Ароматы - [47]

Нина надеялась, что таким образом сможет помочь семье выпутаться из затруднений. Ей казалось, что работа будет интересной и не трудной, так как многие домохозяйки были преданы фирме «Виндзор» и постоянно заказывали товары у «своих леди».

В субботу Нина вышла с чемоданчиком, наполненным образцами и каталогами, не забыв прихватить широкую улыбку. Вечером она вернулась измученная, но торжествующая, заработав тридцать долларов комиссионных. Ей понравились и работа и женщины, которых она обслуживала. Нина любила делать людям хорошее, а покупка косметики давала утомленным нудной работой домохозяйкам минуты отдыха.

В воскресенье она опять заработала тридцать долларов и пять домохозяек пригласили ее на чай с кексом.

— То, что я не получу в долларах, доберу в фунтах, — шутливо сказала она, целуя Армана в макушку. — Будет у тебя жена с талией в три обхвата. — Хотя Нина устала, но испытывала приятное возбуждение — работа ей нравилась. Этой ночью они с Арманом впервые за несколько недель занимались любовью.

Им всегда было хорошо вдвоем, но за этот год они занимались любовью очень редко. Секс отступил на второй план, каждый был занят своей работой и ее проблемами, и совместная жизнь свелась к обсуждению налогов, счетов и обеденных меню. Они как-то забыли о том, что свело их друг с другом, незаметно утратили что-то важное. Не ощущая этого, они жили повседневной жизнью, забывая, что тело и воображение — тоже часть реальности.

Но в это воскресенье желание вспыхнуло, как прежде, прорвав унылый покров скуки. Нина медленно раздевалась в вечернем сумраке спальни, обнажая свое нежное тело — груди, бедра, ягодицы, плавно поворачиваясь перед Арманом, словно впервые демонстрируя ему свою наготу.

Этот медленный стриптиз все более возбуждал его. Ее тело казалось Арману незнакомым и пленительным. Он забыл, как волнует ее нагота, и, коснувшись груди Нины, вздрогнул в эротическом порыве. Она легла рядом с ним и словно раскрывалась навстречу ему, увлажнившаяся кожа блестела, когда он гладил ее плечи, пышные груди, живот и темный треугольник лона. Он ввел руку в щель, открывающуюся среди рощицы кудрявых волос, и почувствовал тепло и призывный трепет. Он вынул руку, и Нина застонала, умоляя его продолжать. Арман встал на колени, нагнулся над ней и пробежал языком от пупка до темного треугольника, очертив его своей слюной. Потом приник к нему ртом, и сосал ее соки, а она, подавляя стон оргазма, схватила подушку и откинулась в нее лицом извиваясь от наслаждения. Тогда он оторвал от ее тела свои губы, приподнялся над ней, вошел в нее и немедленно кончил.

— О, это было колоссально, — сказала она потом. — Надо это повторять почаще.

— Я боюсь наделить тебя пагубными привычками.

— У меня всегда была склонность к дурным привычкам, — задорно возразила она, — и я не собираюсь меняться.

Он улыбнулся и поцеловал ее в лоб, зная, что ночь любви повторится не скоро.

Причина была в том, что он устал, заработался. Долг висел над ним темной тучей, и непрестанная мысль о нем лишала его сил. Винить он мог только себя, но тем не менее чувствовал постоянное глухое раздражение против Нины. Это она побудила его сделать еще одну попытку. Он похоронил свои надежды после провала в фирме Маргарет Пирсон и не стал бы пытаться вновь. Но Нина с пылом молодой влюбленной женщины стремилась возродить в нем веру в себя, в свой блестящий гений и попытаться еще раз. Она восхищалась им и льстила, убеждая, что он наделен волшебным даром. Вспоминая это, он мрачно улыбался — она сумела возродить его мечты, и это принесло ему гибель. Если бы он не встретил Нину, он работал бы как прежде, получая полное жалованье, а теперь треть его уходила на расплату за попытку осуществить свои прежние безумные фантазии.

Пятьдесят тысяч долларов. Он должен был выплатить их Джуди Гросвенор, захотевшей, чтобы он снова создавал свои изумительные духи. До войны она была одной из его американских клиенток. Он случайно встретил ее с дочерью в магазине на Пятой Авеню, и она его сразу узнала.

— Это же Арман Жолонэй! — радостно воскликнула она. — Маг и волшебник! Весь Париж был от него без ума, Банни, еще до того, как ты родилась.

За чаем в роскошном отеле «Плаза» она рассказала, что ее четвертый муж, Мэтью Гросвенор, недавно умер, оставив ей наследство, и она хотела бы начать какое-нибудь интересное живое дело, например открыть модный салон в Далласе.

Они встретились еще раз, и он узнал, что у нее возник новый замысел, связанный с ним. Она решила, что салон модного платья — ординарная идея, захотела создать магазин редкостей, где можно было бы купить яйца работы Фаберже, старинную золотую парчу, а также духи Армана Жолонэй. В нем должно было быть все самое редкое, изысканное, почти недоступное.

Нина убедила Армана принять предложение. Джуди Гросвенор оказала финансовую помощь. Он снял помещение и устроил лабораторию, пытаясь воссоздать ароматы, созданные им в довоенном Париже, но не смог воскресить свой талант. Чутье исчезло, знаменитый «золотой нос» Армана Жолонэй отказал ему. Через полгода Джуди Гросвенор начала выражать нетерпение, еще через месяц пригрозила процессом. Так возник чудовищный долг, который Арман обязался выплатить. Они стали практически нищими. Арман во всем винил Нину, подогревавшую тщетные надежды. Если бы не эта злосчастная попытка, у них, по крайней мере, было бы хорошее вино к обеду. Эта неудача разрушила Армана, он чувствовал свою несостоятельность, гибель души, таланта, способности любить. Ему казалось, что он ничто, пустая шелуха. Иссякла и его любовь к Нине, и он в последний раз сыграл для нее страсть, как актер, собирающийся уйти со сцены.