вопросам, он неплохо владел русских языком и был в купе за переводчика. К их разговору постоянно присоединялись Харри Лийдеманн, Виктор Кескола, Володя Николаев, Харальд Ильвес, Карл Хеллат. Их интересовало всё новое, хотелось всё знать.