Аромат невинности - [33]

Хорошо, что у меня нет родных и если не считать нескольких друзей, сильно по мне никто тосковать не будет. Денису сложнее. У него есть родные и если он исчезнет без объяснений, то они на уши всех поставят. Надеюсь, он найдёт способ с ними объясниться.

Я потёрла живот. Не понимаю, может из-за голода в нём образовалось тянущее чувство, вызывая дискомфорт?! Пока была в движении и на адреналине, не обращала на это внимание. Наверное, надо поесть. На миг я подумала о том, что можно заказать доставку еды на дом, но отбросила эту идею. Внизу сидит консьержка и пусть на меня она не обратила внимания, но доставщика может спросить, в какую квартиру тот направляется, и поднять тревогу. Придётся потерпеть. Я помассировала живот и после того, как закипел чайник, пошла делать себе чай.

Была глубокая ночь, но я не спала. Тело горело, как в лихорадке. Ноющая боль в животе усилилась и сводила с ума. Сначала я сняла джинсы, так как пояс давил на живот, потом майку. Кожа стала чувствительной и меня всё раздражало. Я бы и бельё сняла, но лежать голой в чужой постели было не для меня. Всё тело покалывало, а между ног разгорался пожар.

«Что со мной?!» — заскулив, я свернулась в позе эмбриона, обхватив себя руками. Стало ещё хуже, так как груди сжались и жар усилился. Прикосновения к коже были настолько чувствительные, как будто с меня сняли кожу и всё тело подобно открытой ране.

Я подозревала, что всё это из-за сока цветка. Ещё в ресторане я отметила, что кожа в месте соприкосновения с соком горела. Может, у меня аллергия?

Что делать?! Мысли лихорадочно метались, и было трудно сосредоточиться. Врача вызывать нельзя, так как в больнице меня найдут. К кому обратиться? А если я умру?

Время тянулось мучительно медленно, а состояние моё ухудшалось. Не в силах терпеть эту пытку, я сдалась и, дотянувшись до телефона, позвонила. Шли длинные гудки, но никто не брал трубку. Когда он, наконец, ответил, я, чуть ли не плача, простонала:

— Дениис, помогиии! Мне плоохооо!

Прикосновение прохладного корпуса телефона к щеке, вырвало из моей груди стон, и я протяжно застонала. Телефон выпал из моих рук, а меня выгнуло дугой. Я точно умру…

Я металась, извивалась на постели, понятия не имея, сколько времени прошло. Сознание то уплывало, то возвращалось. Жар, тяжесть внизу живота становились нестерпимы. В какой-то момент взгляд ухватил мужскую фигуру, застывшую в дверях.

— Денииис, — простонала я, еле ворочая языком. Неожиданно он оказался близко-близко. Укол в шею и меня поглощает забытьё. Я плыву на облаках. После пережитых мучений, это блаженство и я улыбаюсь.

Сознание возвращалось постепенно, вместе со снедающей тело лихорадкой. Свет резал глаза, и я жмурилась, не желая открывать их. Меня держали на руках, и я слышала шипение, напомнившее мне звук в очистительной кабинке ресторана, но как бы я там оказалась?!

Я застонала и почувствовала, как мой стон поймали горячие губы, которые уверенно раздвинули мои. Чужой язык проникает в мой рот и ласкает безвольный мой. Я плохо осознаю, где я и теряюсь в ощущениях неги, что дарят прикосновения.

Понимаю, что не одна, что он пришёл и теперь спасёт меня. Всё будет хорошо и можно не бояться. Я вяло отвечаю на поцелуй, так как ещё плохо ощущаю своё тело.

Меня куда-то несут и я рада этому, так как больше нет резкого света, который раздражал даже сквозь сомкнутые веки.

Ощущаю, что меня кладут на что-то мягкое. Постель. Шёлковое бельё холодит кожу, вызывая стон. Денис отстраняется, и я протестующе всхлипываю и тянусь всем телом к нему. Нет! В этом странном состоянии, он для меня как якорь. Мне надо чувствовать его рядом, это приносит успокоение.

Чем чётче я себя осознаю, тем сильнее чувствую, как горит моё тело. Между ног всё пульсирует и пылает огнём.

— Я умираю? — слабо спрашиваю я и как-то отстранённо удивляюсь, насколько слабо звучит мой голос.

— Нет, — кто-то отвечает мне. Я не знаю этот голос, но он почему-то вызывает тревогу. Врач? Денис принёс меня к врачу?

Я хочу ещё что-то спросить, найти в себе силы открыть глаза, но веки налились свинцом и мне тяжело сделать это. Неожиданно меня опять целуют, и я протестующе мычу. Почему он меня целует в присутствии врача? Мысли путаются, но я пытаюсь упереться ему в грудь и оттолкнуть. К сожалению, я слаба как котёнок. Денис оставляет в покое мои губы и прокладывает дорожку поцелуев к шее, ключицам, груди… Стоит его губам сомкнуться на вершине, как я кричу и выгибаюсь дугой. Слишком острое удовольствие на грани боли. Почему мне настолько плохо?!

Денис произносит что-то нечленораздельное, и его пальцы сдвигают ткань трусиков и проникают под них. Я опять выгибаюсь. От его прикосновений пульсация усиливается, я мечусь и непроизвольно трусь о его руку, прижимаясь теснее. Его движения пальцев возносят меня на вершину. Я опять лечу к звёздам, и моё тело содрогается от острого удовольствия.

— Денииис! — кричу его имя, уплывая на волнах наслаждения.

Я теряюсь в пространстве.

— Посмотри на меня, — звучит властный приказ. Это возвращает меня из-за облачных далей и опять переносит к событиям в ресторане.