Аромат лимонной мяты. Книга первая - [14]

Петуния поставила девочку на пол и сказала ей:

– Пчелка, ты поживешь какое-то время у мамы и, — она покосилась на Джеймса, — папы. Они тебя очень любят и очень по тебе скучали. Ты будешь их слушаться и будешь нашей хорошей девочкой. Мы тебе обещаем, скоро ты вернешься к тете Петунии и дяде Вернону. Мы тебя очень любим и будем по тебе скучать.

Они оба обнимали малышку, даже не замечая, как по лицу текут слезы, пока перед их носами не зависли вновь две шоколадные конфеты, как уже было однажды.

Девочка размазала их слезы ладошками по щекам и сказала:

– Я тоже вас люблю.

В этот момент Лили решила прервать столь затянувшееся трогательное прощание, подхватила девочку под мышки и, сопровождаемая Джеймсом, вышла из дома № 4 по Тисовой улице.

Уже выйдя за дверь, они услышали крик Петунии: «Могла бы и другой подарок поискать себе на день рождения, Лили!», после чего аппарировали в Годрикову Впадину.

***

Джеймс Поттер метался по гостиной из угла в угол. Он нервничал. Да что там — он был просто в панике.

– Сохатый, сядь. Не мельтеши! — попытался урезонить его Сириус Блэк, лучший друг на протяжении долгих лет. Удобно развалившись на софе, он потягивал из бокала огневиски. — Давай-ка, я тебе плесну на два пальца — сразу отпустит.

– Бродяга, ты все-таки мерзавец. Не понимаешь, что сегодня — самый важный день в моей жизни. У меня ребенок родится. Он уже рождается. Мордред! А я ничем не могу помочь.

Сириус глянул на друга: «Сам на себя не похож. Неужели все так переживают? И я так буду психовать, если когда-нибудь решусь? Черт, я — отец. Да это невозможно представить даже в страшном сне!»

– Все будет отлично. У мадам Помфри огромный опыт. Она прекрасный целитель.

– Огромный опыт в чем? Коленки мазать? Переломы лечить? Простуды? Ожоги от взорвавшихся зелий? Она все-таки в школе работает, а не в родильном отделении больницы Св.Мунго.

– Профессор Дамблдор, хоть Вы ему скажите, — Сириус обратился за помощью к директору Хогвартса, который, уютно устроившись в глубоком кресле, попивал ароматный чаек с карамельками.

Весь его вид говорил о том, что он искренне наслаждается ночным чаем в компании своих бывших студентов. И только в глубине глаз, под очками-половинками, застыло какое-то тревожное ожидание. Но чтобы заметить эту тревогу, нужно было бы быть кем-то другим, никак не пофигистом Сириусом Блэком и не взъерошенным Джеймсом Поттером.

– Мой мальчик, Сириус прав. Не забудь, Лили уже рожала однажды — все прошло прекрасно.

– Не напоминайте мне об этом! — взорвался Поттер. – Это, хвала Мерлину, сегодня закончится.

Он махнул рукой куда-то в сторону. Блэк и Дамблдор машинально проследили направление и увидели на пороге гостиной маленькую девочку лет трех-четырех в ночной сорочке цветов Гриффиндора.

С виду это был прелестный ангел с огромными темными, почти черными глазами, обрамленными густыми ресницами. Длинные волосы цвета воронова крыла были спутаны после сна.

– Папа, маме плохо, она кричит! — взволнованно сообщила девочка.

Джеймс с раздражением посмотрел на ребенка и выплюнул:

– Я не твой…

– Джеймс! Думай, что говоришь, — прервал его директор.

«Этот мальчишка все испортит. Надо его попридержать!»

Дамблдор с неохотой поднялся из удобного кресла и подошел к малышке.

– Детка, с мамой все в порядке, а к утру у тебя появится прелестный братик. Ты же ждешь братика? — он посмотрел ей прямо в глаза, по привычке пытаясь прочитать разум, но неожиданно не смог этого сделать. Он оказался перед огромной тяжелой сейфовой дверью. Дверь была заперта. Нужно было либо прорываться, либо отступать.

– Да, сэр, я очень хочу братика. Я его уже люблю. Мама решила назвать его Гарри, а папа — Карлусом. Мне больше нравится имя Гарри, думаю, мама победит. Папа всегда уступает, — искренне ответила девочка.

– Вот и хорошо. Ты можешь остаться здесь, посидеть вон там, в уголке, и подождать с нами, — погладил ее по голове Дамблдор.

Подождав, пока девочка усядется на маленький детский стульчик рядом со своими игрушками, Альбус повернулся к своим собеседникам, подошел к ним поближе и наложил чары неслышимости.

– Джеймс, ты решил все испортить в последний день? Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты относился к ребенку нормально?

– Я не могу, сэр. У меня все внутри переворачивается, когда я ее вижу. А уж когда слышу, как это отродье называет меня папой, еле сдерживаюсь… Как я выдержал эти месяцы — не знаю. Но сегодня ведь все кончится, ведь так, директор?

– Да, Джеймс! — устало проговорил Дамблдор. — Только держи себя в руках! Мы на финишной прямой.

– У меня до сих пор в голове не укладывается, как Лили могла с этим монстром! Если бы она не была Обретенной, я бы никогда не принял этого, директор, что бы Вы мне не говорили!

– Джеймс, мы это уже обсуждали! Лорд был под личиной. Он мастер подобных вещей. Никто бы не смог определить, что перед нами Волдеморт.

– Даже Вы, директор? — позволил себе легкое сомнение Поттер.

– Да, мой мальчик! — вздохнул Дамблдор. — Дороги и пути темной магии неисповедимы. Она многогранна и изменчива. Познать ее до конца невозможно, а он прошел дальше всех. О многих таинствах и ритуалах не знаю даже я.