Аромат Смерти, Страсти, Любви. Нужное подчеркнуть - [59]

И пусть он не давал понять, как ему плохо. Зато я давала понять, как мне хорошо: беззастенчиво стонала, вскрикивала и царапала его спину ногтями. Волчица, значит? Рассмеялась этой мысли, и тут же оказалась втянутой в очередной жадный поцелуй, исключающий любую возможность вдоха. Голова кружилась, ощущения и мысли сжались до одного пульсирующего во всем теле сгустка удовольствия. Вскрикнула громче, выгибаясь в его руках, и, казалось, распалась на мелкие частицы — капли, что убегали из-под его рук, чтобы больше никогда не повторить своего пути по нашим телам…

Мы еще долго стояли под душем: он прижимал меня к себе, упираясь одной рукой в стенку за моей спиной, а я подставляла лицо под струи воды… Она остужала саднящие следы на коже и горящие от поцелуев губы.

Наконец он помог мне вылезти на коврик и поставил меня на дрожащие ноги, но душ оставил включенным. И тот мерным шелестом сопровождал все его действия, не давая гнетущей тишине скапливаться вокруг нас.

Грэгхан медленно вытер меня полотенцем и усадил обнаженной на тумбочку в ванной лицом к себе. Его руки скользнули вдоль позвоночника и сплелись на моей спине так сильно, что мне стало тяжело дышать. Одна рука поднялась к моей шее, нежно обхватывая и прижимая сильнее к нему. Мне казалось, что каждый сантиметр моей кожи теперь соприкасается с его телом, покрытым капельками воды. Он готовился быть так близко, как только возможно. Чтобы…

— Каролина, Изабеллу убили.

… чтобы не дать моей боли меня сломать.

Я вздрогнула. Сначала попыталась осознать, что это мне не послышалось. Просто не шевелилась, тяжело дыша. Долго… Как во сне… Вода продолжала шелестеть за нашими спинами, все больше напоминая мне «белый шум».

Вдруг почувствовала, что не могу дышать.

Попробовала оттолкнуть его, но бесполезно. Остро чувствовала необходимость вместить в себя его слова, почувствовать их удар, утонуть в их смысле. А он мешал, не позволяя, отвлекая собой!

И я начала вырываться и кричать на него, чтобы отпустил. Сначала плакала, потом начала биться в истерике. Не могла вырваться, и бесновалась, словно на сеансе экзорцизма. А он держал меня, молча сцепив зубы, не давая этим «демонам» во мне поселиться.

В какой-то момент я уже готова была малодушно согласиться, что лучше бы он и дальше молчал. Но следом стало противно от самой себя.

Смириться со случайной смертью сложно. Все думаешь о том, что не оказался рядом, не помог вовремя. А с тем, что самого родного твоего человека лишили жизни просто чьей-то волей — сложнее в сотни раз! Но я же сама еще вчера хотела, чтобы он перестал держать тайны в себе. «Вот и держи теперь вместе с ним, не будь тряпкой!» — повторяла я себе раз за разом.

Постепенно слова, старательно проговариваемые мной в мыслях, слились с моим ровным дыханием, и я затихла. Опустошенная, как никогда…

Грэгхан медленно ослабил хватку и отодвинулся, чтобы посмотреть в мои глаза.

Переведя взгляд на него, я испугалась: за какие-то несколько минут он словно выцвел. Светлая кожа стала мраморно-белой, глаза потускнели, а между бровей залегла глубокая морщина. Сейчас она мне не казалась соблазнительной, как когда-то раньше.

Это признание совершенно не облегчило его ношу, а только удвоило!

— Грэгхан, — прошептала я, снова не понимая, почему так редко зову его по имени. Я притянула его к себе и обняла. — Можно мне чая?

Чувствовала, как замерзаю.

— С бергамотом? — выдохнул он с такой надеждой, что я не смогла его подвести.

— Конечно, — прошептала.

Все мое горе навсегда приобретало оттенки и привкусы бергамота. А это уже было не плохо: контролировать появление в своей жизни запахов проще, чем бесплотных эмоций…

14

Гостиная освещалась лишь светом от камина. Я сидела, скрестив ноги, на кресле и сжимала горячую чашку чая в руках.

Грэгхан сидел рядом, сцепив руки, и словно ждал от меня знака. Но не торопил.

— Почему ты чувствуешь себя виноватым? — спросила вдруг, переведя на него взгляд.

Он выпрямился от неожиданности и нахмурился, но тут же вытащил телефон и принялся что-то искать в нем. Через несколько секунд передал мне его со словами:

— Это последнее, что я получил от Изабеллы.

Я до последнего цеплялась за его взгляд, опасаясь опустить глаза на телефон, который он мне протягивал. На экране высвечивалось сообщение мамы, отправленное в тот самый вечер, когда я нашла ее без сознания дома на полу ее кабинета.

«Спаси кароль твояматрица в пути»

Горло сдавило знакомым спазмом, но я стиснула зубы и заставила себя дышать ровнее. Слова плыли перед глазами… Ее руки, видимо, так дрожали, что она не попадала по клавишам.

И последнему, кому она писала, был Грэгхан. По-русски. Некогда было переключать шрифт…

Порывисто вздохнула и сделала глоток из чашки.

— Так почему ты винишь себя? — повторила упрямо. Он недоуменно посмотрел на меня. — Ты же спас меня. Сделал, как она просила.

— Я не спас ее, Каролина, — упрямо возразил он.

Вот оно что.

— Я тоже, — пожала плечами.

— Что? — опешил он.

— Я тоже не спасла.

— Ты не могла… — начал было он.

— Почему? — перебила его. — Могла прийти раньше!

— И хорошо, что не пришла! — рыкнул он и стукнул по столу ладонью.