Артефаки. Часть 3 - [39]

Я парализовано застыла.

Он не двигался.

Мы поражённо не могли отвести взгляда друг от друга.

— Ваша фамилия? — Он преодолел ступор первым. Конечно же.

— Шэдли, — просипела в ответ.

— Вынужден внести вас в список опоздавших. Мисс Шэдли. Займите свободное место.

На трясущихся ногах я доковыляла до единственного незанятого места — в первом ряду, естественно, никому же не хотелось сидеть так близко к преподавателю.

Я тихонько выложила старенький планшет и быстро сфотографировала информацию с огромного учебного экрана. Затем раскрыла блокнот, щёлкнула ручкой и приготовилась записывать по-старинке, как всегда это делала в колледже.

— Ладно, вернёмся к артефактике, — мелодично продолжил выступление Эван. — Поговорим сегодня, что это за наука, зачем она нужна, и кому точно не стоит продолжать обучение.

Я ласкала, облизывала и обнимала его мимолетными, осторожными взглядами. Так хотелось прикоснуться к его голубоватого оттенка костюму, идеальным швам, аккуратным манжетам, вдохнуть его уникальный аромат парфюма, который я больше ни у кого не чувствовала.

— Артефактика — это сложная наука. Она не подходит фанатикам. Не подходит тем, кто пришёл в неё ради пафосных благородных целей. Если вы пришли сюда, чтобы излечить все болезни мира, то лучше забирайте документы.

Картинка руководителя, каким я запомнила его со времен стажировки, рассыпалась мелкими осколками непонимания и разочарования.

Я дерзко вскинула руку.

Эван вперил в меня холодный взгляд, но на мою немую просьбу никак не отреагировал, продолжив напор:

— Если вам кажется, что вы всесильны, запомните: вам кажется. Если думаете, что вправе решать, кому носить артефакты, а кому нет, запомните: ни у одного человека нет такого права. Вы не Боги.

Я упрямо тянула руку.

Эван делал вид, что не замечает этого.

— Если вы думаете, что родились с даром артефактника и теперь вам необязательно учиться, то знайте: вы не думаете. Вы тупите. Повторяю, в таком случае вам лучше забрать документы.

Девушка рядом со мной тоже подняла руку. Эван кивнул в её сторону, разрешая задать вопрос.

— Но разве не осознание своего призвания даёт мотивацию?

— Мотивацию даёт понимание, ради чего вы работаете.

Я злобно вскочила с места и эмоционально высказала и своё непонимание:

— То есть артефактник не может работать ради высшей цели?

— Какой высшей цели, мисс Шэдли? — Эван тут же меня осадил. — Излечить всех больных?

— Создать артефакт, который сможет спасать жизни.

— Ценой чьей жизни будете создавать артефакт?

— Что? — Я аж пошатнулась.

— Кем пожертвуете, мисс Шэдли?

— В каком это смысле? Никем я не собираюсь жертвовать.

— И это отличает глупого фанатика от настоящего профессионала, — опасно улыбнулся Эван. — Профессионал знает, что артефакты не создаются без жертв. Ослеплённый идеей артефактник не видит препятствий. Не думает. Не анализирует. Только подвергает опасности всех вокруг себя.

— Как же тогда создавать новые артефакты? Или вы предлагаете всю жизнь плести одни и те же знакомые плетения?

— Нет, мисс Шэдли, я предлагаю думать головой. И всем, кто считает себя новыми Богами, советую покинуть аудиторию.

— Артефакты задумывались, как помощь человечеству! — возмущённо воскликнула я.

— Они и помогают.

— И могут помогать ещё больше!

— Скорее всего. Сперва, правда, убьют сотню-другую подопытных. Особенно, если тестировать их сразу на людях.

Залепил мне словестную оплеуху на всю аудиторию.

Я разъярённо стиснула зубы.

— Великие вещи создаются людьми, которые не боятся идти вперёд.

— Великие провалы создаются ими же, — парировал Эван.

— Что ж, значит, артефактика учит засовывать голову в песок и ждать, пока какой-нибудь кудесник не придумает что-нибудь новое?

— Артефактика учит сдержанности. Кропотливости. Усидчивости. Арефактика учит совершать ошибки и исправлять их. Учит осторожности. Каждый, кто хоть раз создавал плетение, знает, как опасна бывает магия.

— И что же теперь, людям, у которых горят глаза, нельзя прикасаться к магии?

— У людей, чьи глаза горят, как правило, начинают гореть и руки.

Вторая словесная оплеуха.

На этот раз я пошатнулась вполне ощутимо.

— Ваши возражения закончились, мисс Шэдли? — хладнокровно уточнил Эван.

Я кивнула, чувствуя себя раненой птицей, и под заинтересованные взгляды студентов вернулась на место.

Эван продолжил объяснять, что значит «быть артефактником». Я слушала вполуха, тыкала ручкой в листы блокнота, но так ничего и не записала. Сканировала подозрительным взглядом новую версию своего руководителя.

Жёсткий и жестокий. Не терпящий возражений. Высеченный из стали. Похудевший, отрастивший темные волосы, прячущийся за непоколебимыми терминами и ледяными фразами.

— А у артефактника может быть мечта? — задала вопрос какая-то первокурсница с дальних рядов.

— Конечно, — слегка улыбнулся Эван. — У каждого может быть мечта.

— Но вы ведь говорили, что таких людей не должно быть в профессии.

— Я сказал вовсе не это, мисс. Никто не может запретить вам мечтать. И вряд ли это помешает вашей работе.

— Но тогда как насчёт ваших слов про людей с горящими глазами?

Эван устало вздохнул и помассировал виски.

— Слушайте, поясню кратко: вы станете артефаком, если будете думать горящей жопой, а не головой.