Артек - [4]

Шрифт
Интервал

Уж этот «абсолют» — сегодня он совсем некстати.

Как же призвать к себе сон? Одни пробуют с закрытыми глазами считать до 100 (старый испытанный способ), другие, вытянувшись в «струнку», замирают, как в игре «замри — отомри». Но ничего не помогает — сон не приходит. И вот из-под простыни высовывается кусочек стекла, и по стене запрыгал веселый солнечный «зайчик». За его порывистыми скачками следит уже несколько пар лукавых ребячьих глаз. Но снова появляется вожатый. — Тише! Тише!

Вдруг чуткое ухо одного из пионеров уловило звуки шуршащего по гравию автомобиля. Соскользнув с постели, он подбегает к окну и, уже ни с чем не считаясь, выскакивает на середину палаты и радостно вопит:

— Приехал! Молотов приехал!

Весть о приезде товарища Молотова быстролетной птицей облетела весь лагерь. Из всех палат, забыв про «абсолют», как горох, высыпают пионеры.

Да, действительно приехал. Выходит из машины, приветственно размахивая кепи. Ребята с веселыми криками бросились ему навстречу, но уже наперерез бежали вожатые.

— Ребята, в таком-то виде встретить председателя Совнаркома?

На самом деле, на радостях и забыли, что не одеты — босые и в одних трусах, а несколько мальчиков так поспешили, что выскочили, завернувшись в простыни.

Вернулись в палаты и через несколько минут вышли, хотя и запыхавшись, зато стройными рядами и в белоснежных матросках.

На площадке у мачты Вячеслав Михайлович обходит отряды пионеров. Весело улыбаясь, он заговаривает то с тем, то с другим и, как волшебник, снимает с пионеров смущение. Вот он узнал пионерку, приезжавшую вместе с другими ребятами приглашать его в гости. Он гладит светлую головку.

— Здравствуй, делегатка!

Под гром аплодисментов Вячеслава Михайловича выбирают почетным пионером. Вот он в красном галстуке в толпе ребят осматривает лагерь.

Ребятам хочется показать все интересное, все свои любимые уголки.

— Вячеслав Михайлович, пойдемте в музей краеведения!

— Нет, идемте в живой уголок — там у нас лисенок, ежики и молодые орлы…

— Нет, лучше на игровую площадку, — наперебой предлагают ребята.

Вячеслав Михайлович на все согласен: и музей осмотреть, и полюбоваться на молодых орлов, и поглядеть, как на игровой площадке происходит турнир на вращающихся деревянных лошадях.

Маленькому октябренку, на которого наседает своим конем великовозрастный пионер, он приходит на помощь.

— А ну я тебе помогу! Вдвоем-то он нас не осилит! — Это приводит ребят в неистовый восторг.

— Поиграйте и со мной, Вячеслав Михайлович! И со мной! Со мной! — И отовсюду тянутся к товарищу Молотову загорелые ребячьи руки.

Вячеслав Михайлович все внимательно осмотрел, ознакомился с планом строительства, побывал и в кухне, и в столовой. Просмотрел меню за несколько дней. Ознакомившись с хозяйством лагеря, он побеседовал с вожатыми пионеров. Он говорил о необходимости всесторонне использовать пребывание детей в Крыму как в смысле укрепления физических сил, так и обогащения их знаниями. Вячеслав Михайлович рекомендовал расширить работу по изучению природы, хвалил за организацию музея и советовал расширить его работу.

Вечером на площадке в форме огромной звезды сложен костер.

— Смотрите на костер, — предупреждают Вячеслава Михайловича ребята, — а то пропустите самое интересное.

Действительно, жаль пропустить красивое зрелище. По знаку вожатого пионеры и гости дружно восклицают: «Пусть ярче горит пионерский костер», и в то же мгновение огромное Пламя Kocтpa взметнулось ввысь. Теперь оно освещает темный бархат южного неба, нежно серебристый прибой моря и рукоплещущую пионерию. А вокруг костра стройные ряды пионеров; под звуки баяна они то строятся в виде пятиконечной звезды, то образуют серп и молот, то огромный живой цветок. Одно выступление сменяется другим: пение, народные танцы, акробатика, физкультурные номера, показ работ юных техников, связистов, юных натуралистов…

Костер горит все ярче, все веселей… Пионеры просят:

— Вячеслав Михайлович, пожалуйста, скажите хоть несколько слов! Вячеслав Михайлович поднимается.

Тогда на огромной костровой площадке наступает такая тишина, что слышен плеск волны и потрескивание сучьев в костре.

«Товарищи и друзья. Пионеры, пионерки и гости, присутствующие здесь в день девятилетия славного Артека, — начал товарищ Молотов, — я хочу сказать о том, что ваш лагерь „Артек“ является уже сейчас таким почетным местом, куда Центральный комитет комсомола посылает ребят, отличившихся и заслуживших того, чтобы отдыхать в этом прекрасном лагере пионеров и пионерок. Недавно об этом напомнил ЦК комсомола особым решением, опубликованным в „Комсомольской правде“. Этим решением сюда в ближайшее время посылается до 200 пионеров и пионерок, отличившихся за последнее время в борьбе против кулака и расхитителей в колхозах, изобретательством и сознательным ударничеством в своей работе и примерной учебой.

Я вспоминаю свою юность. Мне, как и другим старым большевикам, не приходилось быть в лагерях пионеров. Тогда еще их не существовало; но я все же помню о том, что в тюрьму и в первую политическую ссылку при царизме в 1909 г. ровно 25 лет назад мне пришлось пойти со школьной скамьи, когда я вместе с первыми шагами партийной работы среди рабочих вел революционную работу и в ученических кружках, из которых вышел ряд активных участников Октябрьской революции, из которых вышел целый ряд большевиков — борцов за дело рабочего класса нашей страны — великой родины рабочих всего мира, являющейся светочем, являющейся гордостью, являющейся знаменем восстания для трудящихся, для передовых рабочих всего мира против капитализма, против империалистических войн, против рабства, труда на богачей, за вольную, свободную, счастливую жизнь всех людей. Вам, пионерам и пионеркам, дано теперь великое счастье дышать полной грудью в стране, освобожденной от царей, угнетателей и богачей-паразитов, в дружной семье своей молодежи, жить вместе с солнцем, морем и зеленым лесом,» отдаваясь душой своим пионерским играм, бодрому пению песен, настойчивому труду и учению, изобретательству, композиторству, снова и снова собираясь дружным лагерем вокруг своего костра. На вас, на хороших пионеров, смотрят все рабочие и работницы, смотрят все сознательные крестьяне и крестьянки, зная, что из пионеров растет любящее учебу, работу, технику и искусство поколение строителей социализма.


Рекомендуем почитать
Дневник Гуантанамо

Тюрьма в Гуантанамо — самое охраняемое место на Земле. Это лагерь для лиц, обвиняемых властями США в различных тяжких преступлениях, в частности в терроризме, ведении войны на стороне противника. Тюрьма в Гуантанамо отличается от обычной тюрьмы особыми условиями содержания. Все заключенные находятся в одиночных камерах, а самих заключенных — не более 50 человек. Тюрьму охраняют 2000 военных. В прошлом тюрьма в Гуантанамо была настоящей лабораторией пыток; в ней применялись пытки музыкой, холодом, водой и лишением сна.


Хронограф 09 1988

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Операция „Тевтонский меч“

Брошюра написана известными кинорежиссерами, лауреатами Национальной премии ГДР супругами Торндайк и берлинским публицистом Карлом Раддацом на основе подлинных архивных материалов, по которым был поставлен прошедший с большим успехом во всем мире документальный фильм «Операция «Тевтонский меч».В брошюре, выпущенной издательством Министерства национальной обороны Германской Демократической Республики в 1959 году, разоблачается грязная карьера агента гитлеровской военной разведки, провокатора Ганса Шпейделя, впоследствии генерал-лейтенанта немецко-фашистской армии, ныне являющегося одним из руководителей западногерманского бундесвера и командующим сухопутными силами НАТО в центральной зоне Европы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.


Гранд-отель «Бездна». Биография Франкфуртской школы

Книга Стюарта Джеффриса (р. 1962) представляет собой попытку написать панорамную историю Франкфуртской школы.Институт социальных исследований во Франкфурте, основанный между двумя мировыми войнами, во многом определил не только содержание современных социальных и гуманитарных наук, но и облик нынешних западных университетов, социальных движений и политических дискурсов. Такие понятия как «отчуждение», «одномерное общество» и «критическая теория» наряду с фамилиями Беньямина, Адорно и Маркузе уже давно являются достоянием не только истории идей, но и популярной культуры.


Атомные шпионы. Охота за американскими ядерными секретами в годы холодной войны

Книга представляет собой подробное исследование того, как происходила кража величайшей военной тайны в мире, о ее участниках и мотивах, стоявших за их поступками. Читателю представлен рассказ о жизни некоторых главных действующих лиц атомного шпионажа, основанный на документальных данных, главным образом, на их личных показаниях в суде и на допросах ФБР. Помимо подробного изложения событий, приведших к суду над Розенбергами и другими, в книге содержатся любопытные детали об их детстве и юности, личных качествах, отношениях с близкими и коллегами.


Книжные воры

10 мая 1933 года на центральных площадях немецких городов горят тысячи томов: так министерство пропаганды фашистской Германии проводит акцию «против негерманского духа». Но на их совести есть и другие преступления, связанные с книгами. В годы Второй мировой войны нацистские солдаты систематически грабили европейские музеи и библиотеки. Сотни бесценных инкунабул и редких изданий должны были составить величайшую библиотеку современности, которая превзошла бы Александрийскую. Война закончилась, но большинство украденных книг так и не было найдено. Команда героических библиотекарей, подобно знаменитым «Охотникам за сокровищами», вернувшим миру «Мону Лизу» и Гентский алтарь, исследует книжные хранилища Германии, идентифицируя украденные издания и возвращая их семьям первоначальных владельцев. Для тех, кто потерял близких в период холокоста, эти книги часто являются единственным оставшимся достоянием их родных.